Я был представлен одной из них, дочери градоначальника. Город действительно поделился с нами всем, что имел.
Что касается меня... у меня оставалась Жакоба, и я не желал большего.
Она дважды подпрыгнула на огромной постели, пробуя пружины дивана.
– Интересно, что бы сказала моя матушка, если бы сейчас увидела меня? – поинтересовалась она.
– Может быть, «бесстыдная девчонка»?
– Вряд ли, поскольку ее содержал пожилой окружной советник, и она говорила мне, что так до конца и не уверена, кем был мой отец. Но, во всяком случае, не тот старый развратник, с которым она жила.
Скорее всего, она бы гордилась мной, – задумчиво продолжала Жакоба. – И посоветовала бы мне не тратить даром ни единой секунды драгоценного времени.
Она расстегнула свои сандалии, стряхнула их на пол и раскинулась на постели, согнув одно колено и откинув его в сторону, так что платье задралось над ее обнаженными коричневыми бедрами.
– Иди сюда, Дамастес, – промурлыкала она. – Я всегда слушалась советов своей матушки.
Иногда мы заказывали обед в каюту, иногда спускались в столовую, чтобы Жакоба могла оценить мастерство своих соперников и, как она выражалась, «украсть любые идеи, которые стоит красть». Я немного прихрамывал, хотя благодаря магии Тенедоса моя нога почти полностью зажила.
Провидец также оставался в своей каюте бо льшую часть путешествия, а когда он все-таки появлялся, три женщины буквально увивались вокруг него, и я не переставал изумляться. Они вели себя как фазаньи курочки, завидевшие петушка в начале брачного сезона.
Однажды поздним вечером я встретился с Тенедосом наедине. Он стоял, прислонившись к поручню ограждения на верхней палубе и глядя на пенные буруны за кормой. Я заметил, что он изрядно пьян, хотя его речь оставалась на удивление четкой.
Мы говорили о том и о сем, а затем он внезапно спросил:
– Ты готов вернуться?
– Куда?
– В Кейт. Но не в чине легата и не во главе одного эскадрона кавалерии.
Я с любопытством посмотрел на него. Какая-то часть моего существа больше никогда не хотела видеть эту страну – ни ее унылых холмов, ни бесплодных пустынь, ни продажных обитателей-убийц. Однако я понимал, что именно туда повелевает меня возвратиться мой воинский долг, и скорее всего, я закончу свою карьеру в Спорных Землях.
– Конечно, сэр.
Тенедос кивнул, словно ожидал такого ответа, и ушел, даже не пожелав мне доброй ночи.
Я смотрел ему вслед. Внезапно мне на ум пришли вопросы, которые я не смог бы задать ему, когда он протрезвеет... но шанс был упущен.
Откуда он может знать, какой чин я получу, не говоря уже о том, какими силами мне доверят командовать?
Я задумался тогда, и с тех пор неоднократно задавал себе вопрос: позволяет ли искусство провидца хотя бы мимолетно заглядывать в будущее? Или Тенедос вещал, исходя лишь из своего невероятного честолюбия?
– Кажется, я больше не могу, – прошептала Жакоба.
– Я уже точно не могу. Куда делась подушка?
– Она прямо за... нет. Она слетела на пол вместе с одеялом.
Я еще раз поцеловал ее влажное, мягкое естество, а затем лег рядом с ней. Она положила голову мне на плечо, и я сонно погладил ее по спине.
– Что будет, когда мы приплывем в Никею? – спросил я через некоторое время.
Жакоба отодвинулась в сторону и перекатилась на живот.
– Ты хочешь сказать, что будет с нами?
– Да.
Она глубоко вздохнула.
– Пойми меня правильно, Дамастес. Это «мы» перестанет существовать, как только мы попадем в город.
Внезапно я полностью проснулся, чувствуя, что мир рушится вокруг меня... хотя если откровенно, я уже не раз задавал себе вопрос, чем закончится наш роман. Практически не имея денег, я не мог содержать ее в настоящей квартире во время пребывания в Никее. Когда я вернусь в 17-й Уланский, там не найдется места для нее, и я сомневался, что ей захочется покинуть столицу ради маленького гарнизонного городка. Даже если бы я хотел жениться, – а в то время у меня не было ни малейшего желания связывать себя брачными узами, – легатам это запрещалось за некоторыми, очень редкими исключениями. И я едва ли мог ожидать, что она согласится обрести последнее пристанище в «Гнилом Ряду» как уставшая от вечной нищеты офицерская любовница.
– Могу я спросить, почему?
– У меня нет других мужчин, – ответила она. – Не было с тех пор, как я поступила на работу к Тенедосу. И дело не в том, что ты мне... не нравишься. Может быть, я даже люблю тебя, хотя не вполне представляю, что означает это слово.
