Ледяная вода струями текла по его
лицу.
- Теперь твоя очередь наслаждаться жизнью на лоне природы! -
жизнерадостно отозвался Тарантио, упиваясь теплом и уютом в глубинах
своего сознания. Дейс попытался проделать с ним тот же фокус, но ничего
не вышло. Обозлясь не на шутку, Дейс огляделся в поисках укрытия - и
увидел в нескольких шагах старый дуб. От давнего удара молнии ствол
дерева раскололся почти надвое, но дуб, как ни странно, выжил. Дейс
заполз в расселину. Здесь было тесновато, но он снял мечевой пояс,
поджал ноги и, привалившись спиной к сухой древесине, смотрел на
разгулявшийся снаружи ливень.
- Ладно, Чио, - наконец сказал он, - ты выиграл. Теперь пусти меня
назад. Мне холодно и скучно.
- А мне и здесь неплохо.
Над озером лил проливной дождь, издалека доносились раскаты грома.
Дейс выругался. Если молния ударит в дерево, он испечется заживо.
Он снова выругался, но тут же широко ухмыльнулся. В конце концов, что
есть жизнь? Игра. А сейчас по крайней мере до него не доберется ни
дождь, ни ветер.
- Ну ладно, можешь возвращаться. - Тарантио, как ни старался, не
сумел скрыть своего страха.
- Ну нет, - весело отозвался Дейс. - Я только-только начал привыкать.
Совсем близко ударила молния, и призрачный свет озарил на миг озеро и
остров. Дейс ощерил зубы в волчьей усмешке.
- А ну давай! - завопил он. - Попробуй ударь в меня!
- Ты хочешь, чтобы мы погибли? - сердито спросил Тарантио.
- А мне наплевать, - беспечно ответил Дейс. - Может, потому я и такой
везучий.
Гроза улеглась так же неожиданно, как началась, и в прояснившемся
небе ярко засияла луна.
- Возвращайся, братец, - милостиво разрешил Дейс, - назад, в этот
грязный и жалкий мирок! Я уже довольно повеселился.
Снова обретя власть над своим телом, Тарантио выбрался из расщелины,
но тут же вернулся, чтобы набрать сухой коры на растопку. Теперь он мог
снова развести костер.
- Мы могли бы сейчас жить во дворце, - напомнил ему Дейс. - Нежились
бы на той широкой мягкой кровати, под атласными одеялами, в комнате с
посеребренными зеркалами...
- Ты убил бы ее, Дейс. Не отрицай. Я чувствовал, как тебе хочется это
сделать.
Герцог Кордуина прислал к Тарантио известную куртизанку - Мириак.
Золотовласую Мириак. Ее искусность была восхитительна. Тарантио запомнил
бы эту ночь на всю Жизнь, даже если бы в спальне не было зеркал. О эти
зеркала... Лаская женщину, он видел в них свое и ее отражение, и образ
нагих, неистово сплетающихся тел преследовал его до сих пор и будет
преследовать вечно. Вспоминая об этой ночи, Тарантио вздохнул.
В самом разгаре страсти он вдруг ощутил бешеную злобу Дейса. Ее
неукротимая сила ужаснула Тарантио.
И он бежал из объятий Мириак, бежал от богатства и блаженства.
- Я бы мог стать первым герцогским бойцом, - не унимался Дейс. - Мы
были бы богачами!
- Почему ты хотел убить ее?
- Она была опасна для нас. Ты почти влюбился в нее, а она в тебя.
Бедная шлюшка не могла устоять против мальчишки-девственника. Когда ты
плакал, она гладил атебя по лицу. Ах как трогательно! Меня сейчас
стошнит. Значит, вот почему мы идем в Кордуин? Чтоб ыповидаться со
шлюшкой?
Тарантио тяжело вздохнул.
- Тебя не существует, Дейс. Я просто чокнутый. Рано или поздно это
кто-нибудь поймёт. Тогда меня посадят под замок или же повесят.
- Я существую, - сказал Дейс. - Я с тобой, братец, и никуда не
денусь. Сигеллус знал, что я настоящий. Он часто говорил со мной. Я ему
нравился.
К рассвету Тарантио снова проголодался. Целый час он пытался поймать
другую форель, но на сей раз удача ему изменила. Он сумел было схватить
самку фунта в два весом, но рыбина в его руках ловко извернулась,
совершила в воздухе изящный кульбит и, шлепнувшись в воду, тотчас ушла
на глубину. Тарантио обсох, оделся и двинулся в путь - все выше и выше в
горы.
Воздух здесь был прореженный, в лицо хлестал ледяной ветер. Близилась
осень, не пройдет и двух месяцев, как выпадет первый снег. Тарантио
медленно и осторожно карабкался вверх по крутому склону, с опаской
пробираясь между крупных валунов, которыми была усеяна гора. Интересно,
лениво размышлял Тарантио, откуда здесь взялись все эти валуны - ведь
они явно не той же скальной породы, из которой состоит гора.
