Она сама, эта железная тварь, повышает или понижает температуру во всём доме в зависимости от понижения или повышения температуры на улице. Мало того, она в разных комнатах поддерживает разные режимы обогрева: в библиотеке – один, в кабинете – другой, в столовой – третий, в гостиной – четвёртый, в спальнях – пятый… И это лишь малая часть того, что может это подвальное чудо. Я уж не говорю, что она управляет бассейнами, сауной, уборными, ванными… Короче, что там говорить?! Фантастика!
Вот я все эти помещения и облазил. Облазил и обыскал. Ушло на это часа полтора-два.
Слава Господу, что у этих подонков – Гельмута Хартманна и Франца Мозера – не хватило мозгов продублировать свою бомбу! А то я бы совсем запарился…
Нашёл я эту страшную Матрёшку там, где и ожидал. Где невольно подсказал мне Фридрих – в гараже, у задней стенки, в деревянном ящике, под ворохом очень красиво и ярко упакованных рождественских ракет.
Матрёшка лежала в обычном полиэтиленовом пакете российского производства, с нашим родным Адмиралтейством с одной стороны и с надписью «Русский сувенир» – с другой стороны.
Я попробовал осторожно её приподнять за этот пакет и убедился, что при необходимости смогу перетащить её туда, куда мне это будет нужно. Она была, конечно, тяжелее любой такой матрёшки, набитой своими родственницами мал мала меньше, но всё же для меня это был не рекордный вес…
Но сейчас трогать этот «Русский сувенир» не имело ни малейшего смысла. В оставшиеся до Рождества дни Мозер может проверить, на месте ли эта матрёшка с мордой президента России и взрывчаткой внутри, и если её там не окажется, эти гады могут придумать что-нибудь другое. О чём мы и знать не будем!..
Пусть пока полежит. А там, может быть, наконец объявится Рэкс со своей полицией и…
Я вылез из гаража в сад и побрёл по мокрым, холодным остаткам уже по-зимнему жухлой травы, в самый конец ограды, где герр Лемке отвёл мне участочек на все мои туалетные дела.
Ростбиф, которым мы ужинали вместе с Фридрихом и Фолькмаром фон Дейном, показался мне солоноват, с вечера я выхлебал чуть ли не целую миску воды и теперь, на сон грядущий, решил хорошенько прописаться, чтобы не вскакивать каждые полчаса ночью.
Только я добрёл до «своего» места, как вдруг почувствовал неуловимо-знакомый запах, явное присутствие чего-то живого, и неожиданно услышал тихое, осторожное, призывное тявканье!..
Боком, боком, на всякий случай, чтобы всегда имет возможность отпрыгнуть в сторону, я пошёл на это жалобное тявканье и увидел под оградой дыру, ведущую из нашего сада прямо на дорогу. Рядом со сквозной дырой была вырыта и ещё одна дыра, но «слепая», всего на полтуловища Лисицы. А между этими двумя дырками – одна для воли, другая – для наслаждения, сидела моя распрекрасная рыжая соседка по оттобрунновскому дому Шрёдеров – Лисичка и улыбалась мне всеми своими страшненькими зубками!..
– Ёлки-палки! – потрясённо сказал я по-нашему, по-Животному. – Ты-то откуда здесь взялась, подруга?!
– Потом, потом… – нетерпеливо проговорила Лисица. – Потом я тебе всё объясню, расскажу…Всё – потом!!! А сейчас… Давай!!!
И она мгновенно нырнула мордой в «слепую» дыру, вырытую специально для того, чтобы я мог её безбоязненно трахать.
Мне, честно говоря, было совершенно не до ЭТИХ ДЕЛ, но когда я увидел её задранный хвост с беленьким кончиком, широко расставленные задние лапки, нежный, бело-золотистый пушок вокруг ЭТОГО САМОГО места, я не смог побороть искушения и…
* * *
Выспаться мне, конечно, не удалось. В дом я вернулся только под утро, на дрожащих лапах, с висящим хвостом и невероятным головокружением.
А уже через два часа почувствовал Баськину руку у себя и промежности и, ещё не открывая слипающихся глаз, услышал её голос:
– Ой, нагулялся, видать, парень! Ой, нагулялся!.. Ну-ка, просыпайся, кавалер чёртов! Мне тут пылесосить нужно. А потом, сейчас мастера из «Телекома» приедут – какую-то Новую телефонную систему нужно проверять – по всему дому будут шастать. Вставай, Кыся, вставай!..
…От этих мастеров «Телекома» полицией пахло, по-моему, километра за три! Хотя они всё делали очень квалифицированно и ни у кого из наших домашних подозрений не вызвали…
А я за всем этим чувствовал лапу Рэкса и руку Клауса и был одновременно и обрадован, и огорчён. Сейчас я попытаюсь объяснить моё странное состояние.
