Ну буквально все, даже самые плюгавые, были выше его на полголовы. То-то мне в порту тогда показалось, что ему лет девять, не больше!..
Я вообще-то раньше старался на Детей внимания не обращать. У Котов и Кошек с Детьми отношения обычно напряжённые. А тут вот столкнулся нос к носу с таким Тимуром и думаю – найду Шуру Плоткина, перееду к нему в какой-нибудь Бруклин или Бронкс, а Тимур останется в Квинсе. Вот как тут быть? Известно же, что далёкие расстояния для любви и дружбы – ужасно опасная штука!..
В это время к нам подсаживается такая смазливая деваха лет тринадцати, но уже с титьками и задницей вполне взрослого размера, облапывает нахально моего Тимурчика, хихикает и начинает шарить по нему своими лапами. И вроде бы в шутку лезет к нему в ухо своим языком!..
Мой Тимурчик как задышит, как задышит!!! Покраснел, как Государственный флаг Советского Союза, только вместо золотого серпа и молота у него на мордочке зелёный листок нарисован.
Отталкивает эту курву малолетнюю, бормочет: «Отстань, дура!..» А у самого голос срывается – вот-вот задохнётся от желания. И пипка у него (сам вижу!) ну просто на дыбы встаёт – сейчас его ветхие джинсики по швам разлетятся! Батюшки! Что делать-то, думаю?!
А та наседает на Тимура, подмигивает подружкам – дескать, посмотрите, как надо пацанов заводить! И своей наглой лапой с грязью под ногтями и облупленным маникюром на них же лезет прямёхонько к Тимуровой ширинке. А тот и без того уже трясётся, бедняга…
Всё, думаю, пора спасать парня! На хрен ему эта несвоевременная половуха?! Придёт время – пожалуйста. На здоровье. А пока…
Высунулся я наполовину из рюкзака да как шваркну выпущенными когтями по её наманикюренным пальцам! Она, конечно, в голос заблажила на весь вагон, а мистер Хьюз, их классный руководитель, посмотрел поверх зелёных очков на то, как она слизывает кровь со своих царапин, и так спокойненько-спокойненько говорит:
– Ну, вот видишь, Мэгги… Я же говорил тебе, что ты не всем нравишься. А ты мне не верила.
Ехать до Манхэттена пришлось долго, и мистер Хьюз напомнил своим ученикам, что такое День святого Патрика. Само собой, я тоже развесил уши…
Оказалось, что это знаменитый праздник ирландской культуры весны и возрождения. Возрождения чего – я не понял… Был там такой тип – миссионер Патрик, который приволок откуда-то в Ирландию какое-то там христианское учение – и стал самым уважаемым святым ирландского народа. Как Ленин в России. Это мне Шура ещё рассказывал со своей обычной усмешечкой.
Так вот, этот Патрик умел договариваться со Змеями и прогонял каких-то Злых Духов (которых, наверное, сам и придумал…) с помощью обыкновенного зелёного листочка клевера. Этот листочек и стал символом Ирландии. И в День святого Патрика каждый житель Америки – белый, чёрный, жёлтый, любой! – как бы становится ирландцем!.. Нарисовал листок клевера на роже, напялил зелёную шляпку – и ты уже натуральный ирландец. И сегодня этот праздник в Нью-Йорке отмечается уже в двести тридцать шестой раз!..
* * *
Когда мы наконец вылезли из сабвея прямо у Рокфеллер-центра и под предводительством решительного и весёлого мистера Хьюза рванули к углу Пятой авеню и Сорок шестой улицы, протиснулись сквозь тучу народа и заняли лучшие места в первом ряду у самого ограждения, по Пятой авеню уже шла замечательная процессия!
Видно мне было изумительно: задними лапами я стоял в рюкзаке за плечами Тимурчика, а передними опирался о его плечи. Тимур комментировал мне всё происходящее, а сзади нас, как самых маленьких, оберегал мистер Хьюз. Не давал нас толкать и заслонять вид на процессию…
Шли какие-то гвардейцы с барабанами и тоскливыми дудками – «волынками», как сказал мистер Хьюз. Шли полицейские, катились в зелёных колясках инвалиды всех войн, девочки из школы «Дрик Тауншип Дракон» в одних купальниках размахивали лентами и делали всякие гимнастические упражнения. А перед ними, с короной на голове и в норковой шубке, вышагивала «Мисс Нью-Йорк» Килин Криник!..
С целой свитой фальшиво веселящихся солидных дядечек руководящего типа шёл губернатор Патаки. В петлице его чёрного пальто красовался зелёный листок клевера. Неподалёку от губернатора, в одном пиджаке и зелёном галстуке, топал мэр Нью-Йорка Джулиани. И губернатор, и мэр махали нам руками, посылали воздушные поцелуи всем стоявшим за ограждениями, словом, вели себя как отцы родные…
За ними топали какие-то вопящие грымзы – ни одной хорошенькой! Несли плакат – «Англичане! Руки прочь от Ирландии!».
