Я не оспаривал его мнение, но оставался
при своем. Я говорил, что не имею ничего против того, что наши солдаты и
офицеры подбирают вещи, брошенные немцами. Я лишь сам не хочу это делать
принципиально.
Подавляющее большинство солдат и офицеров нашей армии вообще не имели
возможности приобретать "трофеи" или получали ничтожные подачки. Грабежом
Германии занималось меньшинство. Но все равно этих "барахольщиков" было
много, и они влияли на общие настроения "барахольства" в армии. У нас в
полку было несколько таких хапуг. Их презирали. Настоящими грабителями,
однако, были офицеры, сержанты и солдаты частей, обслуживавших боевые части,
специальные трофейные команды, старшие офицеры и генералы. Многие грабили
очень практично, умело и со знанием дела. Они вывезли из Германии
действительно огромные ценности. Выше я упоминал об офицере, который
симулировал потерю ориентировки и стал адъютантом эскадрильи. После
окончания войны он сразу же демобилизовался из армии. Уехал он с двенадцатью
битком набитыми чемоданами. Не знаю, сумел он довезти их до дома или нет. Он
увозил вещи на первый взгляд бессмысленные, например швейные иголки и
копировальную бумагу для [221] пишущих машинок. Но в то время такие вещи
были дефицитом в России и стоили больших денег. Один из генералов нашей
армии, случайно напоровшийся на забытую мину и раненный в ноги, уехал в Союз
с двумя вагонами "барахла". В этом "барахле" были дорогие концертные рояли,
мотоциклы, зеркала, фарфоровая посуда, серебряные и золотые столовые
приборы, картины, рулоны мануфактуры, ящики вин. Уже находясь в резерве, я
познакомился с бывшим офицером трофейной команды. Он уезжал домой "налегке":
с мешочком драгоценностей.
У этого офицера сложилась забавная судьба. Он был летчиком-истребителем,
успешно летал, сбил несколько немецких самолетов, был награжден многими
орденами, был сбит и ранен, после госпиталя допущен к полетам лишь на
легкомоторных самолетах, стал летчиком связи при штабе корпуса. Однажды ему
надо было доставить политического генерала в штаб армии. Он спьяну потерял
ориентировку и сел на территорию, занятую немцами. Генерал вылез из
самолета. Летчик увидел немцев, бегущих к самолету. И генерал их увидел. Но
летчик не стал ждать, пока генерал влезет в кабину, дал газ и пошел на
взлет. Генерал успел схватиться за руль глубины. Схватился с такой силой,
что прорвал обшивку. Так с генералом на хвосте, то подпрыгивая на несколько
метров, то плюхаясь обратно на землю, самолет проскочил линию фронта.
Генерал все-таки выжил. Летчик оправдался тем, что все-таки спас генералу
жизнь. Из авиации его отчислили. И он через каких-то друзей устроился в
трофейную команду.
Германия поразила нас также обилием общедоступных женщин. Практически
доступны были все, начиная от двенадцатилетних девочек и кончая старухами.
Сейчас мне иногда приходится слышать, будто советская армия насиловала
немецких женщин.
В той мере, в какой мне была известна реальная ситуация, могу сказать,
что это утверждение абсурдно. Когда мы вошли в Германию, немецкие женщины
уже почти все были изнасилованы, если они вообще оказывали сопротивление. И
почти все были заражены венерическими болезнями. В нашей армии за
изнасилование судили военным трибуналом, а заболевших венерическими
болезнями [222] отправляли куда-то на принудительное лечение. Я видел
однажды эшелон, полностью набитый такими больными. Вагоны (конечно,
товарные) с больными сифилисом были заперты снаружи, окна были затянуты
колючей проволокой. В одной деревне нас распределили на ночлег по домам.
Хозяин дома, старик, вышел к нам и предложил в наше распоряжение дочь и
внучку. В руках у него был лист бумаги, в котором расписывались те, кто
пользовался его "гостеприимством". Немцы чувствовали себя соучастниками
Гитлера и виновными в том, что немецкая армия творила в Советском Союзе. Они
ожидали нечто подобное и со стороны советской армии. И готовы были услужить
чем угодно, и в первую очередь - женским телом. Надо сказать, что советские
солдаты эту возможность не упускали. Сколько из них заболело венерическими
болезнями, трудно сосчитать.
Моя служба на территории Германии началась с трагикомического случая. Я
мог объясняться по-немецки. Поэтому некоторые офицеры, желавшие завести
амурные дела с немками, обращались ко мне за помощью. В их числе оказался
тот самый майор из политотдела дивизии, о котором я уже упоминал. Я
познакомил его с очень красивой женщиной, на которой несколько ребят
подцепили гонорею. Потом в дивизии потешались над тем, что "Зиновьев
наградил триппером майора К.". Тайну выдал он сам: обнаружив болезнь, он
пожаловался на меня в Особый отдел.
Однажды в расположении полка задержали мальчика, прокалывавшего шилом
шины наших автомашин и мотоциклов. Много лет спустя я рассказал об этом моим
аспирантам из ГДР. Один из них покраснел и сказал, что это был не он. Но я
подозреваю, что это был именно он, так как он был родом как раз из этого
поселка и по возрасту подходил. Он стал членом компартии и сделал приличную
карьеру.

ПОСЛЕДНИЕ БОИ
Хотя война перенеслась на территорию Германии, немцы воевали с
ожесточением. Временами нам приходилось туго. Во время одного из боевых
вылетов нем[223] цы сбили сразу четыре наших самолета. В этот вылет подбили
и меня. В моей машине насчитали более тридцати пробоин.
Около Берлина мы впервые увидели в воздухе немецкие реактивные самолеты
Ме-262. Они вызвали у нас восхищение, а не страх. Война кончалась, и эти
чудесные самолеты не могли изменить ее очевидный исход. Мы дважды
подвергались их атакам и оба раза успешно отразили их. В 1982 году в Мюнхене
мне позвонил человек, назвавшийся доктором Мутке. Он узнал обо мне от
швейцарского генерала, читавшего мои книги и приглашавшего меня на
конференции. Из разговора с ним я узнал, что во время войны он летал на
Ме-262 как раз на нашем участке фронта. Мы потом встречались не раз и
подружились. Он, как и я, сохранил психологию летчика той войны.
Из-под Берлина наш полк перебросили в Чехословакию, где мы встретили
капитуляцию Германии. На радости мы бросились на аэродром и расстреляли весь
боевой комплект в ознаменование победы. Но оказалось, что для нас война еще
не окончилась. Нам пришлось воевать еще несколько дней. И эти полеты были не
безопасными. Один летчик был подбит, сел в расположении противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156