- А знаешь, - сказал он наконец, - я ведь был в рядах Священной
Армии, когда она подошла к границам Эльдера. С нами были три чародея,
которые клялись, что знают заклинание, способное разрушить магический
барьер. Мы были полны праведной ненависти к эльдерам и верили всей этой
чуши о том, что они готовятся к войне. И еще нами владела ярость из-за
поголовно уничтоженной деревни: говорили, что женщины и дети были
разорваны на куски когтями эльдеров. Тремя годами позже я разговаривал с
разведчиком, который первым обнаружил это побоище. Он сказал, что на
мертвецах не было ни единого следа от когтей. Крестьяне были перебиты
стрелами и мечами, а еще их обчистили до последнего гроша. Но тогда мы
этого еще не знали. Наши вожди вдоволь накормили нас баснями о
жестокости эльдеров.
Впрочем, я отвлекся от темы... Итак, в тот день я был среди солдат
Священной Армии и со своего места видел, как над туманом зеленеют горы
Эльдера, видел леса и рощи, поля и дальние шпили дивно прекрасного
города. Затем из тумана вышел старик и встал перед нашими рядами. Спина
его согнулась под тяжестью лет, шерсть на лице была совсем белая. Он
походил на призрачного волка.
- Зачем вы это делаете? - спросил он.
Никто ему не ответил. Какой-то юнец с пращой выступил вперед и метнул
в старика камень. Он попал прямо в лоб, старик зашатался, отступил и
исчез в тумане. Солдаты рванулись было за ним - но наткнулись на
невидимую стену, которая отделяла горы Эльдера от долин, на которых жили
люди. Тогда вышли вперед чародеи и затянули свой колдовской напев. За
спиной у них ждали десять тысяч солдат. Вдруг полыхнул слепяще яркий
свет, и туман, который скрывал магическую стену, развеялся. Это был
потрясающий миг, Тарантио! Далеко, насколько хватало глаз, простирались
под солнцем бесплодные пустоши. Одни лишь голые скалы - и ничего больше.
Ни травы, ни рощ, ни лесов. Ни города. Всего мгновение назад справа от
нас текла с гор река, которая питала водой долины. Река в восемьдесят
футов шириной и очень глубокая. Теперь вода исчезла, и мы видели только,
как последние капли влаги уходят в глинистое речное ложе. Эльдер исчез.
В один миг. Исчез! Перед нами были только нагие скалы, а мы стояли на
краю земляного вала футов в десять высотой.
В поисках эльдеров мы двинулись в горы. И ничего не нашли. Затем
разведчики вернулись с одним-единственным мертвым эльдером. Это был тот
самый старик. Его поймали в какой-то пещере. С ним была Жемчужина. -
Глаза Броуина при этом воспоминании заблестели. - Она была так
прекрасна, огромная, с человеческий кулак, и вся переливалась цветами -
дымчато-серым, нежно-розовым, белоснежным... Всякий ощущал исходившую от
нее силу... Впрочем, я опять отвлекся... Война с Демонами закончилась,
не начавшись, и наша десятитысячная армия убила одного-единственного
старика. Не прошло и месяца, как вспыхнула новая война - Война за
Жемчужину. Сколько тысяч людей погибло с того дня? Поветрия, засухи,
голод и нищета. И конца этому не видно. Неужели тебе не хочется изменить
этот мир?
- Я ничего не могу изменить, - сказал Тарантио. Они молча допили чай,
а потом Броуин вывел Тарантио из хижины наружу, под яркий солнечный
свет.
- Я хотел бы кое-что тебе показать, - пояснил старик. - Следуй за
мной.
Они поднялись по склону горы, по старой оленьей тропе, окаймленной с
двух сторон высокими соснами. На самой вершине горы была прогалина, и в
центре ее, на стапелях покоилась рыбачья лодка. По ее изящным обводам
было видно, что сработана она мастерски и с любовью. У лодки была и
крытая каюта, и высокая мачта, хотя и без паруса. Судно было полных
сорок футов в длину. На миг Тарантио остолбенел от изумления, затем
подошел к лестнице, прислоненной к стапелям, и вскарабкался на лодку.
Броуин последовал за ним.
- Ну, что скажешь? - спросил он.
- Она прекрасна, - ответил Тарантио. - Но мы ведь на целую милю выше
озера. Как же ты спустишь ее на воду?
- Я и не собирался спускать эту лодку на воду. Мне просто захотелось
ее построить.
Тарантио рассмеялся.
- Просто не верится, - сказал он. - Я стою на палубе лодки, которая
построена на горе. Это же бессмысленно!
Улыбка Броуина угасла.
- Бессмысленно? А при чем тут смысл? Я всегда мечтал о том, чтобы
построить лодку. И вот моя мечта сбылась. Неужели ты не можешь этого
понять?
- Но лодка должна плавать, - возразил Тарантио. - Только тогда она
выполнит свое предназначение.
Броуин сердито помотал головой.
- Сначала ты говоришь о смысле, потом - о предназначении. Ты воин,
Тарантио. Какой смысл войны? В чем ее предназначение? Эта лодка - моя
мечта. Моя. Мне и решать, каково будет ее предназначение.
Шагнув вперед, он положил руки на плечи Тарантио.
- Знаешь, - проговорил он печально, - ты говоришь и мыслишь, как
старик. Ты преждевременно состарился. Будь ты молод, ты понял бы меня.
Пойдем, вернемся в хижину. Мне пора приниматься за работу, тебе -
готовиться в дорогу.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Броуин отдал Тарантио старый котелок, две тарелки и оловянную кружку,
потрепанный дорожный мешок и обитую кожей флягу для воды. Тарантио
прикрепил к поясу мечи.
- Спасибо тебе, - сказал он старику и, выйдя из хижины, направился к
гнедому мерину, который раньше принадлежал покойному Брису.
Тарантио оседлал коня и приторочил дорожный мешок к луке седла.
- Что ж, поеду, - сказал он. - Но прежде объясни мне, почему тебя так
рассердили мои слова насчет лодки? Чего ты ждал от меня, Броуин?
- Знаешь, что мне нравится в молодых? - вопросом на вопрос отозвался
старик. - Их жадность к жизни и способность видеть дальше пределов
обыденности. Молодые непросто смотрят на мир и видят то, что переменить
невозможно, - нет, они пытаются его изменить. Частенько они безрассудны,
и их идеи сыплются на землю, точно обессиленные птицы. И все же они
пытаются, Тарантио.
- И ты считаешь меня жалким и недостойным только потому, что я не
вижу смысла в лодке, построенной на горе?
- Нет, нет, нет! - горячо возразил Броуин. - Вовсе я тебя таким не
считаю. Ты добрый человек, Тарантио, ты рисковал своей жизнью, чтобы
спасти мою. И огорчает меня вовсе не твое отношение к лодке, а твое
отношение к самой жизни. Боги милосердные, да кому же под силу изменить
мир, как не молодым?
Тарантио заглянул в серые, необыкновенно серьезные глаза старика - и
ощутил в себе разгоравшийся гнев.
- Броуин, мы знакомы всего лишь несколько часов. Тыне знаешь меня. Ты
понятия не имеешь, кто я такой и на что способен.
В этот миг проснулся Дейс, и Броуин, побелев, отпрянул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105