Сев прямо, я взялась за голову и застонала. Затем из горла пошла слизь, я
стала задыхаться и с усилием выплюнула ее. Моя голова сотрясалась от
судорог. Я почти ослепла от боли.
Наконец я смогла сидеть спокойно. Облегчение было неописуемым. Я
открыла слезящиеся глаза. Свет был зеленым. Я протянула руку вверх, мои
пальцы коснулись какой-то гибкой поверхности. Очень медленно до меня
дошло, что меня что-то накрывало. Это была кожа. Разве ее положили на
ветви? Еще больше кожи было подо мной и остальными.
Лицо, которое я видела, - или оно было лишь в кошмарном сне? - это
лицо с кошачьими глазами и колючими ушами отпечаталось в моем воображении
со зримой ясностью.
Телук, Марик. Аширен лежало вытянувшись рядом со мной, оно выглядело
очень беззащитно. Лицо Телук имело цвет тухлой пищи. Они спали или были
без сознания. Дикарки я не видела. По другую сторону от Телук спиной ко
мне лежал широкоплечий мужчина. "Халтерн!" - на секунду промелькнула у
меня мысль. Но, встав на колени, я увидела, кто это был.
Лицо в шрамах, кожа телесного и белого цвета проходила полосой по
половине лба, подбородку и груди. "Солидный ожог", - рассеянно подумала я.
Светлая, серебристого цвета, грива. Слабо выраженные пятна болотного
цветка на широких кистях рук.
Я видела перед собой наемника из Римона, как о том говорил Халтерн. В
Эт.
Неужели все они шли за нами? Или он один? Зачем? Кто он?
Было такое ощущение, словно я проснулась после наркоза; мне не
верилось в реальность этого мира. Это были сны, приходившие в этой
темноте, которая вот уже снова опускалась на меня. Это могла быть и
какая-нибудь иная темнота. В моей памяти существовали большие провалы. "Со
временем последнего привала прошло больше суток", - подумала я и опять
уснула.
Мелькал свет. Я протирал слипшиеся глаза. В моей памяти оставалось
какое-то слабое воспоминание о том, что меня кормили чем-то жидким... и,
возможно, даже несли, однако я не была в том уверена.
Свет имел красно-желтый цвет, он шел от костра, и за стенками палатки
двигались тени. Палатка была горазда больших размеров, чем ранее. Ближе к
верху ее имелась щель, через которую виднелось небо, усеянное дневными
звездами.
Возле костровой ямы сидела дикарка со скрещенными ногами и бросала в
пламя куски торфа и хвороста.
Я пошевелилась, села и закашляла. Мои физические страдания опять
напомнили о себе. В палатке было одновременно и душно, и холодно, и мне
дышалось с трудом. Я на четвереньках подползла поближе к огню.
- Ты?.. - Она коснулась своей шеи, потом моей.
У меня болели голова и шея, но легкие, как я чувствовала, были в
более удовлетворительном состоянии. Я подумала с замутненным сознанием,
что должна была бы поздравить Адаира. Шприц-тюбики подействовали. Ни
воспаления легких, ни плеврита нет. О, Иисус, что за счастье!
Я спросила:
- Где мы?
Я не смогла понять ее ответа, постояла на коленях воле огня, потом
встала. В ногах была слабость. Палатка воняла экскрементами и болезнью. Я
двинулась к выходу, держась за стойку, расшнуровала его.
Я не ощутила никакого тепла от солнца, висевшего низко над горизонтом
с южной стороны. Белесое небо ослепило меня. Я зажмурилась. Здесь,
снаружи, я почувствовала холод. Мы находились на высоком месте, примерно
на метр поднимавшемся над уровнем воды. Это был гораздо более крупный
остров, чем многие другие. Он порос кустарником и кривыми деревьями. Я
отошла в сторону от палатки, чтобы отправить естественную потребность.
Ремондские горы больше не были видны. По всей безотрадной окрестности
до самого горизонта я не увидела ничего кроме сплошного болота.
По другую сторону протоки стояло еще большее число бледно-зеленых
палаток, сливавшихся с фоном. Я увидела несколько фигур, но на большом
расстоянии не могла их разглядеть, кто или что это такое было.
"Карантин", - подумала я и слабо хихикнула. Кто бы ни были те, у кого
мы находились, мы им были не нужны.
Вернувшись в палатку, я увидела, что Марик проснулся и сидел на
корточках у огня. Телук старалась получить от дикарки какую-нибудь
информацию. Мужчина - его звали Блейз н'ри н'сут Медуэнин, как мне сейчас
вспомнилось по судебному слушанию - бормотал что-то и вздрагивал во сне.
- Это обитатели Топей! - взволнованно сказал мальчик. - Я не спал и
видел их.
- Где мы? - спросила Телук.
- Мы находимся так близко к центру Нигде, что это уже не играет
никакой роли. - Мне пришлось сесть, чтобы не упасть. У меня больше не было
сил. Я спрашивала себя, насколько действительно была больна.
- Что он здесь делает? - Марик кивнул на мужчину. - Они забрали с
собой наши вещи, т'ан, и харуры.
Моего парализатора, как я установила, тоже не было.
Телук наклонилась над светлогривым ортеанцем и большим пальцем
подняла его веко. Потом удивленно наморщила лоб, продолжила свое
обследование: понюхала выдыхаемый им воздух, осмотрела горло. Выражение ее
лица из нормального стало напряженным.
- Он не болен, - сказала она. - Может быть, слабое проявление
легочной гнили и это все.
- Что же с ним такое?
- У него болезненная страсть к атайле. И, думаю, уже в течение
некоторого времени. Здесь, в Топях, он нигде не найдет такой травы.
Теперь, если он выживет, то избавится от этого.
- Если выживет?
- Нам бы надо его убить, - сказал Марик. - Пока мы это еще можем. Он
преследовал нас, чтобы убить, т'ан Кристи.
"И был захвачен одновременно с нами? - подумала я. - Должно быть, он
шел за нами от Эт. Вот только что так гнало его?"
- Ке прав, - подтвердила Телук, - наши шансы выбраться отсюда
достаточно невелики и без него.
- Нет, этого мы не можем сделать.
Я почувствовала трусливое желание быть в бессознательном состоянии,
чтобы они тем временем смогли его убить. Но хода вещей невозможно
изменить. И, ко всему прочему, мне действительно не хотелось совершать еще
и умышленное преступление.
Снаружи послышался зов. Дикарка стремительно вскочила и покинула
палатку. Я последовала за ней. Телук стояла у входа и держалась за
распорки.
Обитатель Топей.
Он не походил на человека даже по тем меркам, какие я применяла к
ортеанцам. Дикарка стояла у края воды и разговаривала с ним.
Он был моложе ее, строен, с тонкими руками и ногами и ростом чуть
выше Марика. Его бледная, грязного оливкового цвета кожа отливала золотом
в свете зимнего солнца. При каждом его движении менялись оттенки золотого
и зеленого, как это бывает с некоторыми тканями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166