В гигантском прыжке она просто взвилась в воздух и с ходу перепрыгнула через моего Фридриха с его задранной вверх тростью!
Это было такое кино!.. Такое кино!.. Обалдеть!!!
По воздуху летит громадная овчарка…
…маленький Фридрих, как курица, спасающая своего цыплёнка, заслоняет меня телом и пытается поразить тростью летящую по небу Собаку…
…а от «фольксвагена-пассата» к нам троим прытью несётся немолодой полный человек со знакомым лицом и вопит на весь Грюнвальд:
– Кыся! Кыся!.. Ты что, не узнал?! Это же Рэкс! Это же Рэкс!..
* * *
Потом мы все четверо гуляли по Грюнвальдскому лесу.
Мы с Рэксом впереди, Фридрих с Клаусом (так звали полицейского хозяина Рэкса) – чуть сзади.
Рэкс рассказал мне, что после первого звонка к Шрёдерам на следующий день Клаус позвонил им вторично. Но не с утра, лишь вечером, после работы. Наверное, тогда, когда мы с Дженни ужинали в «Тантрисе».
Как я понял из описаний Рэкса, к телефону подошёл Руджеро и с презрительной гордостью лакея сообщил, что «интересующий вас Кот уже приобретён ни больше ни меньше, как самим герром Фридрихом фон Тифенбахом»! И добавил, павлин несчастный, что адресов и телефонов своих постоянных клиентов фирма «Шрёдер и Манфреди» никогда никому не даёт. И с чисто итальянским хамством повесил трубку.
Но Клаус только посмеялся и через свою полицейскую службу в три секунды узнал наши грюнвальдские координаты. Однако решил не звонить, а просто подъехать в Грюнвальд на следующий день. Им с Рэксом дали отгул за два лишних ночных выезда на задержание трех албанцев, пытавшихся ограбить «Шпаркассу» – это вроде нашего «Сбербанка», и на усмирение не в меру разбушевавшихся нескольких бритоголовых сопливых неонацистов в районе Рамерсдорфа у общежития югославских и турецких беженцев.
Вот они с Клаусом й решили повидать меня в свой редкий выходной день. Ну а если не удастся, – потому что про фон Тифенбаха всегда говорят чёрт знает что, – просто погулять вот по этому Грюнвальдскому лесу. Подышать свежим воздухом…
Но, на счастье, Рэкс первым увидел меня из машины и, как он заявил, чуть ли не сам остановил «фольксваген»!
Тут он, по-моему, на радостях малость приврал, но я был так рад его видеть, что не обратил на это никакого внимания.
– Знаешь, Кыся… Мне всё время чудилось, что ты зовёшь меня! Особенно сегодня ночью. Поэтому я и настоял на этой поездке… – удивлённо проговорил Рэкс.
– Рэксик! Корешок ты мой немецкий!.. Если бы ты только знал, как ты был прав! Я мечтал о встрече с тобой…
И я рассказал Рэксу всё.
Я рассказал Рэксу всё – вплоть до мельчайших подробностей своего разговора с Дженни вчера под столом, вплоть до моих собственных ОЩУЩЕНИЙ и недобрых ПРЕДВИДЕНИЙ.
Я только одного не сказал Рэксу – то, что я трахал Дженни. И тогда, на пароходе, и вчера вечером, под столом в «Тантрисе». Я совершенно не знал, как он к этому отнесётся и нет ли в Германии какого-нибудь специального закона, запрещающего Котам трахать небольших Собачек даже тогда, когда Собачки этого хотят сами. А Рэкс хоть теперь вроде и друг-приятель, а всё-таки – Полицейский. Так что насчёт разных там отношений с Дженни пока надо помалкивать в тряпочку. «Знакомая Собачка» – и всё!
Рэкс очень внимательно меня слушал, ни разу не перебил, только всё время понемножку писал то на пенёк, то на кустик, то на дерево – отмечал территорию. Чтобы грюнвальдские Собаки не очень-то задирали хвост. А когда я закончил, Рэкс в очередной раз задрал заднюю лапу на какой-то куст и так серьёзно-серьёзно говорит:
– Информация, Кыся, грандиозная! Теперь нужно подумать, как со всем этим справиться. С тех пор как с твоей лёгкой лапы у меня появился ДВУСТОРОННИЙ КОНТАКТ с Клаусом, работать стало неизмеримо легче! Но иногда в нём происходят какие-то психологические срывы, он перестаёт меня понимать так, как нужно, и начинает пороть отсебятину. Из-за этого, несмотря на его очень серьёзный опыт работы в полиции, мы нет-нет, да и попадаем в дурацкое положение… Но тут я надеюсь, что мне удастся всё объяснить ему с максимальной для него доступностью, и мы сегодня же вечером и займёмся этим делом. Тут уж, как говорится, поставлена на карту честь всей германской полиции!..
