Уж если Плоткин решился на отъезд и выбрал себе Америку – значит, лучше ничего под руками не было. Поэтому и я здесь!..
* * *
– А как получилось, что у тебя было с собой оружие? – спросил мистер Могилевский у Рут. – Ты же обычно не носишь эту штуку.
– Я и собиралась после тира вернуться в участок, оставить там «пушку», но эти два типа ждали меня в машине и замёрзли. – Рут показала на меня и Тимура. – Я когда увидела нежно-голубую физиономию своего ребёнка и трясущийся хвост нашего друга КЫ-си, то решила, что смогу оставить пистолет в участке и завтра. А сейчас нужно мчаться в лавку, оттуда домой и кормить их чем-нибудь горячим…
– Сто раз говорил – носи с собой. Мало ли что?.. Привыкнешь – перестанешь замечать. Как я, – ворчливо заметил Джек Пински и, отогнув полу пиджака, показал уютно примостившийся там большой пистолет.
– Джек, дорогой! Я занимаюсь эмигрантскими разборками на уровне сплетён, мелких скандалов и примитивного незнания ими наших законов. Я не могу являться к ним обвешанная оружием! Им достаточно того, что я служу в полиции. Это для них и без пистолета очень сильнодействующий фактор. Достаточно вспомнить, откуда они приехали. У нас с тобой абсолютно разные задачи, пойми ты это! Я моим клиентам должна помочь здесь выжить, а ты своим – наоборот…
…Вечер прошёл довольно симпатично. Без ложной скромности могу сообщить, что очень много и хорошо говорили обо мне – дескать, если бы не Мартын, он же Кыся, ещё неизвестно, чем всё это могло кончиться.
Я трескал тортик, запивал молоком, а для Джека и мистера Могилевского делал вид, что ни хрена не понимаю, о чём идёт речь.
Потом оказалось, что мистер Могилевский, кроме большой солёной рыбины (не мог принести сырую, пижон старый, горнолыжник чёртов!..), приволок в подарок Тимуру одну замечательную книгу.
Рут с интересом повертела её в руках, прочитала вслух:
– Лейланд Грегори, Дэниель Батлер и Алан Рэй… «Самые глупые преступники в Америке». Издательство «Ратледж-Хилл пресс». А-а-а… Я слышала об этой книге! Эти ребята несколько месяцев интервьюировали полицию разных городов и собрали огромную коллекцию идиотизмов…
– В прошлом году Батлер заезжал к нам, – негромко поведал Джек Пински. – Он часа два мурыжил меня, расспрашивал про всякие смешные случаи. Я думал, он собирается сочинять сценарий комедии. Я сказал ему, что людей, а особенно детей, калечат фильмы, где все преступники показаны потрясающими интеллектуалами и изощрёнными гениями. Всё это «липа», сказал я ему. В них нет ничего романтического и незаурядного – болван на болване. Вроде вашего сегодняшнего недоноска с ножичком…
– Абсолютно точно! Святые слова, – сказал мистер Могилевский. – Я помню, когда я ещё чалился в Союзе…
– Что-о в Союзе?.. – переспросила Рут.
– Сидел, – тут же охотно объяснил Тимур и с интересом спросил мистера Могилевского: – А по какой, дядя Боря?
– Сто пятьдесят третья, часть первая и часть вторая, – тут же без запинки ответил мистер Могилевский. – Частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество. Тогда за это сидели в тюрьме, а сейчас – в Кремле и в Думе.
И рассказал несколько смешных тюремно-лагерных историй. Рассказчик он был превосходный, и все очень даже хихикали.
Короче, как говорил раньше Шура Плоткин – «вечеринка явно удалась!». Она удалась ещё и потому, что я, не будучи вовлечённым в общую болтовню, сделал одно открытие, которое вряд ли смог бы совершить, если бы трепался со всеми на равных.
Я очень отчётливо увидел, что и сорокалетний Джек со своим пистолетом под мышкой, и почти семидесятилетний мистер Могилевский со своим стимулятором в сердце давно, трепетно, нежно и тайно влюблены в сержанта полиции Рут Истлейк!..
На мгновение я вдруг почувствовал укол ревности. Не из-за себя – не считайте меня идиотом. Из-за Шуры. Мне показалось, что лучшей Женщины для него просто и пожелать невозможно. Я был почему-то свято убеждён, что мой Плоткин обязательно понравится Рут. То, что Рут понравится Шуре – тут у меня вообще не было никаких сомнений! Что я, Шуру не знаю, что ли?! А то, что у него ТАКИХ ЖЕНЩИН не было – клянусь чем угодно…
Мало того, и Ребёнок уже готовый! Взрослый, умный, смелый, симпатяга… С таким Ребёнком вообще – кайф. Ни с пелёнками не надо мудохаться, ни в коляске его возить. Даёшь ему пару долларов на весь день, и Ребёнок чешет сам куда хочет…
– Мам! Можно я завтра после школы заскочу домой, заберу Мартына, и мы поедем с ним в Манхэттен на День святого Патрика? – спросил Тимур, когда Джек Пински и мистер Могилевский распрощались с нами и ушли.
