Аристократия почти так же обезумела от ужаса, как толпа – от жажды крови. Вельможи платили любые деньги за услуги наемников, владевших мечом и обещавших защитить их. Естественно, некоторые из этих наемников, в числе которых были как мужчины, так и женщины, оказывались обманщиками или ворами, пользовавшимися удобным случаем. Среди них попадались и Товиети.
Махал, торопившийся домой к своей похотливой молодой жене, был вытащен из кареты в переулок и задушен собственным телохранителем. Кучер Махала, не расстававшийся с оружием, отрубил голову убийце. Так число членов Совета Десяти уменьшилось до семи человек.
Ни у кого не нашлось времени оплакать Махала. В предрассветные часы на следующее утро толпа окружила казармы 2-го полка Тяжелой Кавалерии, чей домициус отказался пропустить горожан ближе к дворцу. Часовые были перерезаны, и люди с факелами, копьями и шелковыми удавками хлынули в лагерь.
Полк проснулся от страшных, душераздирающих криков. Вокруг полыхало пламя. Может быть, нескольким из семисот солдат удалось спастись, но если и так, то никто из них не вернулся на службу. За три часа целый полк нумантийской армии подвергся полному уничтожению. Такого никогда не случалось за всю историю нашей гордой Армии, по крайней мере, за последнее тысячелетие, о чем свидетельствуют летописные хроники.
В полдень того же дня генерал Урсо Протогенес подъехал к все еще дымившимся руинам казарм 2-го полка. Он отказался от многочисленной охраны, сказав, что поездка займет лишь несколько минут и «этим разбойникам» не хватит времени, чтобы устроить засаду.
Легат, командовавший нарядом из пяти человек, доложил, что генерал Протогенес посмотрел на распростертые тела тех, кого он когда-то искренне считал прекрасными солдатами, и его грудь сотрясли тяжкие рыдания. Он продолжал качать головой, словно не веря своим глазам, но нигде не мог найти утешения. Легат слышал, как он прошептал: «Мои люди!», но никто не знает, кого он имел в виду – никейцев или своих солдат.
Протогенес попросил легата немного подождать и зашел в сгоревшее здание, где располагалась штаб-квартира полка. По-видимому, он надеялся что-то найти там.
Десять минут спустя, когда генерал не появился, встревоженный молодой офицер отправился на поиски. Но, очевидно, генерал вышел через заднюю дверь, пересек строевой плац и направился в город.
Больше его никогда не видели, а его убийцы не сочли нужным рассказать о том, как помогли несчастному старику встретить смерть, которую он искал.
К тому времени мы так ожесточились, что следующие убийства могли вызвать у нас лишь улыбку. Еще один член Совета Десяти, известный своими извращенными вкусами, не смог удержаться от искушения и в компании сладкоречивого камергера Олинтуса он как-то ночью отправился на поиски плотских утех. На следующее утро их тела были обнаружены перед дворцом Совета. Задушившие их шелковые шнуры, видимо, послужили своего рода благодеянием, судя по количеству ужасных ран и следов от пыток.
Это стало последней каплей для Совета Десяти. Они решили вести переговоры с толпой, с Товиети, хоть с демонами из преисподней, несмотря на то, что лидеры противоположной стороны пока не обозначили себя и не выдвигали никаких требований.
Бартоу, спикер Совета, убедил пятерых наиболее красноречивых никейских дипломатов взяться за выполнение этой жизненно важной миссии. Тенедос сказал, что Бартоу предложил ему присоединиться к ним. Отказ Провидца, хотя и выраженный в вежливой форме, подразумевал сомнение в здравом рассудке спикера.
В сопровождении эскадрона Золотых Шлемов, которые наконец начали превращаться в нечто смутно напоминающее настоящих солдат, я довел пятерых дипломатов до границы квартала Чичерин, где впервые вспыхнули беспорядки. По какой-то причине Совет Десяти считал это место центром мятежа.
Парламентерам вручили белые флаги, привязанные к рейкам. Держа их высоко над головой, дипломаты гордо прошествовали по кривой улочке и углубились в трущобы.
Примерно через полчаса я услышал один-единственный вопль, вобравший в себя все отчаяние, которое может вместить человеческая душа. Затем наступила тишина. Мы подождали еще час, пока окрестные крыши не начали заполняться людьми с пращами, среди которых было даже несколько лучников, потом развернули лошадей и поскакали обратно.
Генерал Турбери принял командование армией и приказал всем подразделениям образовать кольцо вокруг дворца Совета Десяти. Мы могли удержать этот район и нанести отсюда ответный удар.
Вместе с войсками пришли стражники, которые до сих пор мужественно удерживали свои заставы в отдаленных кварталах города. Армия получила приказ забрать все подчистую, поэтому на складах и в оружейных не осталось ничего ценного.
По мере того как отряды солдат въезжали или входили в парки вокруг дворца, дворяне и все прочие, кто считал себя мишенью для Товиети, вереницей тянулись вслед за ними. Повсюду были разбиты палаточные лагеря для беженцев.
В их числе была Амиэль, по-прежнему под надежной охраной легата Йонга и трех его головорезов, и ее муж Пелсо. Мне хотелось найти способ переселить графа и графиню в башню, но я знал, что это невозможно. Розенна, покинувшая то место, где ее охраняло заклятье Тенедоса, теперь могла спокойно видеться с Провидцем.
Я отвел Йонга в сторонку и сказал, что теперь его подопечные находятся в безопасности, под защитой армии, и он более не несет за них ответственность, поэтому должен поступить под мое командование.
Йонг лукаво взглянул на меня.
– Но я не могу, капитан Дамастес. Помните, как я однажды сказал, какое впечатление на меня произвел ваш кодекс чести и верности до самой смерти?
– Помню.
– Значит, я должен держать свое обещание и служить лорду и леди Кальведон.
– Не надейся, что я буду оплачивать твои услуги звонкой монетой, – сухо заметил я.
– Это так, – Йонг улыбнулся, блеснув зубами. – Что верно, то верно.
Я отправился к Тенедосу и спросил его, сколько у нас времени для подготовки к атаке.
– Не могу сказать точно, – ответил он, – хотя в последнее время моя магия действует удачнее, чем раньше: заклятье, наложенное Тхаком, постепенно ослабевает. Я чувствую , как они собираются, как готовят оружие. Пожалуй, у нас есть три дня... в лучшем случае, пять дней.
– Как вы думаете, каковы наши шансы?
– Давай не будем гадать, ведь я не считал противника по головам. Нужно исходить из худшего. Сейчас в нашем распоряжении есть четыре полка, или две тысячи человек. Плюс тысяча стражников и еще шесть или восемь тысяч беженцев, хотя я полагаю, что в ближайшее время их число удвоится. Кроме того, правительственные чиновники, дипломаты, чародеи и прочий сброд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160