Но найдет ли Хиларион именно то место? Там не было никаких
ориентиров.
Наш гид, по-видимому, не сомневался.
Он вел нас по извилистой, труднопроходимой тропе, петляя, но все
время возвращался на путь, указанный жезлом. Наконец он остановился у
одного из столбов. Кругом было ужасающее однообразие.
Трудно было поверить, что мы действительно достигли нужной точки.
- Здесь, - уверенно сказал маг. Он смотрел на то, что мне казалось
простым пыльным воздухом, который поднимал ветер.
- Никаких признаков, - начал отец.
Мать, защищая руками глаза, пристально посмотрела вперед, затем
сказала:
- Что-то есть... Волнение...
Хиларион, казалось, не слышал. Он делал быстрые движения жезлом, как
бы рисуя в воздухе контуры портала.
И в пыли, поднятой ветром - кто знает, может быть, это и не пыль? -
оставались слабые рисунки контура, сделанного жезлом. Линии образовывали
прямоугольник, перечеркнутый в середине двумя линиями, которые шли из
верхних углов к нижним. В четырех отрезках верхушка жезла выписывала
теперь символы. Два из них были мне знакомы - они изменили форму со
временем, другие же были новыми для меня, последний, пятый символ
пересекал все остальные. Когда Хиларион опустил жезл, мы увидели, что
маг измучен и слаб, но все еще твердо стоит на ногах, несмотря на ветер
и кружившийся песок.
Затем он снова начал обводить все детали своего рожденного из воздуха
рисунка.
Теперь тонкие группы линий приобрели цвет: сначала зеленый,
переходивший в ярко-голубой, так что я снова увидела "защищающий" цвет
Эскора. Но цвет не удержался и скоро увял, стирая и рисунок.
Маг помрачнел и начал рисовать цветом снова. Цвет погас вторично.
Мать взяла за руки меня и отца. Связанные физической цепью, мы
связали и наши разумы. Энергию, родившуюся от нашей цепи, мать послала
Хилариону. Тот с изумлением оглянулся на нее, а затем поднял жезл и в
третий раз нарисовал линии и символы.
Я чувствовала напряжение, но держалась твердо и отдавала Силу по
требованию матери. На этот раз нарисованные линии не погасли,
зелено-голубой цвет держался, разгораясь все ярче. Когда Хиларион
опустил жезл, рисунок сверкал и пульсировал, повиснув в воздухе на фут
от земли. Вокруг него не было ветра, хотя в других местах он поднимал
густую пыльную вуаль.
Некоторое время Хиларион критически осматривал свое творение, как бы
желая убедиться, что в нем нет изъянов. Затем он сделал два шага вперед
и сказал нам, не оглядываясь:
- Пора идти!
Мы разорвали цепь. Мать и я взяли наши сумки: а отец поднял Айлию.
Маг направил острие жезла в центр перекрещивающихся линий, как вставляет
ключ в замок, и Врата открылись. Я видела, как маг исчез. Я пошла за
ним, за мной мать и последним отец. Снова ужасное искривление
пространства времени, и я покатилась по каменной мостовой, болезненно
жмурясь от удара головой о какой-то твердый предмет.
Я лежала на спине против кресла, возвышавшегося в центре зала
цитадели. Пылавшие Врата были единственным светлым предметом в этом
сумрачном зале.
Рядом кто-то шевелился. Я повернула голову. Тут стоял Хиларион с
жезлом в руке.
Он не смотрел на Врата, а оглядывал зал.
Не знаю, что он надеялся увидеть - может, стражников, слуг, или
домочадцев - но он не нашел, чего искал. И эта пустота поразила его. Он
поднес руку ко лбу и пошатнулся, а потом пошел вдоль стены зала, как бы
желая скорее найти что-то, пока его не охватила настоящая паника.
Я почувствовала некоторое облегчение: он просто забыл о нас,
поглощенный собственными горестями. Самое время для нас уйти.
Несмотря на головокружение, я кое-как поднялась, держась за поручень
кресла, и огляделась. Отец уже встал. Айлия лежала перед ним. Он
перешагнул через нее и обнял Джелит, помогая ей встать. Они были так
крепко спаяны друг с другом, что действительно казались единым телом и
духом. Что-то в их манере, когда они стояли рядом, на момент замкнувшись
в своем личном мире, заставило меня остановиться. Я вздрогнула, как от
холодного ветра и подумала, как же это, наверное, хорошо - иметь такое
единение с кем-то.
Киллан, вероятно, познал это с Дахаун, Кемок - с Орсией. И я
бессознательно тянулась к тому же, когда пошла за Дензилом, но в конце
концов поняла, что он хотел вовсе не меня, не Каттею-девушку, а
Каттею-волшебницу, отдавшую ему свою Власть. Глядя на этих двоих и на
мир, который они держали в себе, я поняла, что я еще не настоящая
колдунья, которая поставила бы Власть превыше всего. Но только это и
остается мне в жизни.
Сейчас же не время для подобных размышлений: надо узнать обо всем
здесь и сделать соответствующие приготовления. Я выпустила ручку кресла
и, пошатываясь, пошла к родителям.
Глава 16
- Извините, - сказала я тихо.
Я боялась, как бы мои слова не вывели Хилариона из его озабоченности
и не привели сюда слишком рано.
Мать повернула голову и посмотрела на меня. В моем лице что-то
предупредило ее, потому что ее глаза стали настороженными.
- Ты боишься? Кого, дочка?
- Хилариона, - ответила я.
Теперь и отец внимательно смотрел на меня. Хотя его рука все еще
обнимала плечо матери, другую руку он поднес к поясу, как бы ища оружие.
- Слушайте, - заговорила я шепотом.
Я не желала вести мысленный разговор, поскольку в этом месте,
пропитанном колдовством, мысленное прикосновение могло прозвучать как
гонг.
- Я не все рассказала вам. Эскор уже давно трещит, разорванный
воинственным колдовством. Большая часть тех, кто в этом повинен,
поглощена темными силами, которые они же сами и вызвали. Другие ушли
через Врата в другое место и время, но на них до сих пор лежит проклятие
за то, что они сделали в далеком прошлом. Мы ничего не знаем о
Хиларионе. Я не думаю, что он мастер Мрака, иначе он не мог бы управлять
Голубым Огнем. Но ведь были и такие, кто не следовал ни добру, ни злу, а
только своему любопытству и творили зло в поисках знаний. Теперь мы
сражаемся за жизнь Эскора, а я приложила руку к возобновлению древней
войны, когда неосторожно работала с магом и нарушила древнее равновесие.
И я еще раз нанесла вред, уже другой, совсем недавно, и не хочу
взваливать на себя еще и третий груз вины, приводя обратно одного из
магов прошлого, который может испортить все, за что боролись мои братья
и наши боевые друзья. Хиларион знает слишком много, чтобы взять его в
Долину. Надо узнать бы нем побольше, прежде чем принести ему
какую-нибудь клятву.
- У нас мудрая дочь, - сказала мать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299