– Слушайте, Барри! – обратился старик к сержанту Гранту. – Может быть, он уехал в Вашингтон? В конгресс?..
– Вполне может быть, – по-Животному сказал мне его С’обак.
– Верно, – согласился с ним сержант Грант. – Месяц тому назад мы получили запрос из Вашингтона на мистера Плоткина. Конгресс Соединённых Штатов интересовался его адресом…
– Я таки вспомнил! – сказал старик. – Мистер Плоткин при мне звонил туда одному конгрессмену и обещал приехать, как только он встретит кого-то из Петрограда…
– Из Петербурга, – поправил его Тимур. – На худой конец – из Ленинграда.
– Для меня «худой конец» начался в Петрограде, детка. С тех пор я и живу здесь. – И старик погладил Тимура по голове.
Я будто знал, что Вашингтона мне не миновать!.. Недаром ещё на первой Котово-Кошачьей сходке я упомянул об этом. Заявление слегка отдавало пижонством, но я уже тогда предчувствовал этот «вояж», как говорил Шура, когда куда-нибудь уезжал.
– Мам! Оставь, пожалуйста, наши координаты мистеру… – Тимур запнулся, вопросительно посмотрел на старика.
– Меня зовут Дэвид Блум, детка.
– Мистеру Дэвиду Блуму, мам. Если мистер Плоткин вернётся, он сможет нам позвонить и… – сказал Тимур и посмотрел на меня!
– Умница! – сказал я ему по-шелдрейсовски.
– Обязательно, сыночек, – пообещала Рут. – Но мне кажется, этого недостаточно. Хотелось бы выстроить дополнительный план поиска мистера Плоткина, а не ждать, когда он сам объявится…
Но всё это мне было уже неинтересно. Я знал одно – впереди у меня Вашингтон, конгрессмен… Как же его звали?! Чёрт бы его побрал… И там искать Шуру. Или настоять на том, чтобы этим занялось правительство Америки!
С’обак ткнул меня носом в бок и, не то по-Животному, не то по-шелдрейсовски – я так и не понял, сказал мне:
– Тебе нужно ехать в Вашингтон.
– Без тебя знаю!.. – огрызнулся я и тут же об этом пожалел. – Прости меня, старина. Я сейчас не в своей тарелке…
– Он мне будет рассказывать! Или я не вижу? Идём в коридор. Пока они будут вырабатывать план поиска, я тебе расскажу, почему я не ссорюсь с Котами и Кошками… Это очень странная история, и до сих пор мне её некому было рассказать. Наверное, скоро я умру, и никто не узнает, что такое может быть на свете…
Мне его история была, как говорил Водила, «до лампочки». Особенно сейчас. Но после его заключительной фразы о скорой смерти я не мог отказаться её выслушать.
Мы вышли с этим старым С’обаком в коридор, и он сказал:
– Я прилягу… Не возражаешь? Ноги – ни к чёрту!.. Старость, сынок… Ну, слушай. В молодости у меня с одной Кошкой, не будем называть имён, был такой длительный и бурный роман, что не передать словами!!! Чтоб я так жил!.. Ах, что это был за роман!.. Потом, с возрастом, он, конечно, перерос в вялотекущие приятельские отношения. Нормальная нежная дружба двух пожилых Животных… Недавно я её похоронил. Теперь я хожу на её могилку – в нашем палисаднике за домом моего Додика Блума – и плачу… И жду не дождусь, когда снова увижу её уже ТАМ. Семь лет… Семь долгих лет мы были вынуждены скрывать наши отношения!
– Почему?! – возмутился я. – Когда такое – это же прекрасно!
Я тут же вспомнил свои достаточно откровенные отношения с мюнхенской собачкой Дженни, принадлежавшей к аристократическому роду карликовых пинчеров.
