Неклен славный
человек, надежный, верный, да и желает ему только добра. Беда в том, что
человек редко ценит то, что имеет - и только потеря открывает ему глаза.
- Ты не должен винить Форина, - продолжал Неклен.
- Винить? Я никого не виню. Я зол, но это пройдет. А сейчас, с твоего
разрешения, я вернусь на стену.
И Вент широкими шагами пошел прочь. Улицы были запружены народом; все
смеялись, пели и пили. Вент брел среди них, словно призрак, неспособный
разделить общее веселье. На стене, между двух зубцов сидел одетый в
черное Тарантио и пристально вглядывался в лагерь даротов.
- Там что-то происходит? - спросил Вент.
- Да нет. Сотни две даротов собрались в кружок и так сидят уже пару
часов. Где Карис?
- Судя по всему, спит.
Тарантио уловил в голосе Вента нехорошую нотку и не стал развивать
эту тему.
- Где, по-твоему, дароты нанесут следующий удар? - спросил Вент. - По
восточным воротам?
- Понятия не имею. Одно несомненно - они сейчас потрясены до глубины
души, если таковая у них имеется.
Вент поглядел туда, где днем сложили тела убитых в бою даротов.
Сейчас там лежала груда каких-то белесых мешков, доспехов и оружия.
- Куда делись убитые дароты? - спросил он.
- А это они и есть, - отозвался Тарантио. - Их тела попросту иссохли.
Вонь при этом стояла ужасная. Я как-то видел, как змея меняла кожу -
примерно то же самое.
***
- И то же самое произошло с мертвыми даротами в чародейском лесу, -
задумчиво проговорил Вент. - Быстро же они разлагаются, верно?
- Если разлагаются, - хмыкнул Тарантио. - Тот крестьянин, что побывал
у них в плену - как там его... а, Бэрин. Так вот, он говорил, что дароты
в сущности бессмертны - каждые десять лет они рождаются заново. Может
быть, всех этих мертвецов в родном городе уже ждут новые тела.
- Экая омерзительная мысль!
Бородатый солдат, тот самый, что разговаривал с Вентом перед штурмом,
пошатываясь, поднялся на стену. В руке у него был пустой кувшин.
- Какой день! - провозгласил он, плюхнувшись рядом с Вентом и
Тарантио. - Какой удивительный день! А вызнаете, что шлюхи сегодня не
берут денег? Все нынче бесплатно - женщины, вино, еда. Какой день!
С этими словами солдат улегся прямо на камни и, сунув кувшин под
голову, смачно захрапел.
- Хорошо бы он и завтра был того же мнения, - заметил Тарантио. -
Людям кажется, что мы одержали великую победу, а ведь это была всего
лишь первая стычка.
Брун легко взбежал по лестнице, на верхней ступеньке споткнулся, но
устоял и, подойдя к Тарантио, вручил ему сверток из тонкого полотна. В
свертке оказались свежий хлеб, солонина и горшочек с маслом.
- Там, внизу, просто замечательно! - радостно сообщил Брун. - Все
такие счастливые. Одна женщина даже меня поцеловала!
- Пьяная, должно быть, - хмыкнул Тарантио.
- Ага, пьяная, - подтвердил Брун. - И все равно это было здорово!
- Как твой глаз? - спросил Вент. Белобрысый юнец пожал плечами.
- Видит он, конечно, хуже, чем когда был золотой, но все равно
неплохо.
- Так что ты теперь стреляешь без промаха?
- Не знаю. Я и не пробовал.
- Брун решил, что война - это зло, и он не станет никого убивать, -
пояснил Тарантио. - Верно, Брун?
- Верно. Я не хочу быть убийцей.
- Что же, - сказал Вент, - весьма похвальные взгляды. Только что ты
будешь делать, когда дарот с большим мечом замахнется, чтобы отрубить
тебе голову? Так и умрешь или все же будешь драться?
- Наверное, умру, - ответил Брун.
- Не мог бы ты предоставить более или менее логичное обоснование
такой перемены в своем мировоззрении?
- Чего он сказал? - спросил Брун у Тарантио.
- Полагаю, он хочет знать, почему ты решил больше не убивать.
- А-а... Это все олтор. Не понимаю, как вышло, но когда он был... ну,
частью меня, я мог слышать, что он думает. И чувствует. И, знаешь, это
было здорово. Это было... - Брун запнулся, - правильно, вот. Правильно.
Понимаешь?
- Ни единого слова, - признался Вент. - Значит, ты считаешь, что
лучше умереть, чем сражаться за свою жизнь?
- Да, я так думаю. Именно так поступили олторы.
- И их стерли с лица земли.
- Да, но теперь они вернулись.
- О чем это он толкует? - обратился Вент к Тарантио.
- Долгая история.
Вент собирался продолжить расспросы, но тут даротский лагерь пришел в
движение. Сотни даротов разом двинулись к подножию холма и принялись
копать землю, другие волокли из леса очищенные от веток стволы деревьев.