– Тогда в чем проблема?
– В Провидце Тенедосе, – сказала она. – Позволь мне рассказать тебе кое-что о себе. Я не очень склонна к приключениям.
– Ну разумеется, – протянул я. – Поэтому ты устроилась на тихую, спокойную работу кондитером к волшебнику, которого послали в Спорные Земли.
– То был тяжелый период моей жизни. Кое-кто... один человек, который очень много значил для меня, оказался совсем не тем, за кого я его принимала. Я почти три года готовила в проклятой таверне, работая на кабана, который никогда не учил меня своим секретам и помыкал мною, словно рабыней. Я услышала о вакансии у Тенедоса и обратилась к нему. Тогда это казалось мне очень романтичным – отправиться в далекую страну, жить в особняке и готовить изысканные лакомства для вельмож и дипломатов. А вместо этого... – она сокрушенно рассмеялась. – Нет, этого приключения мне хватит до конца моих дней.
Разреши мне поведать тебе мою мечту, Дамастес. Я хочу когда-нибудь открыть собственный ресторан. Не слишком большой и не в центре города. Где-нибудь в пригородах, неподалеку от богатых поместий. У меня будут посетители, которые станут платить хорошие деньги за лучшее качество, но их вкусы будут недостаточно утонченными, чтобы придраться, например, к хрустящей корочке на свежих меренгах.
Теперь о мужчине. Мне нужен уравновешенный человек, преданный, достаточно горячий в постели. Славный парень, который не бросит меня через год и не будет возражать, если я слегка растолстею.
Дети – может быть, трое или четверо.
Чудесная, спокойная жизнь, где величайшей драмой будут не вовремя поданные устрицы или испорченная дыня, или капризы маленького Фредерика.
Ты хочешь такой жизни, Дамастес?
Я промолчал.
– Разумеется, нет, – продолжала она. – Я могу чувствовать величие. Лейш Тенедос будет великим человеком, гораздо более великим, чем теперь. Осуществит ли он все свои мечты, мне неведомо. Я даже не знаю, есть ли предел тому, чего он хочет достигнуть.
А ты... Я вижу тебя высоким, величественным, с сединой на висках. Генерал кавалерии, уважаемый в стране человек. Возможно, граф с огромными поместьями и красавицей-женой, ожидающей его в одном из семейных особняков.
В один прекрасный день ты отправишься на прогулку со своей челядью и остановишься перекусить в скромной гостинице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160
Что касается меня... у меня оставалась Жакоба, и я не желал большего.
Она дважды подпрыгнула на огромной постели, пробуя пружины дивана.
– Интересно, что бы сказала моя матушка, если бы сейчас увидела меня? – поинтересовалась она.
– Может быть, «бесстыдная девчонка»?
– Вряд ли, поскольку ее содержал пожилой окружной советник, и она говорила мне, что так до конца и не уверена, кем был мой отец. Но, во всяком случае, не тот старый развратник, с которым она жила.
Скорее всего, она бы гордилась мной, – задумчиво продолжала Жакоба. – И посоветовала бы мне не тратить даром ни единой секунды драгоценного времени.
Она расстегнула свои сандалии, стряхнула их на пол и раскинулась на постели, согнув одно колено и откинув его в сторону, так что платье задралось над ее обнаженными коричневыми бедрами.
– Иди сюда, Дамастес, – промурлыкала она. – Я всегда слушалась советов своей матушки.
Иногда мы заказывали обед в каюту, иногда спускались в столовую, чтобы Жакоба могла оценить мастерство своих соперников и, как она выражалась, «украсть любые идеи, которые стоит красть». Я немного прихрамывал, хотя благодаря магии Тенедоса моя нога почти полностью зажила.
Провидец также оставался в своей каюте бо льшую часть путешествия, а когда он все-таки появлялся, три женщины буквально увивались вокруг него, и я не переставал изумляться. Они вели себя как фазаньи курочки, завидевшие петушка в начале брачного сезона.
Однажды поздним вечером я встретился с Тенедосом наедине. Он стоял, прислонившись к поручню ограждения на верхней палубе и глядя на пенные буруны за кормой. Я заметил, что он изрядно пьян, хотя его речь оставалась на удивление четкой.
Мы говорили о том и о сем, а затем он внезапно спросил:
– Ты готов вернуться?
– Куда?
– В Кейт. Но не в чине легата и не во главе одного эскадрона кавалерии.
Я с любопытством посмотрел на него. Какая-то часть моего существа больше никогда не хотела видеть эту страну – ни ее унылых холмов, ни бесплодных пустынь, ни продажных обитателей-убийц. Однако я понимал, что именно туда повелевает меня возвратиться мой воинский долг, и скорее всего, я закончу свою карьеру в Спорных Землях.