И всё вокруг было зелёным! У некоторых – даже уши…
Ах, как мне стало жалко, что Мой Шура Плоткин не видит всего этого. Стоял бы он сейчас рядом с нами…
Но тут же мне пришло в голову, что Шура к этому празднику отнёсся бы не с таким восторгом, который испытывали мы с Тимуром. Наверняка Шура ухмыльнулся бы и, естественно, если Тимура не было бы рядом, сказал бы открытым текстом:
– На хера попу гармонь, если есть колокола? Почему Америка должна праздновать День какого-то святого из Ирландии?! Где именье – где вода, где Ромео – а где Джульетта?.. У американцев своих поводов для веселья и праздников достаточно. Есть, есть во всём этом какой-то фальшак…
Я даже услышал привычные насмешливые Шурины интонации, даже его ироничную рожу увидел, чёрт бы его побрал!
И вдруг мне почудилось… И вдруг мне послышалось, как откуда-то издалека – ну совсем непонятно откуда – негромкий Шурин голос внутри меня проговорил с характерной его усмешечкой:
– Ты абсолютно прав, Мартышечка… Умница ты мой ненаглядный.
Я так заволновался, так задёргался, так стал крутить башкой и оглядываться, что даже мистер Хьюз всполошился, уже не говоря о Тимуре.
– Что с ним, Тим?! – спросил мистер Хьюз у Тимура.
– Что с тобой? – спросил встревоженный Тимур у меня.
– Всё… всё в порядке, – ответил я Тимуру по-шелдрейсовски.
– Говорит – «всё в порядке», – перевёл Тимур мистеру Хьюзу, и тот, приняв это за шутку, весело рассмеялся и погладил меня.
Но всё было совсем не «в порядке»!
Я понимал, что крутить головой и выискивать в толпе Шуру Плоткина – полнейший бесполезняк. Это был голос СВЫШЕ, из НЕВЕДОМОГО…
Но интерес к этому действительно странноватому для Америки празднику у меня вдруг иссяк и сменился на совершенно конкретную заинтересованность двумя типами, которых я неожиданно увидел совсем неподалёку от нас.
А увидел я двух здоровенных мужиков, прекрасно одетых, с золотыми кольцами на пальцах и золотыми цепочками на могучих шеях, которые когда-то, когда мы с Водилой ещё плыли из России в Германию, ночью в переполненном корабельном баре по приказу Бармена освободили место у стойки для моего Водилы. Правда, им для этого пришлось снять пьяного финна с высокого круглого табурета у стойки и вынести его вместе с его бутылкой из бара к чертям собачьим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Я вообще-то раньше старался на Детей внимания не обращать. У Котов и Кошек с Детьми отношения обычно напряжённые. А тут вот столкнулся нос к носу с таким Тимуром и думаю – найду Шуру Плоткина, перееду к нему в какой-нибудь Бруклин или Бронкс, а Тимур останется в Квинсе. Вот как тут быть? Известно же, что далёкие расстояния для любви и дружбы – ужасно опасная штука!..
В это время к нам подсаживается такая смазливая деваха лет тринадцати, но уже с титьками и задницей вполне взрослого размера, облапывает нахально моего Тимурчика, хихикает и начинает шарить по нему своими лапами. И вроде бы в шутку лезет к нему в ухо своим языком!..
Мой Тимурчик как задышит, как задышит!!! Покраснел, как Государственный флаг Советского Союза, только вместо золотого серпа и молота у него на мордочке зелёный листок нарисован.
Отталкивает эту курву малолетнюю, бормочет: «Отстань, дура!..» А у самого голос срывается – вот-вот задохнётся от желания. И пипка у него (сам вижу!) ну просто на дыбы встаёт – сейчас его ветхие джинсики по швам разлетятся! Батюшки! Что делать-то, думаю?!
А та наседает на Тимура, подмигивает подружкам – дескать, посмотрите, как надо пацанов заводить! И своей наглой лапой с грязью под ногтями и облупленным маникюром на них же лезет прямёхонько к Тимуровой ширинке. А тот и без того уже трясётся, бедняга…
Всё, думаю, пора спасать парня! На хрен ему эта несвоевременная половуха?! Придёт время – пожалуйста. На здоровье. А пока…
Высунулся я наполовину из рюкзака да как шваркну выпущенными когтями по её наманикюренным пальцам! Она, конечно, в голос заблажила на весь вагон, а мистер Хьюз, их классный руководитель, посмотрел поверх зелёных очков на то, как она слизывает кровь со своих царапин, и так спокойненько-спокойненько говорит:
– Ну, вот видишь, Мэгги… Я же говорил тебе, что ты не всем нравишься. А ты мне не верила.
Ехать до Манхэттена пришлось долго, и мистер Хьюз напомнил своим ученикам, что такое День святого Патрика. Само собой, я тоже развесил уши…
Оказалось, что это знаменитый праздник ирландской культуры весны и возрождения. Возрождения чего – я не понял… Был там такой тип – миссионер Патрик, который приволок откуда-то в Ирландию какое-то там христианское учение – и стал самым уважаемым святым ирландского народа. Как Ленин в России. Это мне Шура ещё рассказывал со своей обычной усмешечкой.