За считанные минуты в тихом доселе лагере закипела бурная деятельность.
Землекопы скоро исчезли из виду, но сверху, со стены хорошо было видно,
как из ямы размеренно вылетают комья земли. Выкопанную землю дароты
ссыпали в пустые фургоны и отвозили подальше. Затем в яму начали
спускать брусья и балки.
Вента вдруг осенило - и он облился холодным потом.
- Подкоп, - сказал он. - Они роют подкоп! ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ!
В доме было холодно, и Тарантио развел огонь в очаге. Брун, как и все
носильщики, жил сейчас в новой казарме, и дом без него казался странно
опустевшим.
- Мне тоже его не хватает, - вздохнул Дейс. Тарантио улыбнулся.
- А ты помнишь нашу с ним первую встречу? "Он ударил меня дубинкой",
- передразнил он Бруна.
- Славный паренек. От души надеюсь, что он уцелеет. Тарантио присел у
очага, наслаждаясь теплом.
- Не слишком-то много у нас друзей, а, Дейс? Почему бы это?
- Они нам и не нужны, братец.
- Отчего же тогда мы так скучаем по Бруну? Дейс ничего не ответил, и
Тарантио побрел в кухню. На кухонном столе лежал черствый каравай.
Тарантио отрезал себе несколько ломтей хлеба, унес их в гостиную и
поджарил на огне. Впрочем, съел он только один кусок, потом растянулся
на ковре, и усталость волной нахлынула на него. Дароты все копают, вход
в туннель ярко освещен фонарями. Скоро враги вырвутся из-под земли
где-нибудь внутри городских стен.
- Мы не умрем, братец, - заверил Дейс. - Я их всех прикончу.
- Меня всегда восхищало твое чувство юмора.
- Погоди-ка, не засыпай! Мне нужно кое о чем поговорить.
Дейс сел и подбросил в огонь полено.
- Чио! - вслух позвал он. Потом негромко выругался и попытался
призвать Тарантио. Их общее тело ныло от безмерной, отупляющей
усталости. Дейсу это ощущение не слишком нравилось. С усилием поднявшись
на ноги, он пошел в кухню и выпил несколько чашек холодной воды, затем
выскреб из глиняного горшочка остатки меда. Мед был вкусный, сладкий.
Острый слух Дейса уловил шаги на дорожке перед домом, и он распахнул
входную дверь. На пороге, в черном плаще с капюшоном, который укрывал
волну золотистых волос, стояла Мириак.
- Ты не хочешь пригласить меня в дом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
человек, надежный, верный, да и желает ему только добра. Беда в том, что
человек редко ценит то, что имеет - и только потеря открывает ему глаза.
- Ты не должен винить Форина, - продолжал Неклен.
- Винить? Я никого не виню. Я зол, но это пройдет. А сейчас, с твоего
разрешения, я вернусь на стену.
И Вент широкими шагами пошел прочь. Улицы были запружены народом; все
смеялись, пели и пили. Вент брел среди них, словно призрак, неспособный
разделить общее веселье. На стене, между двух зубцов сидел одетый в
черное Тарантио и пристально вглядывался в лагерь даротов.
- Там что-то происходит? - спросил Вент.
- Да нет. Сотни две даротов собрались в кружок и так сидят уже пару
часов. Где Карис?
- Судя по всему, спит.
Тарантио уловил в голосе Вента нехорошую нотку и не стал развивать
эту тему.
- Где, по-твоему, дароты нанесут следующий удар? - спросил Вент. - По
восточным воротам?
- Понятия не имею. Одно несомненно - они сейчас потрясены до глубины
души, если таковая у них имеется.
Вент поглядел туда, где днем сложили тела убитых в бою даротов.
Сейчас там лежала груда каких-то белесых мешков, доспехов и оружия.
- Куда делись убитые дароты? - спросил он.
- А это они и есть, - отозвался Тарантио. - Их тела попросту иссохли.
Вонь при этом стояла ужасная. Я как-то видел, как змея меняла кожу -
примерно то же самое.
***
- И то же самое произошло с мертвыми даротами в чародейском лесу, -
задумчиво проговорил Вент. - Быстро же они разлагаются, верно?
- Если разлагаются, - хмыкнул Тарантио. - Тот крестьянин, что побывал
у них в плену - как там его... а, Бэрин. Так вот, он говорил, что дароты
в сущности бессмертны - каждые десять лет они рождаются заново. Может
быть, всех этих мертвецов в родном городе уже ждут новые тела.
- Экая омерзительная мысль!
Бородатый солдат, тот самый, что разговаривал с Вентом перед штурмом,
пошатываясь, поднялся на стену. В руке у него был пустой кувшин.
- Какой день! - провозгласил он, плюхнувшись рядом с Вентом и
Тарантио. - Какой удивительный день! А вызнаете, что шлюхи сегодня не
берут денег? Все нынче бесплатно - женщины, вино, еда. Какой день!
С этими словами солдат улегся прямо на камни и, сунув кувшин под
голову, смачно захрапел.
