то, что требовал от меня Хиларион, когда он был еще Пленником
Зандора, я теперь отдала ее добровольно, без его просьбы. Я послала ему
всю свою силу и Власть, опустошая себя полностью.
Кажется, я упала на колени, прижимая к груди руки, но точно не помню.
Я сознавала, что только это опустошение необходимо. Сколько времени это
продолжалось - тоже не знаю.
Затем все закончилось. Я была высушена и пуста, и пустота эта была
глубже, чем то, что оставила во мне рана, нанесенная когда-то Дензилом.
Я безвольно подумала, что это смерть. Что ж, так и должно быть. Я не
боялась смерти, а только хотела вечного покоя.
Неожиданно на мои плечи легли горячие руки и подняли меня. Это
прикосновение вернуло меня к жизни, но я уже не хотела жить, потому что
знала, что я наделала своим зовом.
- Ничего, подобного!
Я заставила себя открыть глаза и увидела не слепой хаос, как я
предполагала, а того, кто стоял рядом. Я знала, что он не из породы
Дензнла и ему подобных, которые ничего не дают, а только берут, и что в
самом деле между нами никогда не будет ни управления, ни подчинения, а
только равенство.
В словах не было нужды, и в мыслях тоже было только быстро
исчезнувшее удивление - как я могла быть такой слепой и не видеть
открытой двери, за которой не было никакого страха.
Мы вместе пошли к тем, кто смотрел и ждал. Открыватель Врат стал
защитником жизни, и на этом я заканчиваю свою часть саги об Эскоре.
Андрэ НОРТОН
КОЛДОВСКОЙ МИР VI
ГОД ЕДИНОРОГА
Глава 1
В маленьком обществе, изолированном от остального мира, защищенном от
всяких перемен, бывают времена, когда приветствуются любые изменения,
ибо нет ничего более скучного и однообразного, чем то время, что течет
именно в таких вот замкнутых обществах.
С увенчанной куполом башни монастыря Норстадт была видна холмистая
долина, тянувшаяся до далекого серо-синего гребня гор.
Эта долина уже существовала, когда сюда пришел человек, и она все еще
будет существовать, когда он исчезнет. Совсем недавно в этой местности
шла гигантская битва и в течение долгих лет велась вооруженная борьба
против захватчиков из-за моря, пока, наконец, их не оттеснили к их
главной крепости на берегу моря. Последнее сражение, и, наконец, мир, во
время которого местному населению пришлось привыкнуть к языку мечей
воинов.
Все мы в Нордейле знали это, но пламя войны никогда еще не проникало
так далеко вглубь страны, никогда еще не достигало нашей долины. Только
те, кто пережил все эти ужасы и искал у нас убежища, приносили с собой
дух войны. Мы сами никогда не видели шаек ализонцев, грабящих и
захватывающих все на своем пути, и за это женщины Норстадта ежегодно
возносили в часовне благодарственные молитвы.
В те беспокойные дни войны я обрела душевное равновесие в монастыре,
но были моменты, когда я думала, что задохнусь от подавляющего
спокойствия, царящего здесь. Потому что очень тяжело жить среди людей,
чужих тебе не только по крови, но и по духу, по стремлениям и
намерениям. Кем же я, собственно, была? Каждый в монастыре, кого
спрашивали об этом, вероятно отвечал так:
- Кто это? Это Джиллан, которая вместе с госпожой Алюзан работает в
саду, собирает травы. Она пришла сюда вместе с леди Фризой восемь лет
назад. Хорошо разбирается в травах и по большей части сама выращивает их
для себя. Она не красавица и у нее нет никакой знатной родни. Утром и
вечером приходит в часовню и молится, но она не давала обета. Мало
говорит...
Да, здесь все мало говорят. Монашки, девушки и леди, нашедшие здесь
убежище, но они много размышляют. И все время напоминают Джиллан, что
она не из Высшего Халлака.
Я вспоминаю корабль, сотрясаемый огромными волнами. Корабль шел из
Ализона, я это помню. Но сама я не из Ализона и очутилась на корабле не
по своему желанию. Я была тогда так мала и юна, что не знала почему я
нахожусь здесь. Об этом знал только тот, кто привел меня на этот
корабль, но он погиб: волны и ветер опрокинули на палубу мачту, под
которой он стоял. И ни один из его спутников не знал, с какой целью меня
отправили на корабле подальше от дома.
Это было в то время, когда лорды Высшего Халлака отчаянно сражались,
чтобы освободить свою страну от собак Ализона. Они напали на порты
захватчиков и нанесли по ним уничтожающий удар. И они захватили меня.
