.. Вот теперь уже просто нет сил.
И вижу, несётся на меня «Собачья свадьба» – Кобелей штук десять, и эта мерзкая Сучка впереди всех! И ни одного деревца рядом, куда можно было бы влезть, ни одного подвала, куда сигануть, спрятаться, скрыться…
Сейчас, сейчас эта оголтелая свора разорвёт меня на куски! Я уже чувствую их вонючее дыхание на своём носу и уже откуда-то знаю, что эту Суку зовут почему-то Котовым именем – ВАГИФ.
… – Шура-а-а-а!!! – кричу я истошным шелдрейсовским голосом. – Спаси меня, Щура!.. Помоги мне!.. Помоги…
А откуда-то сверху раздаётся холодный Шурин голос:
– Старик, я же тебе сказал – здесь каждый свои проблемы решает сам.
– Помоги, Шурик… – беззвучно кричу я и понимаю, что это мой последний крик на этом свете…
* * *
…Меня явно кто-то поднимает. Открываю глаза – ни хрена не сообразить. Поворачиваю голову – Тимур!
Сидит в своей пижаме на полу и вытаскивает меня из коробки. Прижимает к себе и шепчет:
– Мартынчик, Кысинька… Ты чего? Хочешь, я маму позову?..
Тэк-с… Значит, мне всё это приснилось? Господи, ну надо же, чтобы такое причудилось! Гадость какая…
Понимаю, что это был всего лишь сон, а на душе чего-то так мерзко, так себя жалко, что и не высказать! Я наспех лизнул Тимура в щёку – ребёнок всё-таки – и спрашиваю его:
– Ты-то как здесь оказался? Тебе же спать нужно.
– Я и спал, – обиженно отвечает Тимур и кладёт меня обратно в коробку. – А когда ты начал кричать, я и проснулся. У тебя задние лапы так тряслись – просто ужас! А передними, ты посмотри, что ты сделал…
Показывает на внутреннюю сторону коробки, а она вся в клочья когтями изодрана!
– Ты так жалобно мяукал, – говорит Тимур.
Я уже совсем пришёл в себя. Только голова очень болела.
– Ладно тебе фантазировать, – говорю. – Я только Котёнком мяукал. И то всего месяца четыре. От силы – пять. А с тех пор…
– Нет, мяукал! – настырничает Тимур. – Я же слышал! Ты спал и мяукал, а я смотрел на тебя и слушал. Может, ты во сне в детство вернулся? У меня так очень часто бывает.
– Может быть, может быть… – говорю. – Мне теперь кажется, что может быть всё. А теперь послушай совета старшего – ложись-ка в постель. Ночь на дворе.
Тимур прыгнул к себе под одеяло и говорит мне оттуда:
– Идея! Залезай ко мне в кровать. Тут как раз две подушки. Чего тебе там одному? А то ты какой-то дёрганый, нервный. Давай лезь ко мне.
Я сел, почесал в затылке задней лапой и пошёл спать к Тимуру.
Хотел было я его спросить, кто такой Вагиф, или что это, а он на меня лапу… то есть руку забросил, придавил меня и сразу заснул. Я покрутился малость и тоже задрых. И больше мне до утра, слава Бoгy, ни хрена не снилось.
* * *
– «Ребята! Когда проснётесь, обязательно позавтракайте. Оставляю вам пять долларов. Надеюсь, хватит. Закончите свои дела, сразу же заезжайте ко мне в участок. Я буду там весь день. Может быть, сумею освободиться раньше – привезу вас домой на машине. Тим! Не забудь слегка подогреть молоко Мартыну. Холодное не давай – вредно. Мама », – читал мне Тимур записку, оставленную Рут на столе в кухне.
– Она настоящий полицейский? – спросил я Тимура уже за завтраком.
– А ты думал! Будь здоров ещё какой!.. Называется – «сотрудник по связям с общественностью».
– А почему я не чувствую запаха оружия в доме? – удивился я.
– Потому что оружие она оставляет на работе. В специальном сейфе. Поедем за ней – я тебе всё там покажу. Я в этом участке знаешь сколько раз был?! Меня там все знают!
Я вспомнил русских милиционеров, немецких полицейских – даже когда они были не в форме, а в обычных шмотках, от них всегда пахло оружием. И я сказал об этом Тимуру.
– Ей не обязательно таскать с собой «пушку», – ответил Тимур. – Она уже год вкалывает специалистом-психологом в общине бухарских евреев нашего района. А там в основном – сплетни. Разборки – редкость. И вообще… Кыся! Кончай жрать, поехали! Нам ещё до Нью-Джерси добираться часа два.
* * *
Опять из-за этого проклятого рюкзака и уже ненавистного мне мэра Нью-Йорка Рудольфа Джулиани, запретившего перевозку домашних животных в автобусах и метро (здесь это называется – сабвей), я опять ни хрена не увидел Нью-Йорка!..