Не прошли мы и двадцати метров, как Рэкс снова задрал лапу, сикнул пару раз на поваленный и полусгнивший ствол сосны и так задумчиво сказал:
– Единственное, что мне пока пришло в голову, то, что ты напрасно попросил Дженни поискать эту «Бабушкину бомбу» в доме у Хартманнов. Я думаю, что эта «Бабушка»… или, как вы, русские, говорите, «матрёшка» со взрывчаткой уже давно находится в вашем доме. Наверняка Мозер её спрятал там, где герр Тифенбах…
– Фон Тифенбах, – поправил я Рэкса.
– Прости, пожалуйста. Где герр фон Тифенбах хранит свою новогоднюю пиротехнику. – И будучи неуверен, что я понял это слово, пояснил: – Ну, эти свои ракеты… Фейерверк… Поищи, но…
Тут Рэкс снова на что-то поднял заднюю лапу и дословно повторил слова, которые я вчера сказал Дженни:
– Поищи, но упаси тебя Господь – ничего не лапай. У нас этим занимается специальный отдел. А там ребята с очень высокой квалификацией. И то время от времени происходят трагические ошибки.
Спустя часа полтора, нагулявшись по лесу, мы все четверо оказались в чистенькой придорожной пивнушке, где моего фон Тифенбаха знали как облупленного, и хозяева пивной стояли буквально на ушах, только чтобы поймать взгляд Фридриха. Не скрою, мне это безумно понравилось! Шура наверняка обвинил бы меня в снобизме, и я был рад, что он никогда об этом не узнает…
Кстати, выпить пива нас всех пригласил Клаус. На мгновение Фридрих почувствовал себя неловко – у него не оказалось с собой денег, но Клаус даже слышать ничего об этом не хотел и заплатил за пиво сам, из своей полицейской зарплаты.
Мы с Рэксом, нашлявшись по лесу, набегавшись и, не скрою, наигравшись и напрыгавшись, дико устали и теперь без сил валялись у стола Клауса и Фридриха.
Рэкс вообще нахально похрапывал, а я, положив голову на могучую Рэксову лапу, в сладкой полудрёме слушал, как Клаус рассказывал Фридриху про всякую там преступность…
Рассказал, как недавно в Мюнхен прилетал сам Бернд Шмидбауэр – координатор секретных служб при Управлении канцлера Германии, собрал всю Баварскую КРИПО – криминальную полицию и горько сетовал на растущую преступность и увеличивающееся количество террористических актов. Мне эти цифры, которые называл Клаус, ни хрена не говорили, а Фридрих только удручённо и скорбно покачивал головой. Особенно когда Клаус стал рассказывать о поджогах общежитий для беженцев, о погромных выходках новых националистов, об уличных нападениях, на иностранцев, разных там рыданиях по поводу годовщины смерти Рудольфа Гесса или празднования дня рождения Адольфа Гитлера…
– Хотите забавную историческую справочку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Это было такое кино!.. Такое кино!.. Обалдеть!!!
По воздуху летит громадная овчарка…
…маленький Фридрих, как курица, спасающая своего цыплёнка, заслоняет меня телом и пытается поразить тростью летящую по небу Собаку…
…а от «фольксвагена-пассата» к нам троим прытью несётся немолодой полный человек со знакомым лицом и вопит на весь Грюнвальд:
– Кыся! Кыся!.. Ты что, не узнал?! Это же Рэкс! Это же Рэкс!..
* * *
Потом мы все четверо гуляли по Грюнвальдскому лесу.
Мы с Рэксом впереди, Фридрих с Клаусом (так звали полицейского хозяина Рэкса) – чуть сзади.
Рэкс рассказал мне, что после первого звонка к Шрёдерам на следующий день Клаус позвонил им вторично. Но не с утра, лишь вечером, после работы. Наверное, тогда, когда мы с Дженни ужинали в «Тантрисе».
Как я понял из описаний Рэкса, к телефону подошёл Руджеро и с презрительной гордостью лакея сообщил, что «интересующий вас Кот уже приобретён ни больше ни меньше, как самим герром Фридрихом фон Тифенбахом»! И добавил, павлин несчастный, что адресов и телефонов своих постоянных клиентов фирма «Шрёдер и Манфреди» никогда никому не даёт. И с чисто итальянским хамством повесил трубку.
Но Клаус только посмеялся и через свою полицейскую службу в три секунды узнал наши грюнвальдские координаты. Однако решил не звонить, а просто подъехать в Грюнвальд на следующий день. Им с Рэксом дали отгул за два лишних ночных выезда на задержание трех албанцев, пытавшихся ограбить «Шпаркассу» – это вроде нашего «Сбербанка», и на усмирение не в меру разбушевавшихся нескольких бритоголовых сопливых неонацистов в районе Рамерсдорфа у общежития югославских и турецких беженцев.
Вот они с Клаусом й решили повидать меня в свой редкий выходной день. Ну а если не удастся, – потому что про фон Тифенбаха всегда говорят чёрт знает что, – просто погулять вот по этому Грюнвальдскому лесу. Подышать свежим воздухом…
Но, на счастье, Рэкс первым увидел меня из машины и, как он заявил, чуть ли не сам остановил «фольксваген»!
Тут он, по-моему, на радостях малость приврал, но я был так рад его видеть, что не обратил на это никакого внимания.