Они отвезли меня в одну из горных крепостей.
Лорд Фарно, как мне кажется, что-то знал или подозревал о моем
прошлом, потому что он выделил для меня охрану и приказал своей жене
обращаться со мной хорошо. Так некоторое время я прожила в их имении под
их опекой. Но это продолжалось недолго, потому что Ализон становился все
сильнее, и лордам становилось все труднее сдерживать его. В одну из
холодных суровых зим мы бежали, преодолев голую равнину, в одну из
высокогорных долин. В конце концов мы достигли Норстадта, но леди Фриза
пришла в монастырь только для того, чтобы там умереть. А потом лорд
Фарно упал в горах со стрелой в горле и то, что он знал или предполагал,
исчезло вместе с ним. И я снова оказалась одна на чужбине, но на этот
раз в мирном монастыре.
Мне достаточно было только взглянуть в зеркало, чтобы понять, что я
не принадлежу к расе Халлака. У женщин Халлака была светлая кожа,
румяные щеки и волосы желтые, как одуванчики на обочинах дорог, или
коричневые, как крылья певчей птички. В отличие от них, у меня была
коричневая от загара кожа и лицо мое никогда не было румяным. И мои
волосы, которые я носила заплетенными в косу и уложенными вокруг головы,
были черными, как беззвездная ночь.
Есть одиночество духа, которое переносится намного тяжелее, чем
одиночество тела. За все те годы, которые я прожила в Норстадте, я
встретила только двух людей, которые привлекли меня. Монашка Алюзан уже
была женщиной средних лет, когда я пришла в Норстадт. Она тоже держалась
несколько поодаль от остальных. Жизнь ее была посвящена травам, из
которых она потом приготавливала порошки, мази и настойки, исцеляющие,
успокаивающие и освежающие. Ее познания были широко известны и
сражающиеся в горах отряды часто присылали к ней своих самых быстрых
курьеров, чтобы попросить у нее средства для заживления ран, от
лихорадки и от ревматизма, который постоянно мучил людей, в любую погоду
и в любое время года живущих под открытым небом.
Когда она увидела меня в Норстадте одну, она пристально поглядела на
меня, словно рассматривая только что найденную траву, а потом взяла к
себе на службу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299
Зандора, я теперь отдала ее добровольно, без его просьбы. Я послала ему
всю свою силу и Власть, опустошая себя полностью.
Кажется, я упала на колени, прижимая к груди руки, но точно не помню.
Я сознавала, что только это опустошение необходимо. Сколько времени это
продолжалось - тоже не знаю.
Затем все закончилось. Я была высушена и пуста, и пустота эта была
глубже, чем то, что оставила во мне рана, нанесенная когда-то Дензилом.
Я безвольно подумала, что это смерть. Что ж, так и должно быть. Я не
боялась смерти, а только хотела вечного покоя.
Неожиданно на мои плечи легли горячие руки и подняли меня. Это
прикосновение вернуло меня к жизни, но я уже не хотела жить, потому что
знала, что я наделала своим зовом.
- Ничего, подобного!
Я заставила себя открыть глаза и увидела не слепой хаос, как я
предполагала, а того, кто стоял рядом. Я знала, что он не из породы
Дензнла и ему подобных, которые ничего не дают, а только берут, и что в
самом деле между нами никогда не будет ни управления, ни подчинения, а
только равенство.
В словах не было нужды, и в мыслях тоже было только быстро
исчезнувшее удивление - как я могла быть такой слепой и не видеть
открытой двери, за которой не было никакого страха.
Мы вместе пошли к тем, кто смотрел и ждал. Открыватель Врат стал
защитником жизни, и на этом я заканчиваю свою часть саги об Эскоре.
Андрэ НОРТОН
КОЛДОВСКОЙ МИР VI
ГОД ЕДИНОРОГА
Глава 1
В маленьком обществе, изолированном от остального мира, защищенном от
всяких перемен, бывают времена, когда приветствуются любые изменения,
ибо нет ничего более скучного и однообразного, чем то время, что течет
именно в таких вот замкнутых обществах.
С увенчанной куполом башни монастыря Норстадт была видна холмистая
долина, тянувшаяся до далекого серо-синего гребня гор.
Эта долина уже существовала, когда сюда пришел человек, и она все еще
будет существовать, когда он исчезнет. Совсем недавно в этой местности
шла гигантская битва и в течение долгих лет велась вооруженная борьба
против захватчиков из-за моря, пока, наконец, их не оттеснили к их
главной крепости на берегу моря. Последнее сражение, и, наконец, мир, во
время которого местному населению пришлось привыкнуть к языку мечей
воинов.
