- А до ближайшей пристани?
Ке снова отрицательно покачал головой.
- Тогда нам лучше идти дальше.
Речные берега были сплошь покрыты двулиственным тростником. Солнце,
поднявшись повыше, осветило покинутую землю в нескольких зери к западу
оттого места, где мы находились. Затем, когда оно заполнило собой весь
небосвод, на противоположном берегу вверх потянулись струйки дыма. На реке
белели паруса судов, уже в такую
рань продолжавших свой путь.
- Я хочу есть, - сказал Родион. - Нам надо было бы купить на рынке
побольше еды.
- Это мы наверстаем в ближайшей телестре, - пообещала я.
При этом попыталась вспомнить, сколько же времени уже я сама ничего
не ела. На судне до прибытия в Бахарубазурие... один раз. Сегодня еще
совсем ничего.
Мое мышление предельно сузилось я воспринимала только неровную
дорогу, по которой шла. Земля потрескалась зимой от морозов, в ней было
множество глубоких ям и рытвин очевидно, здесь еще не побывала группа
ремонта дорог из ближайшей телестре.
Я чувствовала слабое сожаление по той причине, что Родиону
приходилось испытывать голод и изнеможение - на глазах кир от сильной
усталости виднелись белки, - тогда как я пребывала в обусловленной
воздействием адреналина эйфории и почти ничего не чувствовала.
Этот день был долгим, и я не могла даже предвидеть, как он
закончится.
Утреннее солнце согревало, но холодный ветер раскачивал молодые
побеги тростника. Навстречу никто не попадался. Я внимательно
всматривалась в местность, надеясь заметить дым из каминной трубы
какой-нибудь телестре.
- С'арант...
- Что случилось? - испуганно спросила я кир.
Без какого-либо волнения, но с решительностью в голосе, не терпящей
возражения, Родион сказал:
- Мне нужно спать.
- Прямо сейчас?
- Я не... - Веки на глазах кир задрожали, ке потер свой лоб и, не
говоря ни слова, повалился на землю. Я успела подхватить кир, прежде чем
ке ударился бы при падении. У меня на руках повисло, обмякнув, теплое,
тяжелое тело.
- Родион!
Золотая кожа кир была в грязи. От голода это или от усталости? Но
кожа с чешуйчатым узором казалась на ощупь грубой и влажной. Приподняв
веки кир, я увидела, что мигательные перепонки опустились, глаза
закатились и в них наполовину виднелись белки.
Шумел ветер, слышался свист рашаку, но птицы летали слишком высоко
для того, чтобы их можно было видеть. Кровь шумела у меня в ушах. Я легко
шлепнула кир ладонью по щекам и с трудом сдержала свою злость. Мне нельзя
было сейчас задерживаться! Неужели я для этого должна была взять с собой
аширен?
Ке не просыпался. Я оставила все кроме своей сумочки на земле,
взвалила кир себе на плечо и, качаясь - ке ни по размерам своего тела, ни
по весу не был ребенком, - медленно пошла по дороге. Впереди должна была
находиться какая-нибудь телестре. Просто должна была.
Вблизи причального мостика стояло несколько небольших строений.
Полуденное солнце нагрело воздух, я под своей ношей была вся в поту. Тело
Родиона казалось каким-то неживым весом. Может, он и действительно уже
неживой? Эта паническая мысль мгновенно промелькнула и исчезла, когда я
почувствовала, как при дыхании двигались ребра кир. Я прошла так,
наверное, два или три зери, сделав много коротких передышек, и тоже была
близка к тому, чтобы упасть от бессилия.
Со двора вышел мужчина, насторожился и подбежал к нам.
- Не могли бы вы помочь...
Он помог мне осторожно опустить Родиона с моего плеча и положить его
на землю. Это был темнокожий, широкоплечий ортеанец, одетый в рабочую
одежду. Все его внимание приковал к себе аширен.
- Как давно уже ке в таком состоянии?
- По дороге... несколько зери отсюда... - Я жадно ловила воздух. -
Здесь есть врач? Говорящий с землей?
Он понимающе кивнул, взял Родиона на руки, и я последовала за ним в
дом телестре.
Некоторое время у меня не было сил что-либо делать.
Одна старая женщина протянула мне бутылку вина и крикнула при этом
какому-то аширен, чтобы тот привел говорящего с землей.
Со своего места в комнате я смотрела, как мужчина, несший Родиона,
положил кир на узкую кровать рядом с камином.
Голова Родиона перекатывалась из стороны в сторону, ке издавал
гортанные звуки.
Полуденное солнце проникало через узкие окна и освещало золотую кожу
и светлые волосы кир. Я слышала, как присутствовавшие вполголоса
обменивались мнениями, и решали не снимать капюшон; я надеялась, что
выглядевший полузолотым ке не позволит им заметить, что я из другого мира.
- У кир это поздно началось, т'ан?
Черный как смоль мужчина в одеянии говорящего с землей осмотрел
Родиона. Взял шестипалые руки кир в свои.
- Поздно?
В его бледных глазах исчезла перепонка, когда он услышал мой акцент.
Успех маскировки зависит не от переодевания, а от того, как себя ведешь.
Никому нельзя смотреть в глаза и ни кому из ортеанцев нельзя относиться
как к чужому.
- Вы иностранка, - сказал он.
- Да, из... - ложь легко далась моему языку, - ...с Покинутого
Побережья. Но что с аширен?
- У кир поздно началось превращение, - сказал он, обернулся и резким
тоном потребовал одеяла. Пожилая женщина вышла и вернулась с несколькими
одеялами и двумя пригоршнями какой-то сушеной травы.
Я села в тень рядом с Родионом, пока говорящий с землей заваривал
травы в сковороде над огнем камина. Аширен извивался на кровати, глаза кир
были полураскрыты, беззвучно шевелились губы.
"А если ке умрет?" - вдруг подумала я.
Говорящий с землей прогнал всех посторонних из комнаты и задернул
полог. Затем поднес парящую сковороду к постели, и пока я держала кир за
плечи, натирал тело горячей жидкостью.
- А теперь мы закроем кир, - сказал он, и мы завернули кир в меха. -
Это тяжело проходит, если наступает поздно, но протекает быстрее. Так или
иначе.
- Ке выздоровеет?
Говорящий с землей пожал плечами, потом посмотрел на мое пальто,
узелок, джайанте и наконец сказал:
- Вам придется прервать путешествие и остаться здесь, пока все это не
пройдет.
Вторая половина дня клонилась к вечеру. Я слышала, как входили другие
люди, их голоса за пологом у двери, но нас никто не беспокоил.
Иногда от боли Родион начинал судорожно дергать руками и ногами, и
требовались большие усилия говорящего с землей и мои, чтобы удержать его
на месте. Наконец ке, кажется, уснул.
- Теперь нам нужно подождать. Не хотите ли поужинать с нами? -
спросил ортеанец. - Если же ваши обычаи требуют, чтобы вы ели одна,
иностранка, то я, конечно, распоряжусь, и еду принесут вам сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166