– Потому что мир состоит из идиотов, – сказал старый С’обак. – Это моя точка зрения. Но с точки зрения большинства, любовная связь Собаки и Кошки – такой же скандал, как если бы добропорядочная еврейская девочка из набожной еврейской семьи, посещающей синагогу и чтущей Талмуд, привела бы в дом своих родителей РУССКОГО ГОЯ… Или я знаю? Всё равно как если бы чёрный парень из Алабамы женился бы на белой потаскушке! Тебе хватит примеров?..
– Хватит. Дальше…
– Дальше было раньше, – вздохнул старый С’обак. – Мне с этой Кошечкой было лучше всего на свете!.. Я с ней был-таки половой гигант! Боже мой, чего мы только с ней не вытворяли?! Я потом как-то пробовал делать это с разными Собаками-сучками… Не то. Ну таки совершеннейшее не то! А как она была хороша в оральном сексе!.. Как она ЭТО божественно исполняла! Судя по твоим боевым шрамам на морде и огромным бейцам между задними лапами, которые даже хвостом не прикроешь – ты меня должен понять. Кстати, меня зовут Арни.
– Мартын, – представился я. – Но можно просто – Кыся…
– Я тоже не очень-то «Арни». Вообще-то меня зовут – Арон. Но… С волками жить – по-волчьи выть. На американский манер я – Арни. Понял?
Я действительно понял всё, за исключением ОРАЛЬНОГО СЕКСА. При помощи логических умозаключений я решил, что это от слова «орать». То есть орать от удовольствия, что со мной довольно часто бывало. В завершающий момент я невольно разражался таким громким и хриплым мявом, что на всём нашем ленинградском пустыре ни у кого не оставалось сомнений по поводу того, чем я там сейчас занимаюсь…
Но в то же время мне показалось, что с этим словом я что-то путаю. Надо будет потом у Рут спросить… А пока меня очень заинтересовало произношение и акцент Арни-Арона.
– О'кей, Арни! Я рад, что познакомился с тобой. Можешь на меня рассчитывать… Но у меня такое ощущение, что ты говоришь не по-английски, а по-немецки. Мне-то это, как говорится, без разницы, но я как-то бывал в Германии и узнаю в твоей речи многие немецкие слова…
– Шурли! Конечно!.. Я же говорю с тобой на идиш! У нас тут, в Брайтоне, очень многие говорят на нём. А идиш – это же международный еврейский жаргон…
– Постой, постой, Арни!.. Значит, я сейчас с тобой говорил тоже на этом идиш?!
– А как же?! – Арни-Арон даже приподнялся на передние лапы.
«Всё-таки Шура был прав – Я ЖУТКО ТАЛАНТЛИВЫЙ ТИП! – подумал я про себя. – Нет, нужно немедленно ехать в Вашингтон, найти этого конгрессмена и постараться поставить там всех на уши, но найти Шуру!.. Уж если я, оказывается, могу разговаривать даже на этом идиш, то уж в ихнем Вашингтоне я тоже не дам маху!..»
От окончательно принятого решения мне сразу стало легко и спокойно, и я не удержался и пошутил над стариком Арни-Ароном:
– А ты, Арончик, считаешь, что говорить в Нью-Йорке на идиш – это тоже «с волками жить – по-волчьи выть»?
– А ты думал?! Ты знаешь, что такое Нью-Йорк?! Шлемазл! Нью-Йорк – это двести народов и этнических групп!.. В Нью-Йорке итальянцев больше, чем в Риме, ирландцев больше, чем в Дублине, негров больше, чем в Найроби, пуэрториканцев больше, чем в Сан-Хуане! А нас больше, чем в Иерусалиме!!! Это чтобы ты знал!..
– Кого это «нас»? – не понял я. – Животных?
– «Нас» – это евреев! – сказал С’обак Арон, он же Арни. – А Животные это или Люди, или Собаки, или, я знаю, Коты – всё это не имеет ни малейшего значения. Важно, кем ты сам себя чувствуешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161