Все мы в Нордейле знали это, но пламя войны никогда еще не проникало
так далеко вглубь страны, никогда еще не достигало нашей долины. Только
те, кто пережил все эти ужасы и искал у нас убежища, приносили с собой
дух войны. Мы сами никогда не видели шаек ализонцев, грабящих и
захватывающих все на своем пути, и за это женщины Норстадта ежегодно
возносили в часовне благодарственные молитвы.
В те беспокойные дни войны я обрела душевное равновесие в монастыре,
но были моменты, когда я думала, что задохнусь от подавляющего
спокойствия, царящего здесь. Потому что очень тяжело жить среди людей,
чужих тебе не только по крови, но и по духу, по стремлениям и
намерениям. Кем же я, собственно, была? Каждый в монастыре, кого
спрашивали об этом, вероятно отвечал так:
- Кто это? Это Джиллан, которая вместе с госпожой Алюзан работает в
саду, собирает травы. Она пришла сюда вместе с леди Фризой восемь лет
назад. Хорошо разбирается в травах и по большей части сама выращивает их
для себя. Она не красавица и у нее нет никакой знатной родни. Утром и
вечером приходит в часовню и молится, но она не давала обета. Мало
говорит...
Да, здесь все мало говорят. Монашки, девушки и леди, нашедшие здесь
убежище, но они много размышляют. И все время напоминают Джиллан, что
она не из Высшего Халлака.
Я вспоминаю корабль, сотрясаемый огромными волнами. Корабль шел из
Ализона, я это помню. Но сама я не из Ализона и очутилась на корабле не
по своему желанию. Я была тогда так мала и юна, что не знала почему я
нахожусь здесь. Об этом знал только тот, кто привел меня на этот
корабль, но он погиб: волны и ветер опрокинули на палубу мачту, под
которой он стоял. И ни один из его спутников не знал, с какой целью меня
отправили на корабле подальше от дома.
Это было в то время, когда лорды Высшего Халлака отчаянно сражались,
чтобы освободить свою страну от собак Ализона. Они напали на порты
захватчиков и нанесли по ним уничтожающий удар. И они захватили меня.
Они отвезли меня в одну из горных крепостей.
Лорд Фарно, как мне кажется, что-то знал или подозревал о моем
прошлом, потому что он выделил для меня охрану и приказал своей жене
обращаться со мной хорошо. Так некоторое время я прожила в их имении под
их опекой. Но это продолжалось недолго, потому что Ализон становился все
сильнее, и лордам становилось все труднее сдерживать его. В одну из
холодных суровых зим мы бежали, преодолев голую равнину, в одну из
высокогорных долин. В конце концов мы достигли Норстадта, но леди Фриза
пришла в монастырь только для того, чтобы там умереть. А потом лорд
Фарно упал в горах со стрелой в горле и то, что он знал или предполагал,
исчезло вместе с ним. И я снова оказалась одна на чужбине, но на этот
раз в мирном монастыре.
Мне достаточно было только взглянуть в зеркало, чтобы понять, что я
не принадлежу к расе Халлака. У женщин Халлака была светлая кожа,
румяные щеки и волосы желтые, как одуванчики на обочинах дорог, или
коричневые, как крылья певчей птички. В отличие от них, у меня была
коричневая от загара кожа и лицо мое никогда не было румяным. И мои
волосы, которые я носила заплетенными в косу и уложенными вокруг головы,
были черными, как беззвездная ночь.
Есть одиночество духа, которое переносится намного тяжелее, чем
одиночество тела. За все те годы, которые я прожила в Норстадте, я
встретила только двух людей, которые привлекли меня. Монашка Алюзан уже
была женщиной средних лет, когда я пришла в Норстадт. Она тоже держалась
несколько поодаль от остальных. Жизнь ее была посвящена травам, из
которых она потом приготавливала порошки, мази и настойки, исцеляющие,
успокаивающие и освежающие. Ее познания были широко известны и
сражающиеся в горах отряды часто присылали к ней своих самых быстрых
курьеров, чтобы попросить у нее средства для заживления ран, от
лихорадки и от ревматизма, который постоянно мучил людей, в любую погоду
и в любое время года живущих под открытым небом.
Когда она увидела меня в Норстадте одну, она пристально поглядела на
меня, словно рассматривая только что найденную траву, а потом взяла к
себе на службу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299