Появление полиции в нашем доме уже само по себе создавало некую иллюзию безопасности и успокоения. И это меня радовало. Хотя, вслушиваясь в их якобы весёлую якобы болтовню с Баськой, с фрау Розенмайер, с герром Лемке, я понимал, что они невероятно скованы своими ролями и попросту обыскать дом и обезвредить бомбу пока ни за что не могут. А вот упустить момент взрыва – это запросто! Что меня очень огорчало.
А ещё меня огорчало то, что даже если полиция вовремя перехватит всё дело в свои руки и арестует Мозера и Хартманна, то начнётся долгое следствие, всякие там суды, защитники и прочая хреновина, которую я сотни раз видел во всех телевизионных фильмах.
С моей же, Котовой точки зрения, эти два типа, Хартманн и Мозер, заслуживали совершенно другого. Вы жаждете чьей-то смерти?! Так понюхайте сами – чем это пахнет!..
На какое-то время я даже слегка пожалел, что посвятил Рэкса во все подробности. Но тут же отмёл эту мысль как несостоятельную и неблагодарную. В конце концов, если бы не Рэкс со своей профессиональной полицейской выучкой, я мог бы и по сей день не найти эту матрёшку.
Теперь же я просто обязан взять дело в свои лапы и, не дожидаясь разных полицейских вывертов с обязательным соблюдением ихнего законодательства, сочинить для Мозера и Хартманна что-нибудь своё. Отвечающее моим Котовым представлениям о законах чести и справедливости!
* * *
– Послушай, друг мой Кыся, – спустя три дня сказал мне Фридрих. – Для нашей с тобой поездки в Россию всё уже готово. Мы получили подтверждение русских, и сегодня я уже звонил в банк, чтобы они перевели кому следует деньги за эту поездку – билеты на «Люфтганзу» экстра-классом, превосходный отель в Петербурге с отменным, как они утверждают, пансионом для путешествующих Котов и Собак, переводчики, автомобили с шофёрами… Короче, целая программа.
– Пансион-то зачем? – недовольно спросил я. – Только деньги на ветер…
– А вдруг я тебе ужасно надоем и ты захочешь побыть в одиночестве?
– Ну что ты, Фридрих… – фальшиво проговорил я и подумал, что у меня нет сил сказать ему, что я не вернусь вместе с ним в Германию.
Но увлечённый идей будущего путешествия, обычно чуткий Фридрих не уловил фальши в моей насквозь лживой фразе.
– А почему бы и нет? Я хорошо представляю ту нагрузку, которая невольно ляжет на твои плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Вот я все эти помещения и облазил. Облазил и обыскал. Ушло на это часа полтора-два.
Слава Господу, что у этих подонков – Гельмута Хартманна и Франца Мозера – не хватило мозгов продублировать свою бомбу! А то я бы совсем запарился…
Нашёл я эту страшную Матрёшку там, где и ожидал. Где невольно подсказал мне Фридрих – в гараже, у задней стенки, в деревянном ящике, под ворохом очень красиво и ярко упакованных рождественских ракет.
Матрёшка лежала в обычном полиэтиленовом пакете российского производства, с нашим родным Адмиралтейством с одной стороны и с надписью «Русский сувенир» – с другой стороны.
Я попробовал осторожно её приподнять за этот пакет и убедился, что при необходимости смогу перетащить её туда, куда мне это будет нужно. Она была, конечно, тяжелее любой такой матрёшки, набитой своими родственницами мал мала меньше, но всё же для меня это был не рекордный вес…
Но сейчас трогать этот «Русский сувенир» не имело ни малейшего смысла. В оставшиеся до Рождества дни Мозер может проверить, на месте ли эта матрёшка с мордой президента России и взрывчаткой внутри, и если её там не окажется, эти гады могут придумать что-нибудь другое. О чём мы и знать не будем!..
Пусть пока полежит. А там, может быть, наконец объявится Рэкс со своей полицией и…
Я вылез из гаража в сад и побрёл по мокрым, холодным остаткам уже по-зимнему жухлой травы, в самый конец ограды, где герр Лемке отвёл мне участочек на все мои туалетные дела.
Ростбиф, которым мы ужинали вместе с Фридрихом и Фолькмаром фон Дейном, показался мне солоноват, с вечера я выхлебал чуть ли не целую миску воды и теперь, на сон грядущий, решил хорошенько прописаться, чтобы не вскакивать каждые полчаса ночью.
Только я добрёл до «своего» места, как вдруг почувствовал неуловимо-знакомый запах, явное присутствие чего-то живого, и неожиданно услышал тихое, осторожное, призывное тявканье!..
