Я не могла понять, был ли здесь еще кто-нибудь, но ни единый звук
не нарушал тишины.
От каменного пола поднимался холод и заползал под одежду.
Я потеряла ощущение времени.
В тишине послышался шум. Я вскочила. Тяжелая наружная дверь
открылась. Я проковыляла к решетке на онемевших от затрудненного
кровообращения ногах, и меня ослепило факелами. Свет почти пропал, потому
что снаружи, наверное, уже был вечер.
Стражник, не обращая на меня никакого внимания, открыл камеру, что
была рядом с моей, а двое других втащили отчаянно сопротивлявшегося
мужчину. Они с пренебрежительным видом бросили его в камеру и ушли. В
воздухе висел маслянистый, черный дым от факелов. Мои глаза снова привыкли
к темноте.
- Халтерн?
Он встал на ноги. Наши пальцы прикоснулись друг к другу через прутья
решетки, которая являла собой пример добротной ремондской работы. Вид
Халтерна не был обиженным, но выглядел он лишь менее почтенно, чем обычно.
- С вами все в порядке?
- Да. Я намеревался покинуть Корбек, но не успел уйти вовремя.
- Вы не хотите быть искренним, да? - Но это был, скорее, риторический
вопрос. Часть моей тупости уже успела оставить меня. - Сколько же времени
мы здесь проведем? Мы можем сообщить о себе на свободу?
- Может быть. Кристи, дела наши незавидны. Ближайшая к нам помощь
находится в гарнизоне.
- А Рурик больна.
- Или на юге, в Таткаэре.
- Это слишком далеко отсюда. Потребуется много времени.
Он кивнул.
- У вас нет... оружия? Ничего, что могло бы помочь нам освободиться?
- Ничего, Все мои вещи находятся в моих комнатах. - Мгновенно в
голове у меня мелькнула мысль. - А Марик?
- Я не видел кир, когда они вели меня сюда.
- Что мы можем сделать?
- Подождать, - сказал он.
Камера была невелика: три шага в ширину и четыре в длину. Длины нар
едва хватало, чтобы вытянуть ноги. Некоторое время мы разговаривали,
расположившись на нарах, потом стало совсем темно.
- Не полагайтесь на него, - прозвучал из темноты голос Халтерна. -
Его наибольшая лояльность принадлежит телестре.
- Он найдет способ вызволить нас отсюда.
Я лежала не смыкая глаз и ждала прихода Фалкира.
Сквозь щели пробивался белесый солнечный свет. Я растерла себе руки и
ноги, закоченевшие от холода. "Наверное, еще рано", - подумала я. Мне
удалось поспать некоторое время, несмотря на жесткость нар, но согреться
было невозможно, и у меня мерзли ноги.
Халтерн все еще лежал, приняв позу зародыша, и спал. Это дало мне
возможность относительно интимным образом воспользоваться кадкой; я все
еще не была осведомлена в полной мере насчет ортеанских обычаев.
Потом не оставалось ничего иного кроме ожидания.
Луч солнца полз вниз по стене и достиг пола в соседней камере. Стали
видны пыль и грязная солома.
Теперь я была уверена, что одна из остальных камер тоже была занята,
потому что ночью я слышала там шорохи. Когда солнце стало светить прямо на
кучу соломы, та зашевелилась, развалилась, и из нее поднялась женщина.
Она схватилась за решетку двери своей камеры и так потрясла ее, что
от лязга железа загудели стены.
На ее темной коже были видны старые, побелевшие шрамы. Руки ее были
узки даже по ортеанским понятиям, а все двенадцать ногтей были полностью
обгрызены. Ступни ее с широко расставленными пальцами выглядели словно
грубые башмаки. Она была голой.
Когда она повернулась ко мне и на своем ограниченном пространстве
сделала несколько шагов в мою сторону, я увидела ее густую свалявшуюся
гриву, тянувшуюся вниз по всему позвоночнику.
Ее лицо было в царапинах, на губах запеклась кровь, а глаза, похожие
на черное стекло, ничего не выражали.
- О, Богиня! - послышался сзади шепот. Это проснулся Халтерн.
Услышав его голос, она замерла, наблюдая за нами.
Я спросила:
- Кто вы?
Ответа не было. Она отступила с солнечного света к стене камеры,
после чего ее невозможно было ясно видеть.
- Это бессмысленно, - сказал Халтерн, - она из варваров. С той
стороны Стены Мира. Должно быть, ее послали сюда из крепости.
Мы прекратили наш разговор, когда открылась главная дверь.
Вошла высокая и очень худая женщина с мечом "харур" наголо. Она
открыла дверь моей камеры. За ней последовали другие, они несли одеяла,
шкуры, еду, вино и, наконец - а это обрадовало меня более всего, - чашу и
некоторое количество угла для нее.
