Кроме черного пуха на голове, тянувшегося от лба до середины
позвоночника, волос на нем не было. Он был, очевидно, мужского пола.
Что-то казалось неправильным или, по крайней мере, странным в том, как
крепились к туловищу его руки и ноги.
Увидев нас, он прервал свой разговор с дикаркой и подошел к палатке.
Глаза его были черные, с небольшими зрачками и наполовину прикрыты
перепонками. При каждом его вдохе и выдохе я видела на его коже игру света
и тени.
Он прикоснулся к моей руке (его кожа была на ощупь грубой, как у
змеи) и тут же отдернул свои пальцы. Между ними имелись плавательные
перепонки, а на животе, по которому проходило нечто вроде шва, виднелись
бледноватые пятна и точки.
Мне захотелось засмеяться; это, кажется, походило на истерику. Его
пальцы были холодными, как лед. Он что-то сказал, чего я не поняла,
повторил еще раз и отвернулся.
Дикарке, как я видела, не очень-то везло в попытке понять его.
Одним-единственным движением обитатель Топей скользнул под
поверхность воды и пропал из виду, пока голова с темным гребнем снова не
появилась футах в тридцати у противоположного берега.
С явным неудовольствием дикарка побрела по болотной воде, а потом
поплыла вслед за ним.
Она не вернулась еще и тогда, когда наступила ночь.
Мы отдыхали в этом временном лагере четыре дня. Я часто видела
дикарку с обитателями Топей среди их палаток, хотя в большинстве случаев
она с наступлением ночи возвращалась к нам. Ни на какие вопросы она не
отвечала.
Даже в конце нашего здесь пребывания я все еще не знала толком,
являются ли обитатели Топей разумными существами или же принадлежат к
животным. Их способ изъясняться не имел ни малейшего сходства с каким-либо
языком Южной земли; он состоял лишь из хрюкающих звуков. Они натягивали
шкуры на ветви, чтобы соорудить палатки, и охотились на рашаку-наи и
болотных животных с каменными ножами... Но ведь и бобры строят плотины, а
мыши - гнезда. Обитатели Топей уверенно чувствовали себя как в воде, так и
на суше, а также - судя по поведению их юных представителей - и на кривых
ветвях деревьев.
Никто из них не входил в нашу палатку. Один из них доходил до входа и
вел с дикаркой - а в лагере обитателей Топей ее понимали не намного лучше,
чем в нашем, - состоявшую из хрюканья и ворчания беседу, заканчивавшуюся
возней.
Лишь внимательнее присмотревшись к этим обитателям болот, я
установила, что они не пользовались огнем. У дикарки же был трут и кресало
Телук и твердое намерение постоянно поддерживать в яме огонь.
- Мы не можем здесь оставаться, - сказала Телук вечером четвертого
дня. - Они не могут нас удержать.
Свет с запада окрашивал воду в лиловый цвет, на фоне горизонта
чернели низкие деревья. Над нашими головами кружили на своих огромных
крыльях птицы-ящерицы.
- Нас держат не они а обстоятельства.
Под темневшим небом лежали, широко раскинувшись, холодные болота. Дни
теперь стали ощутимо короче.
- Как себя чувствует аширен?
Она беспокоилась о нем; в обязанности говорящего с землей входили и
знания основ медицины.
- Кир чувствует себя относительно хорошо и, очевидно, поправится,
если будет находится в тепле. Больше я ничего для него не могу сделать.
- А что с другим?
- А что мне с ним делать? - Она говорила непривычно возбужденно. - Он
гонится за нами по Ремонде, загоняет нас в эти забытые Богиней места, и вы
ждете, что я стану о нем заботиться? Нет, об этом не может и быть речи.
Если придет его время, Богиня возьмет его, если же нет, он будет жить.
Мы обошли наш остров и вернулись к палатке. Обход длился недолго.
Телук потянулась и сцепила друг с другом свои костлявые пальцы, потом
провела ими по гриве и стала массировать мышцы на затылке. Она все время
была в напряженном состоянии.
- Я не чувствую эту землю, - сказала она, - она слишком далека от
моего дома. Может быть, Арад был прав. Слишком много чужого... В вас есть
что-то такое, чего я не понимаю.
Она пригнулась и нырнула в приоткрытый вход палатки.
Я наблюдала за слабеющим светом уходившего дня. Какая-то темная,
комковатая гроздь, плывшая по воде, оказалась сворой детенышей обитателей
Топей. Они хрюкнули и с быстротой рыб шмыгнули к противоположному берегу,
где превратились в визжащую кучу, учинившую возню.
- По вкусу это напоминает помет рашаку.
- Ешьте, иначе умрете от голода.
Я проснулась и услышала спор Марика с человеком в шрамах. У нас не
было горячей еды и питья, а только сырое мясо, которое можно было
поджарить над огнем, и нам пришлось делать выбор между болотной водой и
кожаными мешками, в которых содержалась какая-то неизвестная, похожая на
молоко жидкость. Медуэнин был прав: пахло гнилым.
Телук перевернулась на другой бок, чтобы продемонстрировать всем свое
равнодушие. Я заметила, что дикарки опять не было. Теперь, когда моя
простуда была в разгаре, у меня обнаружилась своего рода аллергическая
реакция: из глаз и носа сильно текло, а на теле появилась сыпь.
- Вы уже мертвы, - сказал мужчина. - Вы все. Вы, вероятно, слишком
глупы, чтоб это понять, но это так.
Его издевательский тон действовал мне на нервы. Я села.
Он сидел, откинувшись спиной на распорку и положив руки рядом с собой
на землю. Солнечный свет, падавший через приоткрытый вход, освещал его
серую гриву и красные остатки наполовину изуродованного лица.
- Хотите немного вот этого? - Марик протянул мне кожаный мешок. Я
отпила немного этого молока, причем старалась не обращать внимания на
вкус.
- Ведь вам заплатили, чтобы вы убили меня. - Мой голос звучал хрипло.
- Какая жалость, что вас поймали вместе с нами. Не слишком умно было это с
вашей стороны, как вы думаете?
Он выглядел так, словно мясо оплавилось с его костей. В течение всего
периода вынужденного избавления от болезненной тяги к атайле заставить его
есть было невозможно. В критической стадии Телук обматывала его одеялом,
когда он в горячем бреду начинал наносить удары во все стороны.
Теперь же он разыгрывал из себя звезду, был надменен, потому что еще
оставался жив. "Удивительно, почему его никто не зарезал?" - подумал я.
- Я еще увижу вас трупами, - сказал он болтливым тоном.
- А что бы вам это дало? Разве вам поможет, если вы убьете меня?
Он схватил левой рукой запястье правой, потом резко взмахнул ими по
сторонам. Сломанное запястье кое-как зажило, хотя и неправильно срослось
(как утверждала Телук). Он снова мог ею пользоваться.
- Вы их не найдете, - сказал Марик, увидев, как Медуэнин поискал
глазами свои вещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166