Пока шли от дома до сабвея, я уже что-то посмотрел. Даже узрел небольшой магазинчик, исторгавший поразительный букет запахов – рыбы и мяса, сладостей и, фломастеров, копчёных колбас и презервативов… Это я называю только знакомые мне запахи! Но самое забавное, что вывеска на магазинчике была, кажется, написана по-русски. Я хоть и не умею читать, но хорошо знаю русские буквы, которых нет в остальных языках. Так вот там, сдаётся мне, почти всё было написано на русском. И потом я вспомнил, как Рут ночью обронила фразу, что Тим шляется в какие-то русские магазинчики и треплется там по-русски.
Да! Самое главное!.. Когда мы выходили из дома, до меня донеслась такая мощная концентрация Котово-Кошачьих запахов, которая могла идти от одновременного скопления моих коллег и дальних родственников числом не менее пятидесяти! Причём запах этот был не случайной компашки, а устойчиво отлаженного коллектива, обитающего в районе этого дома с незапамятных времён.
Я ведь и ночью, когда «пользовал» ту самую беленькую Кошечку-грязнульку, чувствовал этот запах. Но то ли был вымотан до предела предыдущим днём, то ли, «находясь в Кошке», перестаёшь на всё остальное обращать внимание, но такой Силы запаха я не ощутил. А тут – будто по носу шарахнули! Интересненько…
Да, так вернёмся к мэру Нью-Йорка Рудольфу Джулиани.
Как истинный житель Нью-Йорка и Прирождённый Горожанин, Тимур повесил на мэра ещё кучу всяких претензий: проезд в метро, мерзавец, повысил до полутора долларов!.. Вместе с губернатором Джорджем Патаки заставил Финансовый комитет Управления пассажирского транспорта Нью-Йорка и Нью-Джерси – место, куда мы сейчас направляемся и куда иначе, как через туннели под Гудзоном или по мостам, не проедешь, – поднять плату за проезд этих мостов и туннелей с шести долларов до семи! Правда, в оба конца…
– Это ещё хорошо, что мама служит в полиции! – возмущённо воскликнул Тимур вслух по-русски. – Им там каждый год выдают такой специальный пропуск на машину, и она как сотрудник полиции в любое время дня и ночи может поставить машину где хочет! И бесплатно ездить через эти мосты и туннели. Сколько хочет. Пропуск этот каждый год другого цвета… В прошлом году, к примеру, был красный, в этом – зелёный…
Но самое страшное обвинение Рудольфу Джулиани Тимур предъявил за то, что тот из-за своей «вонючей демократской показухи» прошёлся вместе с гомосеками и лесбиянками на традиционном городском параде!
– С кем, с кем?.. – переспросил я, не видя ничего предосудительного в каких-то традиционных парадах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
И вижу, несётся на меня «Собачья свадьба» – Кобелей штук десять, и эта мерзкая Сучка впереди всех! И ни одного деревца рядом, куда можно было бы влезть, ни одного подвала, куда сигануть, спрятаться, скрыться…
Сейчас, сейчас эта оголтелая свора разорвёт меня на куски! Я уже чувствую их вонючее дыхание на своём носу и уже откуда-то знаю, что эту Суку зовут почему-то Котовым именем – ВАГИФ.
… – Шура-а-а-а!!! – кричу я истошным шелдрейсовским голосом. – Спаси меня, Щура!.. Помоги мне!.. Помоги…
А откуда-то сверху раздаётся холодный Шурин голос:
– Старик, я же тебе сказал – здесь каждый свои проблемы решает сам.
– Помоги, Шурик… – беззвучно кричу я и понимаю, что это мой последний крик на этом свете…
* * *
…Меня явно кто-то поднимает. Открываю глаза – ни хрена не сообразить. Поворачиваю голову – Тимур!
Сидит в своей пижаме на полу и вытаскивает меня из коробки. Прижимает к себе и шепчет:
– Мартынчик, Кысинька… Ты чего? Хочешь, я маму позову?..
Тэк-с… Значит, мне всё это приснилось? Господи, ну надо же, чтобы такое причудилось! Гадость какая…
Понимаю, что это был всего лишь сон, а на душе чего-то так мерзко, так себя жалко, что и не высказать! Я наспех лизнул Тимура в щёку – ребёнок всё-таки – и спрашиваю его:
– Ты-то как здесь оказался? Тебе же спать нужно.
– Я и спал, – обиженно отвечает Тимур и кладёт меня обратно в коробку. – А когда ты начал кричать, я и проснулся. У тебя задние лапы так тряслись – просто ужас! А передними, ты посмотри, что ты сделал…
Показывает на внутреннюю сторону коробки, а она вся в клочья когтями изодрана!
– Ты так жалобно мяукал, – говорит Тимур.
Я уже совсем пришёл в себя. Только голова очень болела.
– Ладно тебе фантазировать, – говорю. – Я только Котёнком мяукал. И то всего месяца четыре. От силы – пять. А с тех пор…
– Нет, мяукал! – настырничает Тимур. – Я же слышал! Ты спал и мяукал, а я смотрел на тебя и слушал. Может, ты во сне в детство вернулся? У меня так очень часто бывает.
– Может быть, может быть… – говорю. – Мне теперь кажется, что может быть всё. А теперь послушай совета старшего – ложись-ка в постель. Ночь на дворе.