Боком, боком, на всякий случай, чтобы всегда имет возможность отпрыгнуть в сторону, я пошёл на это жалобное тявканье и увидел под оградой дыру, ведущую из нашего сада прямо на дорогу. Рядом со сквозной дырой была вырыта и ещё одна дыра, но «слепая», всего на полтуловища Лисицы. А между этими двумя дырками – одна для воли, другая – для наслаждения, сидела моя распрекрасная рыжая соседка по оттобрунновскому дому Шрёдеров – Лисичка и улыбалась мне всеми своими страшненькими зубками!..
– Ёлки-палки! – потрясённо сказал я по-нашему, по-Животному. – Ты-то откуда здесь взялась, подруга?!
– Потом, потом… – нетерпеливо проговорила Лисица. – Потом я тебе всё объясню, расскажу…Всё – потом!!! А сейчас… Давай!!!
И она мгновенно нырнула мордой в «слепую» дыру, вырытую специально для того, чтобы я мог её безбоязненно трахать.
Мне, честно говоря, было совершенно не до ЭТИХ ДЕЛ, но когда я увидел её задранный хвост с беленьким кончиком, широко расставленные задние лапки, нежный, бело-золотистый пушок вокруг ЭТОГО САМОГО места, я не смог побороть искушения и…
* * *
Выспаться мне, конечно, не удалось. В дом я вернулся только под утро, на дрожащих лапах, с висящим хвостом и невероятным головокружением.
А уже через два часа почувствовал Баськину руку у себя и промежности и, ещё не открывая слипающихся глаз, услышал её голос:
– Ой, нагулялся, видать, парень! Ой, нагулялся!.. Ну-ка, просыпайся, кавалер чёртов! Мне тут пылесосить нужно. А потом, сейчас мастера из «Телекома» приедут – какую-то Новую телефонную систему нужно проверять – по всему дому будут шастать. Вставай, Кыся, вставай!..
…От этих мастеров «Телекома» полицией пахло, по-моему, километра за три! Хотя они всё делали очень квалифицированно и ни у кого из наших домашних подозрений не вызвали…
А я за всем этим чувствовал лапу Рэкса и руку Клауса и был одновременно и обрадован, и огорчён. Сейчас я попытаюсь объяснить моё странное состояние.
Появление полиции в нашем доме уже само по себе создавало некую иллюзию безопасности и успокоения. И это меня радовало. Хотя, вслушиваясь в их якобы весёлую якобы болтовню с Баськой, с фрау Розенмайер, с герром Лемке, я понимал, что они невероятно скованы своими ролями и попросту обыскать дом и обезвредить бомбу пока ни за что не могут. А вот упустить момент взрыва – это запросто! Что меня очень огорчало.
А ещё меня огорчало то, что даже если полиция вовремя перехватит всё дело в свои руки и арестует Мозера и Хартманна, то начнётся долгое следствие, всякие там суды, защитники и прочая хреновина, которую я сотни раз видел во всех телевизионных фильмах.
С моей же, Котовой точки зрения, эти два типа, Хартманн и Мозер, заслуживали совершенно другого. Вы жаждете чьей-то смерти?! Так понюхайте сами – чем это пахнет!..
На какое-то время я даже слегка пожалел, что посвятил Рэкса во все подробности. Но тут же отмёл эту мысль как несостоятельную и неблагодарную. В конце концов, если бы не Рэкс со своей профессиональной полицейской выучкой, я мог бы и по сей день не найти эту матрёшку.
Теперь же я просто обязан взять дело в свои лапы и, не дожидаясь разных полицейских вывертов с обязательным соблюдением ихнего законодательства, сочинить для Мозера и Хартманна что-нибудь своё. Отвечающее моим Котовым представлениям о законах чести и справедливости!
* * *
– Послушай, друг мой Кыся, – спустя три дня сказал мне Фридрих. – Для нашей с тобой поездки в Россию всё уже готово. Мы получили подтверждение русских, и сегодня я уже звонил в банк, чтобы они перевели кому следует деньги за эту поездку – билеты на «Люфтганзу» экстра-классом, превосходный отель в Петербурге с отменным, как они утверждают, пансионом для путешествующих Котов и Собак, переводчики, автомобили с шофёрами… Короче, целая программа.
– Пансион-то зачем? – недовольно спросил я. – Только деньги на ветер…
– А вдруг я тебе ужасно надоем и ты захочешь побыть в одиночестве?
– Ну что ты, Фридрих… – фальшиво проговорил я и подумал, что у меня нет сил сказать ему, что я не вернусь вместе с ним в Германию.
Но увлечённый идей будущего путешествия, обычно чуткий Фридрих не уловил фальши в моей насквозь лживой фразе.
– А почему бы и нет? Я хорошо представляю ту нагрузку, которая невольно ляжет на твои плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161