- У вас в телестре есть друзья, - сказала худая женщина. Я узнала ее,
но не по лицу, а по речи; она была одною из дочерей Сетин. - Не говорите
об этом ничего, если вас будут спрашивать.
- У вас есть какое-нибудь сообщение?
Она резко покачала головой и покинула камеру.
- Вы можете передать что-нибудь от меня? Скажите...
Наружная дверь со скрипом захлопнулась, и я услышала, как снаружи
прогремел засов.
Я придвинула чашу с углями поближе к решетке, так что немного тепла
доставалось и Халтерну, и смогла передать ему несколько одеял. Все еще
было холодно, но уже не чувствовала пробиравшего до костей озноба.
- Поведение вашего арикей достойно похвалы. - Халтерн отбил горлышко
у одной из бутылок и стал жадно пить. - Тут он берет на себя такой риск,
на который я бы не отважился.
Мне удалось также забросить в другую камеру жареную ножку вирацу.
Дикарка набросилась на нее и стала рвать мясо зубами. Никто не принес нам
что-нибудь поесть, а мучительные спазмы в желудке, причиняемые голодом,
затрудняли мышление.
- Мне никогда не следовало бы покидать Таткаэр, - сказал Халтерн,
горько упрекая самого себя. - Сфера моей деятельности - это города. Но не
копание в грязи в Ремонде. У вас есть сколько-нибудь денег?
- Нет, ни единой медной монетки.
- У меня есть немного серебра. В следующий раз я попробую подкупить
охранника, чтобы он вынес наружу сообщение от нас.
Дикарка что-то сказала одной короткой фразой. Халтерн замолчал с
раскрытым ртом и уставился на нее.
- Кто вы? - Я подошла к решетке. - Как вы сюда попали?
Ее лицо было неподвижным, но говорила она вопросительным тоном.
- Имирианка? - Мне в это не верилось.
- Наверное, архаичная раса, - сказал Халтерн. - Вы правы.
Женщина указала на меня:
- Кто?
- Кристи, - ответила я и сказала это еще раз, когда она повторила
слово. Она подошла ближе и обхватила своими костлявыми руками прутья
решетки. Голос ее был грубым.
- Кто твой друг? - спросила она.
- Халтерн, - сказала я, - он с юга.
Я не могла бы сказать, насколько она поняла меня. Халтерн подошел ко
мне поближе и стал задавать вопросы, но она не отвечала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
не нарушал тишины.
От каменного пола поднимался холод и заползал под одежду.
Я потеряла ощущение времени.
В тишине послышался шум. Я вскочила. Тяжелая наружная дверь
открылась. Я проковыляла к решетке на онемевших от затрудненного
кровообращения ногах, и меня ослепило факелами. Свет почти пропал, потому
что снаружи, наверное, уже был вечер.
Стражник, не обращая на меня никакого внимания, открыл камеру, что
была рядом с моей, а двое других втащили отчаянно сопротивлявшегося
мужчину. Они с пренебрежительным видом бросили его в камеру и ушли. В
воздухе висел маслянистый, черный дым от факелов. Мои глаза снова привыкли
к темноте.
- Халтерн?
Он встал на ноги. Наши пальцы прикоснулись друг к другу через прутья
решетки, которая являла собой пример добротной ремондской работы. Вид
Халтерна не был обиженным, но выглядел он лишь менее почтенно, чем обычно.
- С вами все в порядке?
- Да. Я намеревался покинуть Корбек, но не успел уйти вовремя.
- Вы не хотите быть искренним, да? - Но это был, скорее, риторический
вопрос. Часть моей тупости уже успела оставить меня. - Сколько же времени
мы здесь проведем? Мы можем сообщить о себе на свободу?
- Может быть. Кристи, дела наши незавидны. Ближайшая к нам помощь
находится в гарнизоне.
- А Рурик больна.
- Или на юге, в Таткаэре.
- Это слишком далеко отсюда. Потребуется много времени.
Он кивнул.
- У вас нет... оружия? Ничего, что могло бы помочь нам освободиться?
- Ничего, Все мои вещи находятся в моих комнатах. - Мгновенно в
голове у меня мелькнула мысль. - А Марик?
- Я не видел кир, когда они вели меня сюда.
- Что мы можем сделать?
- Подождать, - сказал он.
Камера была невелика: три шага в ширину и четыре в длину. Длины нар
едва хватало, чтобы вытянуть ноги. Некоторое время мы разговаривали,
расположившись на нарах, потом стало совсем темно.
- Не полагайтесь на него, - прозвучал из темноты голос Халтерна. -
Его наибольшая лояльность принадлежит телестре.
- Он найдет способ вызволить нас отсюда.
Я лежала не смыкая глаз и ждала прихода Фалкира.