Причём при прощании Джек похлопал Рут по спине, фальшиво демонстрируя всего лишь приятельское отношение к ней, а мистер Могилевский грустно поцеловал ей руку.
– Эй, Тим! Не вещай мне лапшу на уши. Что значит «после школы»? Парад святого Патрика начнётся в одиннадцать, приехать туда нужно минимум за полчаса, иначе вы ни черта не увидите, а школа у тебя кончается в два часа дня! Не стыкуется, мистер Истлейк.
– Обижаете, миссис Истлейк, – в тон ей ответил Тимур. – Наш «классный» – мистер Хьюз – пообещал нам на завтра всего два урока, а потом коллективный выезд в Манхэттен. Сабвей – на халяву, за счёт школы!
– Тогда какого чёрта ты спрашиваешь у меня – можно ли тебе поехать? – удивилась Рут.
– Ма!.. Но ты же для меня важнее, чем мистер Хьюз! – возмущённо закричал Тимур и даже стукнул кулаком по холодильнику.
Несколько секунд Рут смотрела на Тимура остановившимися глазами, потом схватила его в охапку, прижала к себе и стала целовать в макушку, быстро-быстро спрашивая срывающимся голосом:
– А зелёная шляпа у тебя есть?.. А кленовый листочек, сынок? И Кысе нужно что-то зелёное!..
– Ты же подарила мне шляпу ещё в прошлом году!.. А кленовый листок сам потерялся.
– Я сделаю… Я тебе сделаю этот листок, мальчик мой! – бормотала Рут, не отпуская Тимура. – И для Кыси что-нибудь придумаю. Ты возьми его с собой в школу… Уж два урока он как-нибудь высидит… А потом вместе и поедете… А сейчас спать. Спать, ребятки! Завтра вставать рано…
Когда мы остались с Тимуром одни в его комнате, я спросил:
– А что это за парад святого Патрика, Тим?
– Я тебе завтра расскажу. Спать хочется… Ложись со мной.
– Нет. Спи, Тим, – твёрдо сказал я. – У меня ещё куча дел во дворе.
– У тебя там уже есть подружка?
Мне вовсе не хотелось посвящать его в Котово-Кошачье-Крысиные дела, и я посчитал вариант «подружка» самым благоразумным. Тем более что в некоторой степени так оно и было. Кошку хотелось – до безумия!
– Да, Тим. Подружка.
– У нас тут во дворе этих кошек ничейных – армия! Знаешь, был один месяц, когда они вдруг все взялись… Ну, это… Ну, ты сам знаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
* * *
– А как получилось, что у тебя было с собой оружие? – спросил мистер Могилевский у Рут. – Ты же обычно не носишь эту штуку.
– Я и собиралась после тира вернуться в участок, оставить там «пушку», но эти два типа ждали меня в машине и замёрзли. – Рут показала на меня и Тимура. – Я когда увидела нежно-голубую физиономию своего ребёнка и трясущийся хвост нашего друга КЫ-си, то решила, что смогу оставить пистолет в участке и завтра. А сейчас нужно мчаться в лавку, оттуда домой и кормить их чем-нибудь горячим…
– Сто раз говорил – носи с собой. Мало ли что?.. Привыкнешь – перестанешь замечать. Как я, – ворчливо заметил Джек Пински и, отогнув полу пиджака, показал уютно примостившийся там большой пистолет.
– Джек, дорогой! Я занимаюсь эмигрантскими разборками на уровне сплетён, мелких скандалов и примитивного незнания ими наших законов. Я не могу являться к ним обвешанная оружием! Им достаточно того, что я служу в полиции. Это для них и без пистолета очень сильнодействующий фактор. Достаточно вспомнить, откуда они приехали. У нас с тобой абсолютно разные задачи, пойми ты это! Я моим клиентам должна помочь здесь выжить, а ты своим – наоборот…
…Вечер прошёл довольно симпатично. Без ложной скромности могу сообщить, что очень много и хорошо говорили обо мне – дескать, если бы не Мартын, он же Кыся, ещё неизвестно, чем всё это могло кончиться.
Я трескал тортик, запивал молоком, а для Джека и мистера Могилевского делал вид, что ни хрена не понимаю, о чём идёт речь.
Потом оказалось, что мистер Могилевский, кроме большой солёной рыбины (не мог принести сырую, пижон старый, горнолыжник чёртов!..), приволок в подарок Тимуру одну замечательную книгу.
Рут с интересом повертела её в руках, прочитала вслух:
– Лейланд Грегори, Дэниель Батлер и Алан Рэй… «Самые глупые преступники в Америке». Издательство «Ратледж-Хилл пресс». А-а-а… Я слышала об этой книге! Эти ребята несколько месяцев интервьюировали полицию разных городов и собрали огромную коллекцию идиотизмов…
– В прошлом году Батлер заезжал к нам, – негромко поведал Джек Пински. – Он часа два мурыжил меня, расспрашивал про всякие смешные случаи. Я думал, он собирается сочинять сценарий комедии. Я сказал ему, что людей, а особенно детей, калечат фильмы, где все преступники показаны потрясающими интеллектуалами и изощрёнными гениями. Всё это «липа», сказал я ему. В них нет ничего романтического и незаурядного – болван на болване. Вроде вашего сегодняшнего недоноска с ножичком…
– Абсолютно точно! Святые слова, – сказал мистер Могилевский. – Я помню, когда я ещё чалился в Союзе…
– Что-о в Союзе?.. – переспросила Рут.
