Я вернулась к нашему биваку и стала хлопать себя по телу. Было
холодно, трава покрылась инеем, солнце отбрасывало на запад длинные тени.
Вершины и отроги Стены Мира можно было разглядеть до мельчайших деталей.
Я остановилась и посмотрела на юг, в сторону Топей. Где-то за ними, в
Ремонде и Имире, за много сотен зери отсюда то же самое солнце золотило
корабельные мачты в порту Таткаэра, и в этот самый миг над островом несся
вечерний звон колоколов.
Краем глаза я заметила какое-то сверкание. Я автоматически нагнулась,
упала и сделала перекат. Снова встав на ноги, я подумала, что у меня
появилась повышенная реакция и что я, пожалуй, начала становиться нервной.
Но тут я увидела рядом с обломком скалы нож и сделанную им на камне белую
царапину. По склону легко бежал Блейз н'ри н'сут Медуэнин, держа в правой
руке харур-нацари, а в левой - харур-нилгри. Шрамы превращали его лицо в
нечто неописуемое.
"Могу ли я тягаться с ним?" - подумала я. Он совершил обход, и
утреннее солнце стало бить мне в глаза. Из осторожности я снова упала и
услышала звон металла при ударе о камень; он взмахнул харур-нацари и
промахнулся. Я вжалась в тень, которую отбрасывала скала. Злобно блеснула
сталь.
Он сделал выпад, а я стала проводить приемы, с помощью которых можно
было обезоружить нападающего, но при этом чувствовала себя скованной и
беспомощной в холодном воздухе. Он, однако, приближался, и тогда я
выстрелила в него.
Тишину утра нарушил звонкий визг. Я услышала крик Марика, вскоре
скатившегося вниз по склону. Он держал в руках мечи Телук и неподвижно
стоял на месте.
Дикарка безучастно смотрела на происходящее со склона низины.
Я убрала палец с кнопки, и медленно наступила угрожающая тишина.
Парализатор, приятно грея, лежал у меня в руке.
- Он мертв? - спросил Марик.
- Не думаю.
Я опустилась на колени и перевернула тело на спину. Он был тяжел. Его
руки бессильно свисали. Я еще не использовала парализатор против ортеанца.
Если у них была чувствительная нервная система...
Из его ушей и носа текла тонкая струйка крови. Но сердце мощно
колотилось под моей рукой.
"Что же мне с тобой делать?" Я говорила сама с собой. Потом я отошла
от него - спина его туники пропиталась ледяной водой - и стала собирать
ножи. Узкое лезвие, лежавшее в нескольких футах от его вытянутой руки,
было харур-нилгри римонской работы.
Марик осторожно оглядел лежавшего и подошел ближе, чтобы сесть на
один из обломков скалы. Я тоже села, протерла себе кулаками глаза и
попыталась снять с себя напряжение. Было тихо. Так мы сидели некоторое
время. Тени становились короче, по мере того как солнце двигалось в небе.
Внизу, над Топями, жалобно завывали рашаку-наи.
- Что будем делать? - безрадостно спросил Марик. - Вы... мы...
вынуждены будем убить его. Прежде чем он убьет нас.
Это было совершенно верно, но я просто не могла в этом признаться.
- Или оставим его здесь. И... только лишь уйдем. Пусть земля убьет
его вместо нас.
- Нет, так не пойдет. Он - хороший следопыт. Я не могу все время
следить, что происходит у меня за спиной, - возразила я.
- Вы говорите как истинная жительница Южной земли. - Голос Блейза
прозвучал как хрип. Он наблюдал за нами, опершись на локти.
- Черт возьми, что же вы опять принялись за старое?
- Меня наняли с определенной целью, - сказал он.
- В Топях вы взяли на себя обязанность быть моим телохранителем.
- В Корбеке я взял на себя обязанность быть вашим арикей, разве это
неправда?
Это сильно разозлило меня. Он ухмыльнулся, сел и потряс головой,
чтобы прийти в себя. При этом он потирал свои уши, потому что, как я
предположила, наполовину оглох.
- От всех проклятых... и мы во многих милях от Мелкати.
- Я называл имя СуБаннасен?
Его голова была склонена набок, а лоб наморщен. Я заметила, что он
следил за моими губами, и нарочно повернула голову в сторону, говоря с
Мариком.
- Собери наши вещи. Думаю, она не станет ждать нас вечно.
- Хорошо. А что с ним?
- Предоставь это мне. - Я взяла харуры, оценила их вес и решила
оставить у себя нож для метания.
- Можете не упоминать СуБаннасен, - заверила я Блейза, - я, как и
любой другой, умею суммировать факты. Но какое это имеет значение в
настоящей ситуации?
Мне пришлось повторить вопрос. Он сказал:
- Я наемник. Я зарабатываю на жизнь тем, что держу свое слово.
Ненадежным наемникам никто не платит.
- Это то, что погнало вас в Топи - деньги?
Он медленно поднялся. Я протянула ему харуры. Не имело смысла, чтобы
один из нас был безоружен в этой дикой местности.
- Вы легкомысленны, - упрекнул он меня.
- Нет, я буду защищаться, если на меня нападут.
- О, в этом я не сомневаюсь. - В его словах частично звучала прежняя
резкость.
- Скажу вам еще кое-что. Ваше повреждение - это ненадолго, во всяком
случае, я так думаю. До вечера сегодняшнего дня слух у вас восстановится.
- В его глазах не угадывались ни страх, ни облегчение. - Но это только в
первый раз так... Не знаю, что будет с вами во второй или в третий;
кажется, вы гораздо чувствительнее нас к звукам высокой частоты. Если
такое случится еще раз, то вы можете надолго лишиться слуха.
Он сунул мечи в ножны, взглянул на меня и казалось, взвесил, что я
сказала. Появились Мари вместе с дикаркой и позвали меня.
Дикарка уже шла в сторону Стены Мира.
- Вы думаете, что перейдете на ту сторону?
- Она же это сделала.
- Ага, понимаю. Возвращению на юг вы предпочитаете тихую смерть в
горах.
- Оставьте меня в покое со своей наемной моралью. Что же мне теперь,
с этого момента постоянно следить, что делается у меня за спиной?
- Трудное путешествие. - Его взгляд все еще было обращен на стену
гор. - И, как я уже раньше думал... Законы здесь недействительны.
Я ему не верила. Но мы шли дальше вверх по сужавшейся долине между
заснеженными вершинами, возвышавшимися в сияющем небе.

Ходьба стоила адских усилий. Бурый мох был здесь цепким, выносливым и
вырастал по колени. Через него невозможно было пройти, на каждом шаге его
приходилось притаптывать. К тому же он скрывал ямы, трещины, в которые
можно легко угодить и переломать себе кости. Через первые полчаса,
несмотря на ледяной ветер, я даже вспотела.
Старые, высохшие побеги ломались, когда мы наступали на них, а их
семена вцеплялись во что только можно: в волосы, глаза, в одежду и сапоги.
По молчаливой договоренности через каждую пару миль мы устраивали
отдых. Я обессиленно лежала на животе и думала, что дикарка могла бы идти
и дальше, если бы ей не приходилось нас ждать, но, как я предположила, она
чувствовала наше дыхание и замедляла шаги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166