- Следы извержения, - пояснил Дейс. - Когда-то в прошлом здесь было
извержение вулкана. Гатьен много рассказывал о вулканах, да только ты не
слишком тогда интересовался геологией.
- Зато ты, помнится, просто обожал слушать о всяких там
землетрясениях и извержениях. Тебя всегда восхищали разрушение и смерть.
- Смерть - это единственная в мире постоянная величина.
Наконец, когда солнце уже пустилось в долгий неспешный путь к западу,
Тарантио обнаружил среди скал небольшую лощину и устроился там на отдых.
Из густой травы выскочило несколько кроликов, и Тарантио удачным броском
ножа прикончил одного из них. Отыскав плоский камень, он освежевал и
выпотрошил тушку, отделив сердце и почки. Неподалеку протекал ручеек, и
на берегу его Тарантио отыскал заросли крапивы и скороды. Продолжив
поиски, он скоро обнаружил настоящее сокровище - дикий лук. Вернувшись
на стоянку, Тарантио развел костер и, когда пламя занялось как следует,
кинжалом срезал с березы два больших квадратных куска коры. С помощью
рогульки Тарантио подержал бересту над огнем, чтобы она нагрелась и
размягчилась. Из первого куска он ловко и умело свернул небольшую чашу,
но когда принялся за второй кусок, терпение ему изменило, и береста
треснула. Тарантио выругал себя и уже с удвоенной осторожностью срезал с
березы еще один кусок коры.
Наполнив первую чашу водой из ручья, он вернулся к огню, развел
второй костер и принялся размеренно подбрасывать в него хворост. Когда
образовалось достаточно углей, Тарантио поставил чашу на огонь и бросил
в воду горсть крапивных листьев, нарезанную кусками скороду и несколько
луковиц. На первом костре он поджарил кролика. Мясо оказалось жирное,
нежное, и Тарантио сразу съел половину тушки, а остатки бросил в кипящую
воду.
Здесь, высоко в горах, вода выкипала быстро, и Тарантио еще трижды
пришлось сбегать за ней к ручью. Он не опасался, что берестяная чаша
сгорит - главное, чтобы пламя не поднималось слишком высоко.
Внизу, в лагере наемников, Тарантио бросил пару превосходных медных
котелков и прочую утварь, накопленную за годы службы. Когда на лагерь
напали копейщики Карис, заботиться о личном имуществе было некогда.
Тарантио лег навзничь, неотрывно глядя в небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
лицу.
- Теперь твоя очередь наслаждаться жизнью на лоне природы! -
жизнерадостно отозвался Тарантио, упиваясь теплом и уютом в глубинах
своего сознания. Дейс попытался проделать с ним тот же фокус, но ничего
не вышло. Обозлясь не на шутку, Дейс огляделся в поисках укрытия - и
увидел в нескольких шагах старый дуб. От давнего удара молнии ствол
дерева раскололся почти надвое, но дуб, как ни странно, выжил. Дейс
заполз в расселину. Здесь было тесновато, но он снял мечевой пояс,
поджал ноги и, привалившись спиной к сухой древесине, смотрел на
разгулявшийся снаружи ливень.
- Ладно, Чио, - наконец сказал он, - ты выиграл. Теперь пусти меня
назад. Мне холодно и скучно.
- А мне и здесь неплохо.
Над озером лил проливной дождь, издалека доносились раскаты грома.
Дейс выругался. Если молния ударит в дерево, он испечется заживо.
Он снова выругался, но тут же широко ухмыльнулся. В конце концов, что
есть жизнь? Игра. А сейчас по крайней мере до него не доберется ни
дождь, ни ветер.
- Ну ладно, можешь возвращаться. - Тарантио, как ни старался, не
сумел скрыть своего страха.
- Ну нет, - весело отозвался Дейс. - Я только-только начал привыкать.
Совсем близко ударила молния, и призрачный свет озарил на миг озеро и
остров. Дейс ощерил зубы в волчьей усмешке.
- А ну давай! - завопил он. - Попробуй ударь в меня!
- Ты хочешь, чтобы мы погибли? - сердито спросил Тарантио.
- А мне наплевать, - беспечно ответил Дейс. - Может, потому я и такой
везучий.
Гроза улеглась так же неожиданно, как началась, и в прояснившемся
небе ярко засияла луна.
- Возвращайся, братец, - милостиво разрешил Дейс, - назад, в этот
грязный и жалкий мирок! Я уже довольно повеселился.
Снова обретя власть над своим телом, Тарантио выбрался из расщелины,
но тут же вернулся, чтобы набрать сухой коры на растопку. Теперь он мог
снова развести костер.
- Мы могли бы сейчас жить во дворце, - напомнил ему Дейс. - Нежились
бы на той широкой мягкой кровати, под атласными одеялами, в комнате с
посеребренными зеркалами...