– Знаешь, Кыся… Мне всё время чудилось, что ты зовёшь меня! Особенно сегодня ночью. Поэтому я и настоял на этой поездке… – удивлённо проговорил Рэкс.
– Рэксик! Корешок ты мой немецкий!.. Если бы ты только знал, как ты был прав! Я мечтал о встрече с тобой…
И я рассказал Рэксу всё.
Я рассказал Рэксу всё – вплоть до мельчайших подробностей своего разговора с Дженни вчера под столом, вплоть до моих собственных ОЩУЩЕНИЙ и недобрых ПРЕДВИДЕНИЙ.
Я только одного не сказал Рэксу – то, что я трахал Дженни. И тогда, на пароходе, и вчера вечером, под столом в «Тантрисе». Я совершенно не знал, как он к этому отнесётся и нет ли в Германии какого-нибудь специального закона, запрещающего Котам трахать небольших Собачек даже тогда, когда Собачки этого хотят сами. А Рэкс хоть теперь вроде и друг-приятель, а всё-таки – Полицейский. Так что насчёт разных там отношений с Дженни пока надо помалкивать в тряпочку. «Знакомая Собачка» – и всё!
Рэкс очень внимательно меня слушал, ни разу не перебил, только всё время понемножку писал то на пенёк, то на кустик, то на дерево – отмечал территорию. Чтобы грюнвальдские Собаки не очень-то задирали хвост. А когда я закончил, Рэкс в очередной раз задрал заднюю лапу на какой-то куст и так серьёзно-серьёзно говорит:
– Информация, Кыся, грандиозная! Теперь нужно подумать, как со всем этим справиться. С тех пор как с твоей лёгкой лапы у меня появился ДВУСТОРОННИЙ КОНТАКТ с Клаусом, работать стало неизмеримо легче! Но иногда в нём происходят какие-то психологические срывы, он перестаёт меня понимать так, как нужно, и начинает пороть отсебятину. Из-за этого, несмотря на его очень серьёзный опыт работы в полиции, мы нет-нет, да и попадаем в дурацкое положение… Но тут я надеюсь, что мне удастся всё объяснить ему с максимальной для него доступностью, и мы сегодня же вечером и займёмся этим делом. Тут уж, как говорится, поставлена на карту честь всей германской полиции!..
Не прошли мы и двадцати метров, как Рэкс снова задрал лапу, сикнул пару раз на поваленный и полусгнивший ствол сосны и так задумчиво сказал:
– Единственное, что мне пока пришло в голову, то, что ты напрасно попросил Дженни поискать эту «Бабушкину бомбу» в доме у Хартманнов. Я думаю, что эта «Бабушка»… или, как вы, русские, говорите, «матрёшка» со взрывчаткой уже давно находится в вашем доме. Наверняка Мозер её спрятал там, где герр Тифенбах…
– Фон Тифенбах, – поправил я Рэкса.
– Прости, пожалуйста. Где герр фон Тифенбах хранит свою новогоднюю пиротехнику. – И будучи неуверен, что я понял это слово, пояснил: – Ну, эти свои ракеты… Фейерверк… Поищи, но…
Тут Рэкс снова на что-то поднял заднюю лапу и дословно повторил слова, которые я вчера сказал Дженни:
– Поищи, но упаси тебя Господь – ничего не лапай. У нас этим занимается специальный отдел. А там ребята с очень высокой квалификацией. И то время от времени происходят трагические ошибки.
Спустя часа полтора, нагулявшись по лесу, мы все четверо оказались в чистенькой придорожной пивнушке, где моего фон Тифенбаха знали как облупленного, и хозяева пивной стояли буквально на ушах, только чтобы поймать взгляд Фридриха. Не скрою, мне это безумно понравилось! Шура наверняка обвинил бы меня в снобизме, и я был рад, что он никогда об этом не узнает…
Кстати, выпить пива нас всех пригласил Клаус. На мгновение Фридрих почувствовал себя неловко – у него не оказалось с собой денег, но Клаус даже слышать ничего об этом не хотел и заплатил за пиво сам, из своей полицейской зарплаты.
Мы с Рэксом, нашлявшись по лесу, набегавшись и, не скрою, наигравшись и напрыгавшись, дико устали и теперь без сил валялись у стола Клауса и Фридриха.
Рэкс вообще нахально похрапывал, а я, положив голову на могучую Рэксову лапу, в сладкой полудрёме слушал, как Клаус рассказывал Фридриху про всякую там преступность…
Рассказал, как недавно в Мюнхен прилетал сам Бернд Шмидбауэр – координатор секретных служб при Управлении канцлера Германии, собрал всю Баварскую КРИПО – криминальную полицию и горько сетовал на растущую преступность и увеличивающееся количество террористических актов. Мне эти цифры, которые называл Клаус, ни хрена не говорили, а Фридрих только удручённо и скорбно покачивал головой. Особенно когда Клаус стал рассказывать о поджогах общежитий для беженцев, о погромных выходках новых националистов, об уличных нападениях, на иностранцев, разных там рыданиях по поводу годовщины смерти Рудольфа Гесса или празднования дня рождения Адольфа Гитлера…
– Хотите забавную историческую справочку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161