– Сидел, – тут же охотно объяснил Тимур и с интересом спросил мистера Могилевского: – А по какой, дядя Боря?
– Сто пятьдесят третья, часть первая и часть вторая, – тут же без запинки ответил мистер Могилевский. – Частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество. Тогда за это сидели в тюрьме, а сейчас – в Кремле и в Думе.
И рассказал несколько смешных тюремно-лагерных историй. Рассказчик он был превосходный, и все очень даже хихикали.
Короче, как говорил раньше Шура Плоткин – «вечеринка явно удалась!». Она удалась ещё и потому, что я, не будучи вовлечённым в общую болтовню, сделал одно открытие, которое вряд ли смог бы совершить, если бы трепался со всеми на равных.
Я очень отчётливо увидел, что и сорокалетний Джек со своим пистолетом под мышкой, и почти семидесятилетний мистер Могилевский со своим стимулятором в сердце давно, трепетно, нежно и тайно влюблены в сержанта полиции Рут Истлейк!..
На мгновение я вдруг почувствовал укол ревности. Не из-за себя – не считайте меня идиотом. Из-за Шуры. Мне показалось, что лучшей Женщины для него просто и пожелать невозможно. Я был почему-то свято убеждён, что мой Плоткин обязательно понравится Рут. То, что Рут понравится Шуре – тут у меня вообще не было никаких сомнений! Что я, Шуру не знаю, что ли?! А то, что у него ТАКИХ ЖЕНЩИН не было – клянусь чем угодно…
Мало того, и Ребёнок уже готовый! Взрослый, умный, смелый, симпатяга… С таким Ребёнком вообще – кайф. Ни с пелёнками не надо мудохаться, ни в коляске его возить. Даёшь ему пару долларов на весь день, и Ребёнок чешет сам куда хочет…
– Мам! Можно я завтра после школы заскочу домой, заберу Мартына, и мы поедем с ним в Манхэттен на День святого Патрика? – спросил Тимур, когда Джек Пински и мистер Могилевский распрощались с нами и ушли.
Причём при прощании Джек похлопал Рут по спине, фальшиво демонстрируя всего лишь приятельское отношение к ней, а мистер Могилевский грустно поцеловал ей руку.
– Эй, Тим! Не вещай мне лапшу на уши. Что значит «после школы»? Парад святого Патрика начнётся в одиннадцать, приехать туда нужно минимум за полчаса, иначе вы ни черта не увидите, а школа у тебя кончается в два часа дня! Не стыкуется, мистер Истлейк.
– Обижаете, миссис Истлейк, – в тон ей ответил Тимур. – Наш «классный» – мистер Хьюз – пообещал нам на завтра всего два урока, а потом коллективный выезд в Манхэттен. Сабвей – на халяву, за счёт школы!
– Тогда какого чёрта ты спрашиваешь у меня – можно ли тебе поехать? – удивилась Рут.
– Ма!.. Но ты же для меня важнее, чем мистер Хьюз! – возмущённо закричал Тимур и даже стукнул кулаком по холодильнику.
Несколько секунд Рут смотрела на Тимура остановившимися глазами, потом схватила его в охапку, прижала к себе и стала целовать в макушку, быстро-быстро спрашивая срывающимся голосом:
– А зелёная шляпа у тебя есть?.. А кленовый листочек, сынок? И Кысе нужно что-то зелёное!..
– Ты же подарила мне шляпу ещё в прошлом году!.. А кленовый листок сам потерялся.
– Я сделаю… Я тебе сделаю этот листок, мальчик мой! – бормотала Рут, не отпуская Тимура. – И для Кыси что-нибудь придумаю. Ты возьми его с собой в школу… Уж два урока он как-нибудь высидит… А потом вместе и поедете… А сейчас спать. Спать, ребятки! Завтра вставать рано…
Когда мы остались с Тимуром одни в его комнате, я спросил:
– А что это за парад святого Патрика, Тим?
– Я тебе завтра расскажу. Спать хочется… Ложись со мной.
– Нет. Спи, Тим, – твёрдо сказал я. – У меня ещё куча дел во дворе.
– У тебя там уже есть подружка?
Мне вовсе не хотелось посвящать его в Котово-Кошачье-Крысиные дела, и я посчитал вариант «подружка» самым благоразумным. Тем более что в некоторой степени так оно и было. Кошку хотелось – до безумия!
– Да, Тим. Подружка.
– У нас тут во дворе этих кошек ничейных – армия! Знаешь, был один месяц, когда они вдруг все взялись… Ну, это… Ну, ты сам знаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161