Возраст ее было трудно определить; ей могло быть сколько угодно от
пятидесяти до семидесяти. Она была, пожалуй, очень некрасива, а когда
мигательные перепонки прикрывали ее глаза, она иногда напоминала лежащее
при смерти пресмыкающееся. Однако у нее было такое же добродушное
выражение лица, как и у Герена, и такой же дар - умение принимать гостей.
- Как поживает Герен? - спросила она Рурик.
- Он готовит корабли. - В голосе Рурик слышалось лукавство. - Я
предполагаю, что он опять вернулся к идее плавания на запад и убежден в
том, что найдет землю, если будет плыть под парусами на "Ханатре" на запад
в течение пятидесяти дней.
- Он опять пропадет на какое-то время, а потом вернется без всякого
результата, я его знаю. Вы, - сказала Садри и положила руку на плечо
Рурик, - вы - его арикей. Когда вы станете н'ри н'сут Ханатрой?
- Даже если бы мы были в одной телестре, это не удержало бы меня в
Имире, а его - на суше.
- Я спрашиваю вас не по этой причине. У вас здесь есть хорошие
друзья. Я бы очень хотела, чтобы вы приезжали сюда домой, а не в
солдатские квартиры в каком-то гарнизоне... Вы согласны в этом со мной? -
неожиданно обратилась она ко мне.
У меня было желание отговориться тем, что я ничего в этом не понимаю,
но тактичность подобного рода не была здесь принята. Как позднее об этом
выразилась Рурик, во всей Южной земле не наберется достаточно такта, чтобы
им можно было наполнить один чан.
- В моем мире это бы не подействовало, во всяком случае, в той его
части, где я родилась, - ответила я. - Может быть, это получится здесь. Вы
привыкли иметь кормилиц и приемных детей и - не знаю точно - вы, кажется,
удерживаете вместе ваших детей и родственников, не так ли? На земле это
более ограничено. Либо живут вместе, либо нет.
- Все дело в земле, - сказала Рурик. - Я выросла как Орландис, хотя и
родилась не там.
- Земля у нас не играет такой большой роли, - сказала я и оказалась
на миг совершенно одна, окруженная чужими.
- Землю в ком-либо невозможно убить, - возразила Садри.
- Ту землю, где вырос, где был ребенком, - сказала Рурик, где увидел
первые поля, дороги и берега. Дом. Вы помните дом, - напирала она, -
комнаты, что были в нем и где вы спали?
- Да, конечно.
- А горы, - подхватила Садри, - а свет, ветер, реку и тропинки между
деревьев?
- Да...
Там, где я родилась, такого было немного. Нет, но я помню улицы и
места, куда раньше падали бомбы, на которые дети претендовали как на
участки для своих игр. Все это перемещалось с моей жизнью, прежде чем были
убиты мои отец и мать. Если бы я повзрослела, когда они еще были живы,
спорили друг с другом и расстались, это было бы легче. При моих
обстоятельствах у меня остались лишь ранние детские воспоминания.
Воспоминания ребенка, в которых остались не лишения, а хорошие времена.
- Вы чувствуете это точно так же, - сказала Рурик, и я увидела, как
она и Садри наблюдали за мной.
- Кроме того, вы не созданы для этой телестре. - Садри вернулась к
своему утверждению. - Вам сказал бы это любой Говорящий с землей. Не
является позором, когда ты родишься не в той телестре, это - воля Богини,
что отправляешься туда, где можно жить лучше всего.
- Я не родилась ни в одной из телестре. - В голосе Рурик послышалось
нечто стальное. - Я это неоднократно подчеркивала. Я - амари, не имеющая
матери, рожденная вне земли.
- Это нам не мешает.
- Я - Орландис, - почти ожесточенно сказала Рурик, - я из Мелкати, я
из Южной земли. Что же мне, по вашему мнению, делать, Садри?
- Я затронула ваши старые раны, мне очень жаль.
Сумерки превратились в темноту, в окна с небольшими стеклами
барабанил дождь.
- Может быть, однажды... - Рурик не договорила. - Что такое, Кем?
- Одни лишь слухи, т'ан. - Его взгляд смущенно скользнул в мою
сторону и тут же вернулся к Рурик. - Аширен говорит, что здесь был один
мужчина, который спрашивал, приедут ли сюда кавалеристы командующей, а
поскольку здесь не знали, когда мы прибудем, то ничего не могли ему
сказать. Он ускакал прочь, но они не могут сказать, по какой дороге.
Я увидела, как Садри взглянула на Рурик.
- Был ли тот, кто следовал за нами, - вслух размышляла Рурик, -
гонцом Сутафиори, от СуБаннасен или от какой-нибудь другой т'ан?