Так вот, этот Патрик умел договариваться со Змеями и прогонял каких-то Злых Духов (которых, наверное, сам и придумал…) с помощью обыкновенного зелёного листочка клевера. Этот листочек и стал символом Ирландии. И в День святого Патрика каждый житель Америки – белый, чёрный, жёлтый, любой! – как бы становится ирландцем!.. Нарисовал листок клевера на роже, напялил зелёную шляпку – и ты уже натуральный ирландец. И сегодня этот праздник в Нью-Йорке отмечается уже в двести тридцать шестой раз!..
* * *
Когда мы наконец вылезли из сабвея прямо у Рокфеллер-центра и под предводительством решительного и весёлого мистера Хьюза рванули к углу Пятой авеню и Сорок шестой улицы, протиснулись сквозь тучу народа и заняли лучшие места в первом ряду у самого ограждения, по Пятой авеню уже шла замечательная процессия!
Видно мне было изумительно: задними лапами я стоял в рюкзаке за плечами Тимурчика, а передними опирался о его плечи. Тимур комментировал мне всё происходящее, а сзади нас, как самых маленьких, оберегал мистер Хьюз. Не давал нас толкать и заслонять вид на процессию…
Шли какие-то гвардейцы с барабанами и тоскливыми дудками – «волынками», как сказал мистер Хьюз. Шли полицейские, катились в зелёных колясках инвалиды всех войн, девочки из школы «Дрик Тауншип Дракон» в одних купальниках размахивали лентами и делали всякие гимнастические упражнения. А перед ними, с короной на голове и в норковой шубке, вышагивала «Мисс Нью-Йорк» Килин Криник!..
С целой свитой фальшиво веселящихся солидных дядечек руководящего типа шёл губернатор Патаки. В петлице его чёрного пальто красовался зелёный листок клевера. Неподалёку от губернатора, в одном пиджаке и зелёном галстуке, топал мэр Нью-Йорка Джулиани. И губернатор, и мэр махали нам руками, посылали воздушные поцелуи всем стоявшим за ограждениями, словом, вели себя как отцы родные…
За ними топали какие-то вопящие грымзы – ни одной хорошенькой! Несли плакат – «Англичане! Руки прочь от Ирландии!».
И всё вокруг было зелёным! У некоторых – даже уши…
Ах, как мне стало жалко, что Мой Шура Плоткин не видит всего этого. Стоял бы он сейчас рядом с нами…
Но тут же мне пришло в голову, что Шура к этому празднику отнёсся бы не с таким восторгом, который испытывали мы с Тимуром. Наверняка Шура ухмыльнулся бы и, естественно, если Тимура не было бы рядом, сказал бы открытым текстом:
– На хера попу гармонь, если есть колокола? Почему Америка должна праздновать День какого-то святого из Ирландии?! Где именье – где вода, где Ромео – а где Джульетта?.. У американцев своих поводов для веселья и праздников достаточно. Есть, есть во всём этом какой-то фальшак…
Я даже услышал привычные насмешливые Шурины интонации, даже его ироничную рожу увидел, чёрт бы его побрал!
И вдруг мне почудилось… И вдруг мне послышалось, как откуда-то издалека – ну совсем непонятно откуда – негромкий Шурин голос внутри меня проговорил с характерной его усмешечкой:
– Ты абсолютно прав, Мартышечка… Умница ты мой ненаглядный.
Я так заволновался, так задёргался, так стал крутить башкой и оглядываться, что даже мистер Хьюз всполошился, уже не говоря о Тимуре.
– Что с ним, Тим?! – спросил мистер Хьюз у Тимура.
– Что с тобой? – спросил встревоженный Тимур у меня.
– Всё… всё в порядке, – ответил я Тимуру по-шелдрейсовски.
– Говорит – «всё в порядке», – перевёл Тимур мистеру Хьюзу, и тот, приняв это за шутку, весело рассмеялся и погладил меня.
Но всё было совсем не «в порядке»!
Я понимал, что крутить головой и выискивать в толпе Шуру Плоткина – полнейший бесполезняк. Это был голос СВЫШЕ, из НЕВЕДОМОГО…
Но интерес к этому действительно странноватому для Америки празднику у меня вдруг иссяк и сменился на совершенно конкретную заинтересованность двумя типами, которых я неожиданно увидел совсем неподалёку от нас.
А увидел я двух здоровенных мужиков, прекрасно одетых, с золотыми кольцами на пальцах и золотыми цепочками на могучих шеях, которые когда-то, когда мы с Водилой ещё плыли из России в Германию, ночью в переполненном корабельном баре по приказу Бармена освободили место у стойки для моего Водилы. Правда, им для этого пришлось снять пьяного финна с высокого круглого табурета у стойки и вынести его вместе с его бутылкой из бара к чертям собачьим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161