Тимур прыгнул к себе под одеяло и говорит мне оттуда:
– Идея! Залезай ко мне в кровать. Тут как раз две подушки. Чего тебе там одному? А то ты какой-то дёрганый, нервный. Давай лезь ко мне.
Я сел, почесал в затылке задней лапой и пошёл спать к Тимуру.
Хотел было я его спросить, кто такой Вагиф, или что это, а он на меня лапу… то есть руку забросил, придавил меня и сразу заснул. Я покрутился малость и тоже задрых. И больше мне до утра, слава Бoгy, ни хрена не снилось.
* * *
– «Ребята! Когда проснётесь, обязательно позавтракайте. Оставляю вам пять долларов. Надеюсь, хватит. Закончите свои дела, сразу же заезжайте ко мне в участок. Я буду там весь день. Может быть, сумею освободиться раньше – привезу вас домой на машине. Тим! Не забудь слегка подогреть молоко Мартыну. Холодное не давай – вредно. Мама », – читал мне Тимур записку, оставленную Рут на столе в кухне.
– Она настоящий полицейский? – спросил я Тимура уже за завтраком.
– А ты думал! Будь здоров ещё какой!.. Называется – «сотрудник по связям с общественностью».
– А почему я не чувствую запаха оружия в доме? – удивился я.
– Потому что оружие она оставляет на работе. В специальном сейфе. Поедем за ней – я тебе всё там покажу. Я в этом участке знаешь сколько раз был?! Меня там все знают!
Я вспомнил русских милиционеров, немецких полицейских – даже когда они были не в форме, а в обычных шмотках, от них всегда пахло оружием. И я сказал об этом Тимуру.
– Ей не обязательно таскать с собой «пушку», – ответил Тимур. – Она уже год вкалывает специалистом-психологом в общине бухарских евреев нашего района. А там в основном – сплетни. Разборки – редкость. И вообще… Кыся! Кончай жрать, поехали! Нам ещё до Нью-Джерси добираться часа два.
* * *
Опять из-за этого проклятого рюкзака и уже ненавистного мне мэра Нью-Йорка Рудольфа Джулиани, запретившего перевозку домашних животных в автобусах и метро (здесь это называется – сабвей), я опять ни хрена не увидел Нью-Йорка!..
Пока шли от дома до сабвея, я уже что-то посмотрел. Даже узрел небольшой магазинчик, исторгавший поразительный букет запахов – рыбы и мяса, сладостей и, фломастеров, копчёных колбас и презервативов… Это я называю только знакомые мне запахи! Но самое забавное, что вывеска на магазинчике была, кажется, написана по-русски. Я хоть и не умею читать, но хорошо знаю русские буквы, которых нет в остальных языках. Так вот там, сдаётся мне, почти всё было написано на русском. И потом я вспомнил, как Рут ночью обронила фразу, что Тим шляется в какие-то русские магазинчики и треплется там по-русски.
Да! Самое главное!.. Когда мы выходили из дома, до меня донеслась такая мощная концентрация Котово-Кошачьих запахов, которая могла идти от одновременного скопления моих коллег и дальних родственников числом не менее пятидесяти! Причём запах этот был не случайной компашки, а устойчиво отлаженного коллектива, обитающего в районе этого дома с незапамятных времён.
Я ведь и ночью, когда «пользовал» ту самую беленькую Кошечку-грязнульку, чувствовал этот запах. Но то ли был вымотан до предела предыдущим днём, то ли, «находясь в Кошке», перестаёшь на всё остальное обращать внимание, но такой Силы запаха я не ощутил. А тут – будто по носу шарахнули! Интересненько…
Да, так вернёмся к мэру Нью-Йорка Рудольфу Джулиани.
Как истинный житель Нью-Йорка и Прирождённый Горожанин, Тимур повесил на мэра ещё кучу всяких претензий: проезд в метро, мерзавец, повысил до полутора долларов!.. Вместе с губернатором Джорджем Патаки заставил Финансовый комитет Управления пассажирского транспорта Нью-Йорка и Нью-Джерси – место, куда мы сейчас направляемся и куда иначе, как через туннели под Гудзоном или по мостам, не проедешь, – поднять плату за проезд этих мостов и туннелей с шести долларов до семи! Правда, в оба конца…
– Это ещё хорошо, что мама служит в полиции! – возмущённо воскликнул Тимур вслух по-русски. – Им там каждый год выдают такой специальный пропуск на машину, и она как сотрудник полиции в любое время дня и ночи может поставить машину где хочет! И бесплатно ездить через эти мосты и туннели. Сколько хочет. Пропуск этот каждый год другого цвета… В прошлом году, к примеру, был красный, в этом – зелёный…
Но самое страшное обвинение Рудольфу Джулиани Тимур предъявил за то, что тот из-за своей «вонючей демократской показухи» прошёлся вместе с гомосеками и лесбиянками на традиционном городском параде!
– С кем, с кем?.. – переспросил я, не видя ничего предосудительного в каких-то традиционных парадах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161