7. ДОМ ПОД ТЕРИЗОНОМ
Марик разбудил меня при первом свете утренней зари; он принес чашу и
кувшин с горячей водой. Ему было хорошо известно, что в этот час нечего
было и ожидать от меня разумного разговора, а потому оставил меня одну,
чтобы я могла одеться, сообщив еще перед этим, что т'Ан Рурик и все другие
уже встали.
Я вздрагивала при каждом движении. Мышцы бедер онемели, и некоторое
время я всерьез думала, что получила опасные повреждения, притом надолго.
Я попыталась сесть на край постели, но взвыла от боли и упала обратно на
спину. Практически я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Одевалась я
очень медленно и в основном лежа.
На других кроватях в комнате - а это был, скорее всего, спальный зал
- еще оставались теплые отпечатки тел. Я быстро умылась. В отличие от
жилья в городе в этом доме имелась примитивная система водоснабжения. Я
почему-то ожидала, что эта местность должна была быть поближе к прогрессу.
Прежде чем снова упаковать свои вещи, я вынула из свертка
парализующий пистолет и поместила его в кобуру на поясе. Ее скрывала
покрытая кружевами туника. У меня не было желания исследовать причины, по
которым я носила с собой оружие, но с ним я чувствовала себя увереннее.
Я проковыляла через полдюжины пустых комнат, выискивая лестницу. Тут
не было коридоров, а помещения примыкали одно к другому без всяких
переходов. За окном проплывали серые тучи, и внутрь проникал бледный свет.
Пахло пылью и старой пищей.
Я открыла одну дверь и попала в пустую комнату, стены которой были
увешаны старыми картами звездного неба. Под открытым небом возвышалась
впечатляющая конструкция из железа и стекла. Это был примитивный телескоп.
Его линзы использовались, очевидно, за неимением лучших, но
аппаратура, однако, превосходила все, что я когда-либо ожидала увидеть на
Каррике V. Я подумала, что, должно быть, этот мир находится на пороге
технической революции. Я осмотрела карты: они очень подробно отражали
ортеанское летнее небо и не так точно - зимнее; пустые места можно было
обнаружить лишь при более внимательном сравнении.
В одном из углов комнаты находилась ведшая вниз винтовая лестница. Я
спустилась по ней и оказалась в конце большого зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
пятидесяти до семидесяти. Она была, пожалуй, очень некрасива, а когда
мигательные перепонки прикрывали ее глаза, она иногда напоминала лежащее
при смерти пресмыкающееся. Однако у нее было такое же добродушное
выражение лица, как и у Герена, и такой же дар - умение принимать гостей.
- Как поживает Герен? - спросила она Рурик.
- Он готовит корабли. - В голосе Рурик слышалось лукавство. - Я
предполагаю, что он опять вернулся к идее плавания на запад и убежден в
том, что найдет землю, если будет плыть под парусами на "Ханатре" на запад
в течение пятидесяти дней.
- Он опять пропадет на какое-то время, а потом вернется без всякого
результата, я его знаю. Вы, - сказала Садри и положила руку на плечо
Рурик, - вы - его арикей. Когда вы станете н'ри н'сут Ханатрой?
- Даже если бы мы были в одной телестре, это не удержало бы меня в
Имире, а его - на суше.
- Я спрашиваю вас не по этой причине. У вас здесь есть хорошие
друзья. Я бы очень хотела, чтобы вы приезжали сюда домой, а не в
солдатские квартиры в каком-то гарнизоне... Вы согласны в этом со мной? -
неожиданно обратилась она ко мне.
У меня было желание отговориться тем, что я ничего в этом не понимаю,
но тактичность подобного рода не была здесь принята. Как позднее об этом
выразилась Рурик, во всей Южной земле не наберется достаточно такта, чтобы
им можно было наполнить один чан.
- В моем мире это бы не подействовало, во всяком случае, в той его
части, где я родилась, - ответила я. - Может быть, это получится здесь. Вы
привыкли иметь кормилиц и приемных детей и - не знаю точно - вы, кажется,
удерживаете вместе ваших детей и родственников, не так ли? На земле это
более ограничено. Либо живут вместе, либо нет.
- Все дело в земле, - сказала Рурик. - Я выросла как Орландис, хотя и
родилась не там.
- Земля у нас не играет такой большой роли, - сказала я и оказалась
на миг совершенно одна, окруженная чужими.
- Землю в ком-либо невозможно убить, - возразила Садри.
- Ту землю, где вырос, где был ребенком, - сказала Рурик, где увидел
первые поля, дороги и берега. Дом. Вы помните дом, - напирала она, -
комнаты, что были в нем и где вы спали?