Сквозь щели пробивался белесый солнечный свет. Я растерла себе руки и
ноги, закоченевшие от холода. "Наверное, еще рано", - подумала я. Мне
удалось поспать некоторое время, несмотря на жесткость нар, но согреться
было невозможно, и у меня мерзли ноги.
Халтерн все еще лежал, приняв позу зародыша, и спал. Это дало мне
возможность относительно интимным образом воспользоваться кадкой; я все
еще не была осведомлена в полной мере насчет ортеанских обычаев.
Потом не оставалось ничего иного кроме ожидания.
Луч солнца полз вниз по стене и достиг пола в соседней камере. Стали
видны пыль и грязная солома.
Теперь я была уверена, что одна из остальных камер тоже была занята,
потому что ночью я слышала там шорохи. Когда солнце стало светить прямо на
кучу соломы, та зашевелилась, развалилась, и из нее поднялась женщина.
Она схватилась за решетку двери своей камеры и так потрясла ее, что
от лязга железа загудели стены.
На ее темной коже были видны старые, побелевшие шрамы. Руки ее были
узки даже по ортеанским понятиям, а все двенадцать ногтей были полностью
обгрызены. Ступни ее с широко расставленными пальцами выглядели словно
грубые башмаки. Она была голой.
Когда она повернулась ко мне и на своем ограниченном пространстве
сделала несколько шагов в мою сторону, я увидела ее густую свалявшуюся
гриву, тянувшуюся вниз по всему позвоночнику.
Ее лицо было в царапинах, на губах запеклась кровь, а глаза, похожие
на черное стекло, ничего не выражали.
- О, Богиня! - послышался сзади шепот. Это проснулся Халтерн.
Услышав его голос, она замерла, наблюдая за нами.
Я спросила:
- Кто вы?
Ответа не было. Она отступила с солнечного света к стене камеры,
после чего ее невозможно было ясно видеть.
- Это бессмысленно, - сказал Халтерн, - она из варваров. С той
стороны Стены Мира. Должно быть, ее послали сюда из крепости.
Мы прекратили наш разговор, когда открылась главная дверь.
Вошла высокая и очень худая женщина с мечом "харур" наголо. Она
открыла дверь моей камеры. За ней последовали другие, они несли одеяла,
шкуры, еду, вино и, наконец - а это обрадовало меня более всего, - чашу и
некоторое количество угла для нее.
- У вас в телестре есть друзья, - сказала худая женщина. Я узнала ее,
но не по лицу, а по речи; она была одною из дочерей Сетин. - Не говорите
об этом ничего, если вас будут спрашивать.
- У вас есть какое-нибудь сообщение?
Она резко покачала головой и покинула камеру.
- Вы можете передать что-нибудь от меня? Скажите...
Наружная дверь со скрипом захлопнулась, и я услышала, как снаружи
прогремел засов.
Я придвинула чашу с углями поближе к решетке, так что немного тепла
доставалось и Халтерну, и смогла передать ему несколько одеял. Все еще
было холодно, но уже не чувствовала пробиравшего до костей озноба.
- Поведение вашего арикей достойно похвалы. - Халтерн отбил горлышко
у одной из бутылок и стал жадно пить. - Тут он берет на себя такой риск,
на который я бы не отважился.
Мне удалось также забросить в другую камеру жареную ножку вирацу.
Дикарка набросилась на нее и стала рвать мясо зубами. Никто не принес нам
что-нибудь поесть, а мучительные спазмы в желудке, причиняемые голодом,
затрудняли мышление.
- Мне никогда не следовало бы покидать Таткаэр, - сказал Халтерн,
горько упрекая самого себя. - Сфера моей деятельности - это города. Но не
копание в грязи в Ремонде. У вас есть сколько-нибудь денег?
- Нет, ни единой медной монетки.
- У меня есть немного серебра. В следующий раз я попробую подкупить
охранника, чтобы он вынес наружу сообщение от нас.
Дикарка что-то сказала одной короткой фразой. Халтерн замолчал с
раскрытым ртом и уставился на нее.
- Кто вы? - Я подошла к решетке. - Как вы сюда попали?
Ее лицо было неподвижным, но говорила она вопросительным тоном.
- Имирианка? - Мне в это не верилось.
- Наверное, архаичная раса, - сказал Халтерн. - Вы правы.
Женщина указала на меня:
- Кто?
- Кристи, - ответила я и сказала это еще раз, когда она повторила
слово. Она подошла ближе и обхватила своими костлявыми руками прутья
решетки. Голос ее был грубым.
- Кто твой друг? - спросила она.
- Халтерн, - сказала я, - он с юга.
Я не могла бы сказать, насколько она поняла меня. Халтерн подошел ко
мне поближе и стал задавать вопросы, но она не отвечала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166