- Ты убил бы ее, Дейс. Не отрицай. Я чувствовал, как тебе хочется это
сделать.
Герцог Кордуина прислал к Тарантио известную куртизанку - Мириак.
Золотовласую Мириак. Ее искусность была восхитительна. Тарантио запомнил
бы эту ночь на всю Жизнь, даже если бы в спальне не было зеркал. О эти
зеркала... Лаская женщину, он видел в них свое и ее отражение, и образ
нагих, неистово сплетающихся тел преследовал его до сих пор и будет
преследовать вечно. Вспоминая об этой ночи, Тарантио вздохнул.
В самом разгаре страсти он вдруг ощутил бешеную злобу Дейса. Ее
неукротимая сила ужаснула Тарантио.
И он бежал из объятий Мириак, бежал от богатства и блаженства.
- Я бы мог стать первым герцогским бойцом, - не унимался Дейс. - Мы
были бы богачами!
- Почему ты хотел убить ее?
- Она была опасна для нас. Ты почти влюбился в нее, а она в тебя.
Бедная шлюшка не могла устоять против мальчишки-девственника. Когда ты
плакал, она гладил атебя по лицу. Ах как трогательно! Меня сейчас
стошнит. Значит, вот почему мы идем в Кордуин? Чтоб ыповидаться со
шлюшкой?
Тарантио тяжело вздохнул.
- Тебя не существует, Дейс. Я просто чокнутый. Рано или поздно это
кто-нибудь поймёт. Тогда меня посадят под замок или же повесят.
- Я существую, - сказал Дейс. - Я с тобой, братец, и никуда не
денусь. Сигеллус знал, что я настоящий. Он часто говорил со мной. Я ему
нравился.
К рассвету Тарантио снова проголодался. Целый час он пытался поймать
другую форель, но на сей раз удача ему изменила. Он сумел было схватить
самку фунта в два весом, но рыбина в его руках ловко извернулась,
совершила в воздухе изящный кульбит и, шлепнувшись в воду, тотчас ушла
на глубину. Тарантио обсох, оделся и двинулся в путь - все выше и выше в
горы.
Воздух здесь был прореженный, в лицо хлестал ледяной ветер. Близилась
осень, не пройдет и двух месяцев, как выпадет первый снег. Тарантио
медленно и осторожно карабкался вверх по крутому склону, с опаской
пробираясь между крупных валунов, которыми была усеяна гора. Интересно,
лениво размышлял Тарантио, откуда здесь взялись все эти валуны - ведь
они явно не той же скальной породы, из которой состоит гора.
- Следы извержения, - пояснил Дейс. - Когда-то в прошлом здесь было
извержение вулкана. Гатьен много рассказывал о вулканах, да только ты не
слишком тогда интересовался геологией.
- Зато ты, помнится, просто обожал слушать о всяких там
землетрясениях и извержениях. Тебя всегда восхищали разрушение и смерть.
- Смерть - это единственная в мире постоянная величина.
Наконец, когда солнце уже пустилось в долгий неспешный путь к западу,
Тарантио обнаружил среди скал небольшую лощину и устроился там на отдых.
Из густой травы выскочило несколько кроликов, и Тарантио удачным броском
ножа прикончил одного из них. Отыскав плоский камень, он освежевал и
выпотрошил тушку, отделив сердце и почки. Неподалеку протекал ручеек, и
на берегу его Тарантио отыскал заросли крапивы и скороды. Продолжив
поиски, он скоро обнаружил настоящее сокровище - дикий лук. Вернувшись
на стоянку, Тарантио развел костер и, когда пламя занялось как следует,
кинжалом срезал с березы два больших квадратных куска коры. С помощью
рогульки Тарантио подержал бересту над огнем, чтобы она нагрелась и
размягчилась. Из первого куска он ловко и умело свернул небольшую чашу,
но когда принялся за второй кусок, терпение ему изменило, и береста
треснула. Тарантио выругал себя и уже с удвоенной осторожностью срезал с
березы еще один кусок коры.
Наполнив первую чашу водой из ручья, он вернулся к огню, развел
второй костер и принялся размеренно подбрасывать в него хворост. Когда
образовалось достаточно углей, Тарантио поставил чашу на огонь и бросил
в воду горсть крапивных листьев, нарезанную кусками скороду и несколько
луковиц. На первом костре он поджарил кролика. Мясо оказалось жирное,
нежное, и Тарантио сразу съел половину тушки, а остатки бросил в кипящую
воду.
Здесь, высоко в горах, вода выкипала быстро, и Тарантио еще трижды
пришлось сбегать за ней к ручью. Он не опасался, что берестяная чаша
сгорит - главное, чтобы пламя не поднималось слишком высоко.
Внизу, в лагере наемников, Тарантио бросил пару превосходных медных
котелков и прочую утварь, накопленную за годы службы. Когда на лагерь
напали копейщики Карис, заботиться о личном имуществе было некогда.
Тарантио лег навзничь, неотрывно глядя в небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105