- Да, конечно.
- А горы, - подхватила Садри, - а свет, ветер, реку и тропинки между
деревьев?
- Да...
Там, где я родилась, такого было немного. Нет, но я помню улицы и
места, куда раньше падали бомбы, на которые дети претендовали как на
участки для своих игр. Все это перемещалось с моей жизнью, прежде чем были
убиты мои отец и мать. Если бы я повзрослела, когда они еще были живы,
спорили друг с другом и расстались, это было бы легче. При моих
обстоятельствах у меня остались лишь ранние детские воспоминания.
Воспоминания ребенка, в которых остались не лишения, а хорошие времена.
- Вы чувствуете это точно так же, - сказала Рурик, и я увидела, как
она и Садри наблюдали за мной.
- Кроме того, вы не созданы для этой телестре. - Садри вернулась к
своему утверждению. - Вам сказал бы это любой Говорящий с землей. Не
является позором, когда ты родишься не в той телестре, это - воля Богини,
что отправляешься туда, где можно жить лучше всего.
- Я не родилась ни в одной из телестре. - В голосе Рурик послышалось
нечто стальное. - Я это неоднократно подчеркивала. Я - амари, не имеющая
матери, рожденная вне земли.
- Это нам не мешает.
- Я - Орландис, - почти ожесточенно сказала Рурик, - я из Мелкати, я
из Южной земли. Что же мне, по вашему мнению, делать, Садри?
- Я затронула ваши старые раны, мне очень жаль.
Сумерки превратились в темноту, в окна с небольшими стеклами
барабанил дождь.
- Может быть, однажды... - Рурик не договорила. - Что такое, Кем?
- Одни лишь слухи, т'ан. - Его взгляд смущенно скользнул в мою
сторону и тут же вернулся к Рурик. - Аширен говорит, что здесь был один
мужчина, который спрашивал, приедут ли сюда кавалеристы командующей, а
поскольку здесь не знали, когда мы прибудем, то ничего не могли ему
сказать. Он ускакал прочь, но они не могут сказать, по какой дороге.
Я увидела, как Садри взглянула на Рурик.
- Был ли тот, кто следовал за нами, - вслух размышляла Рурик, -
гонцом Сутафиори, от СуБаннасен или от какой-нибудь другой т'ан?
7. ДОМ ПОД ТЕРИЗОНОМ
Марик разбудил меня при первом свете утренней зари; он принес чашу и
кувшин с горячей водой. Ему было хорошо известно, что в этот час нечего
было и ожидать от меня разумного разговора, а потому оставил меня одну,
чтобы я могла одеться, сообщив еще перед этим, что т'Ан Рурик и все другие
уже встали.
Я вздрагивала при каждом движении. Мышцы бедер онемели, и некоторое
время я всерьез думала, что получила опасные повреждения, притом надолго.
Я попыталась сесть на край постели, но взвыла от боли и упала обратно на
спину. Практически я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Одевалась я
очень медленно и в основном лежа.
На других кроватях в комнате - а это был, скорее всего, спальный зал
- еще оставались теплые отпечатки тел. Я быстро умылась. В отличие от
жилья в городе в этом доме имелась примитивная система водоснабжения. Я
почему-то ожидала, что эта местность должна была быть поближе к прогрессу.
Прежде чем снова упаковать свои вещи, я вынула из свертка
парализующий пистолет и поместила его в кобуру на поясе. Ее скрывала
покрытая кружевами туника. У меня не было желания исследовать причины, по
которым я носила с собой оружие, но с ним я чувствовала себя увереннее.
Я проковыляла через полдюжины пустых комнат, выискивая лестницу. Тут
не было коридоров, а помещения примыкали одно к другому без всяких
переходов. За окном проплывали серые тучи, и внутрь проникал бледный свет.
Пахло пылью и старой пищей.
Я открыла одну дверь и попала в пустую комнату, стены которой были
увешаны старыми картами звездного неба. Под открытым небом возвышалась
впечатляющая конструкция из железа и стекла. Это был примитивный телескоп.
Его линзы использовались, очевидно, за неимением лучших, но
аппаратура, однако, превосходила все, что я когда-либо ожидала увидеть на
Каррике V. Я подумала, что, должно быть, этот мир находится на пороге
технической революции. Я осмотрела карты: они очень подробно отражали
ортеанское летнее небо и не так точно - зимнее; пустые места можно было
обнаружить лишь при более внимательном сравнении.
В одном из углов комнаты находилась ведшая вниз винтовая лестница. Я
спустилась по ней и оказалась в конце большого зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166