- Хорошо бы он и завтра был того же мнения, - заметил Тарантио. -
Людям кажется, что мы одержали великую победу, а ведь это была всего
лишь первая стычка.
Брун легко взбежал по лестнице, на верхней ступеньке споткнулся, но
устоял и, подойдя к Тарантио, вручил ему сверток из тонкого полотна. В
свертке оказались свежий хлеб, солонина и горшочек с маслом.
- Там, внизу, просто замечательно! - радостно сообщил Брун. - Все
такие счастливые. Одна женщина даже меня поцеловала!
- Пьяная, должно быть, - хмыкнул Тарантио.
- Ага, пьяная, - подтвердил Брун. - И все равно это было здорово!
- Как твой глаз? - спросил Вент. Белобрысый юнец пожал плечами.
- Видит он, конечно, хуже, чем когда был золотой, но все равно
неплохо.
- Так что ты теперь стреляешь без промаха?
- Не знаю. Я и не пробовал.
- Брун решил, что война - это зло, и он не станет никого убивать, -
пояснил Тарантио. - Верно, Брун?
- Верно. Я не хочу быть убийцей.
- Что же, - сказал Вент, - весьма похвальные взгляды. Только что ты
будешь делать, когда дарот с большим мечом замахнется, чтобы отрубить
тебе голову? Так и умрешь или все же будешь драться?
- Наверное, умру, - ответил Брун.
- Не мог бы ты предоставить более или менее логичное обоснование
такой перемены в своем мировоззрении?
- Чего он сказал? - спросил Брун у Тарантио.
- Полагаю, он хочет знать, почему ты решил больше не убивать.
- А-а... Это все олтор. Не понимаю, как вышло, но когда он был... ну,
частью меня, я мог слышать, что он думает. И чувствует. И, знаешь, это
было здорово. Это было... - Брун запнулся, - правильно, вот. Правильно.
Понимаешь?
- Ни единого слова, - признался Вент. - Значит, ты считаешь, что
лучше умереть, чем сражаться за свою жизнь?
- Да, я так думаю. Именно так поступили олторы.
- И их стерли с лица земли.
- Да, но теперь они вернулись.
- О чем это он толкует? - обратился Вент к Тарантио.
- Долгая история.
Вент собирался продолжить расспросы, но тут даротский лагерь пришел в
движение. Сотни даротов разом двинулись к подножию холма и принялись
копать землю, другие волокли из леса очищенные от веток стволы деревьев.
За считанные минуты в тихом доселе лагере закипела бурная деятельность.
Землекопы скоро исчезли из виду, но сверху, со стены хорошо было видно,
как из ямы размеренно вылетают комья земли. Выкопанную землю дароты
ссыпали в пустые фургоны и отвозили подальше. Затем в яму начали
спускать брусья и балки.
Вента вдруг осенило - и он облился холодным потом.
- Подкоп, - сказал он. - Они роют подкоп! ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ!
В доме было холодно, и Тарантио развел огонь в очаге. Брун, как и все
носильщики, жил сейчас в новой казарме, и дом без него казался странно
опустевшим.
- Мне тоже его не хватает, - вздохнул Дейс. Тарантио улыбнулся.
- А ты помнишь нашу с ним первую встречу? "Он ударил меня дубинкой",
- передразнил он Бруна.
- Славный паренек. От души надеюсь, что он уцелеет. Тарантио присел у
очага, наслаждаясь теплом.
- Не слишком-то много у нас друзей, а, Дейс? Почему бы это?
- Они нам и не нужны, братец.
- Отчего же тогда мы так скучаем по Бруну? Дейс ничего не ответил, и
Тарантио побрел в кухню. На кухонном столе лежал черствый каравай.
Тарантио отрезал себе несколько ломтей хлеба, унес их в гостиную и
поджарил на огне. Впрочем, съел он только один кусок, потом растянулся
на ковре, и усталость волной нахлынула на него. Дароты все копают, вход
в туннель ярко освещен фонарями. Скоро враги вырвутся из-под земли
где-нибудь внутри городских стен.
- Мы не умрем, братец, - заверил Дейс. - Я их всех прикончу.
- Меня всегда восхищало твое чувство юмора.
- Погоди-ка, не засыпай! Мне нужно кое о чем поговорить.
Дейс сел и подбросил в огонь полено.
- Чио! - вслух позвал он. Потом негромко выругался и попытался
призвать Тарантио. Их общее тело ныло от безмерной, отупляющей
усталости. Дейсу это ощущение не слишком нравилось. С усилием поднявшись
на ноги, он пошел в кухню и выпил несколько чашек холодной воды, затем
выскреб из глиняного горшочка остатки меда. Мед был вкусный, сладкий.
Острый слух Дейса уловил шаги на дорожке перед домом, и он распахнул
входную дверь. На пороге, в черном плаще с капюшоном, который укрывал
волну золотистых волос, стояла Мириак.
- Ты не хочешь пригласить меня в дом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105