– Конечно, сэр.
Тенедос кивнул, словно ожидал такого ответа, и ушел, даже не пожелав мне доброй ночи.
Я смотрел ему вслед. Внезапно мне на ум пришли вопросы, которые я не смог бы задать ему, когда он протрезвеет... но шанс был упущен.
Откуда он может знать, какой чин я получу, не говоря уже о том, какими силами мне доверят командовать?
Я задумался тогда, и с тех пор неоднократно задавал себе вопрос: позволяет ли искусство провидца хотя бы мимолетно заглядывать в будущее? Или Тенедос вещал, исходя лишь из своего невероятного честолюбия?
– Кажется, я больше не могу, – прошептала Жакоба.
– Я уже точно не могу. Куда делась подушка?
– Она прямо за... нет. Она слетела на пол вместе с одеялом.
Я еще раз поцеловал ее влажное, мягкое естество, а затем лег рядом с ней. Она положила голову мне на плечо, и я сонно погладил ее по спине.
– Что будет, когда мы приплывем в Никею? – спросил я через некоторое время.
Жакоба отодвинулась в сторону и перекатилась на живот.
– Ты хочешь сказать, что будет с нами?
– Да.
Она глубоко вздохнула.
– Пойми меня правильно, Дамастес. Это «мы» перестанет существовать, как только мы попадем в город.
Внезапно я полностью проснулся, чувствуя, что мир рушится вокруг меня... хотя если откровенно, я уже не раз задавал себе вопрос, чем закончится наш роман. Практически не имея денег, я не мог содержать ее в настоящей квартире во время пребывания в Никее. Когда я вернусь в 17-й Уланский, там не найдется места для нее, и я сомневался, что ей захочется покинуть столицу ради маленького гарнизонного городка. Даже если бы я хотел жениться, – а в то время у меня не было ни малейшего желания связывать себя брачными узами, – легатам это запрещалось за некоторыми, очень редкими исключениями. И я едва ли мог ожидать, что она согласится обрести последнее пристанище в «Гнилом Ряду» как уставшая от вечной нищеты офицерская любовница.
– Могу я спросить, почему?
– У меня нет других мужчин, – ответила она. – Не было с тех пор, как я поступила на работу к Тенедосу. И дело не в том, что ты мне... не нравишься. Может быть, я даже люблю тебя, хотя не вполне представляю, что означает это слово.
– Тогда в чем проблема?
– В Провидце Тенедосе, – сказала она. – Позволь мне рассказать тебе кое-что о себе. Я не очень склонна к приключениям.
– Ну разумеется, – протянул я. – Поэтому ты устроилась на тихую, спокойную работу кондитером к волшебнику, которого послали в Спорные Земли.
– То был тяжелый период моей жизни. Кое-кто... один человек, который очень много значил для меня, оказался совсем не тем, за кого я его принимала. Я почти три года готовила в проклятой таверне, работая на кабана, который никогда не учил меня своим секретам и помыкал мною, словно рабыней. Я услышала о вакансии у Тенедоса и обратилась к нему. Тогда это казалось мне очень романтичным – отправиться в далекую страну, жить в особняке и готовить изысканные лакомства для вельмож и дипломатов. А вместо этого... – она сокрушенно рассмеялась. – Нет, этого приключения мне хватит до конца моих дней.
Разреши мне поведать тебе мою мечту, Дамастес. Я хочу когда-нибудь открыть собственный ресторан. Не слишком большой и не в центре города. Где-нибудь в пригородах, неподалеку от богатых поместий. У меня будут посетители, которые станут платить хорошие деньги за лучшее качество, но их вкусы будут недостаточно утонченными, чтобы придраться, например, к хрустящей корочке на свежих меренгах.
Теперь о мужчине. Мне нужен уравновешенный человек, преданный, достаточно горячий в постели. Славный парень, который не бросит меня через год и не будет возражать, если я слегка растолстею.
Дети – может быть, трое или четверо.
Чудесная, спокойная жизнь, где величайшей драмой будут не вовремя поданные устрицы или испорченная дыня, или капризы маленького Фредерика.
Ты хочешь такой жизни, Дамастес?
Я промолчал.
– Разумеется, нет, – продолжала она. – Я могу чувствовать величие. Лейш Тенедос будет великим человеком, гораздо более великим, чем теперь. Осуществит ли он все свои мечты, мне неведомо. Я даже не знаю, есть ли предел тому, чего он хочет достигнуть.
А ты... Я вижу тебя высоким, величественным, с сединой на висках. Генерал кавалерии, уважаемый в стране человек. Возможно, граф с огромными поместьями и красавицей-женой, ожидающей его в одном из семейных особняков.
В один прекрасный день ты отправишься на прогулку со своей челядью и остановишься перекусить в скромной гостинице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160