- С той минуты,
когда в ней появился ты.
Волы между тем встали. Дуво подхлестнул их вожжами, и фургон двинулся
дальше. Так, без приключений они ехали еще несколько часов. Впереди,
насколько хватало глаз, вытянулась к юго-западу бесконечная череда
фургонов. Конные солдаты разъезжали вдоль каравана, подгоняя отставших.
В середине дня задние фургоны опять остановились. Справа от них
высился могучий утес, слева тянулся луг, поросший дроком и вереском.
Дуво спрыгнул с козел.
- Пойду гляну, что там стряслось, - сказал он и почти бегом
направился вперед. Добравшись до поворота дороги, он увидел, что шагах в
пятнадцати застрял фургон со сломанным задним колесом. Из фургона
выгружали вещи, чтобы облегчить его и пристроить на место запасное
колесо. Помощников здесь хватало, и Дуво повернул назад. Он шел вдоль
колонны, когда вдруг услышал пронзительный женский крик.
Дуво отыскал взглядом кричавшую женщину. Пожилая толстуха, стоя на
козлах, указывала на восток. Дуво посмотрел туда же - и похолодел. Всего
в полумиле от дороги скакала по дроку длинная шеренга всадников. Они
ехали на рослых крупных конях, и лица у них были мертвенно-белые. Теперь
уже закричали и другие беженцы. И бросились бежать.
Дуво сломя голову помчался к своему фургону - и увидел, что Шира,
стоя на козлах, машет ему рукой, а сзади скачут к ней по дороге два
конных дарота. Дуво охватил страх, и он побежал быстрее.
Один из даротов поднял длинное копье.
- Нет! - закричал Дуво что есть силы. - Нет!
Шира обернулась. Копье ударило ее в живот, вздернуло в воздух,
окровавленный наконечник вышел из спины. Почти небрежно дарот тряхнул
копьем, и Шира соскользнула с древка на землю. Всю свою жизнь Дуводас
учился обуздывать гнев, пропускать его через себя и не поддаваться его
пагубной силе. Вот только в это страшное мгновение им овладел не гнев, а
ярость.
Слепая, безграничная ярость.
Испустив страшный, звериный крик, Дуводас указал пальцем на дарота и
сотворил заклятие жара, которое взорвалось прямо в голове убийцы. Жутко
завопив, дарот выронил копье и схватился за виски.
Миг спустя его голова разлетелась вдребезги.
Второй дарот поскакал прямо на Дуво, но теперь Певец уже ничего не
боялся. Второе заклятие жара вспыхнуло в груди дарота. Хлынула белесая
кровь, и брызнули во все стороны осколки костей. Дуво подбежал к Шире и
упал на колени рядом с ней. Рана была ужасна, и при виде ее Дуводас
закричал от непереносимой муки. Копье разорвало Ширу почти надвое, и
Дуво увидел, что из ее разверстого живота торчит крохотная ручка его
нерожденного сына.
В этот миг что-то умерло в нем, и в душе воцарился лютый,
нечеловеческий холод. Дрожа всем телом, Дуво погрузил пальцы в кровь
Ширы и начертал на своем лице четыре кровавые полосы.
А потом встал и медленно пошел к шеренге даротов. Их было много,
несколько сотен, но ехали они не слишком быстро. Казалось, дароты
нарочно тянут время, чтобы сполна насладиться страхом беспомощных
беженцев.
- Страх? - прошипел Дуводас. - Я вам покажу, что такое страх!
Он воздел руки и притянул к себе магию земли. Никогда прежде он не
ощущал ее так ясно и сильно, никогда прежде не струилась в нем такая
мощь - казалось просто невероятным, что хрупкая человеческая плоть может
выдержать такой напор силы. Сумрачно и властно Дуводас протянул руки,
направляя могучий поток магии - и она штормовой волной прокатилась по
дроку и вереску. Все корни и семена, укрытые под землей, вдруг набухли
жизненными соками - и юные побеги сотнями стремительно вырвались из
земли, вырастая на глазах.
Земля под даротами содрогнулась и заколыхалась. Вначале юная поросль
причиняла лишь мелкие неудобства рослым даротским коням - их могучие
ноги путались в переплетении гибких веток, крушили на ходу молоденькие
деревца и кусты.
Однако рост продолжался, и вот уже тянулись к небу не тоненькие
деревца, а зрелые деревья, гуще разрастался кустарник, удлинялись на
глазах зеленые копья травы. Волей-неволей коням пришлось остановиться, и
дароты все как один развернулись в седлах, ища своим темным бездушным
взглядом непрошеного чародея. Дуводас ощутил удар их соединенной силы -
и зашатался. Он чуял ненависть даротов, их высокомерную уверенность в
тем, что наглый человечишка побежден, - и позволил им одно лишь краткое
мгновение наслаждаться призрачной победой. А потом вобрал в себя всю
ненависть даротов - и с удесятеренной силой швырнул ее обратно, словно
ком косматого пламени. Ближайшие к нему всадники пронзительно завопили и
попадали с седел. Проворные острые корни тотчас вонзились в их кожу,
пробуравили плоть, обвили кости. Кони ржали, взвивались на дыбы,
сбрасывая хозяев. Дароты пытались мечами прорубить себе дорогу из
заколдованного леса, но даже им не под силу было одолеть неистовую мощь
самой природы.
Один из даротов попытался пробиться к Дуводасу. Он рубил мечом налево
и направо, круша буйствующий подлесок, но потом вдруг споткнулся и упал
на колени. Растущий побег проткнул его легкие и вынырнул из спины,
другой пронзил насквозь горло и свесился изо рта, словно чудовищный
язык.
Корни растений когтями впивались в плоть даротов, раздирали им
животы, прорастали сквозь руки и ноги.
А лес между тем все рос. Извивающиеся тела даротов и их коней
поднимались все выше и выше, дергались в высоте, словно удавленники на
виселице.
Потрясенные беженцы смотрели, как гибнут у них на глазах сотни
даротов.
Наконец Дуводас опустил руки. Мужчины, женщины и дети не сводили глаз
с корчащихся тел, которые еще недавно воплощали для них смертельную
угрозу. Никто из спасенных людей не закричал от радости. Никто не
бросился поздравлять человека с окровавленным лицом, который стоял в
отдалении, с ненавистью глядя на уничтоженных им даротов.
Кэпел медленно подъехал к нему и спешился.
- Парень, - сказал он, - уж не знаю, как ты это сделал, но я
благодарен тебе всем сердцем. Пойдем, похороним твою жену. Нам надо
двигаться дальше.
Дуводас ничего не ответил. Он стоял неподвижно, словно окаменев.
Кэпел положил руку ему на плечо.
- Пойдем, - повторил он. - Все кончено.
- Еще нет, - сказал Дуводас и повернулся к офицеру. Кэпел побледнел,
увидев на лице молодого человека зловещие кровавые полосы. Развязав
кушак он подал его Дуводасу.
- Вытри-ка лицо, - сказал он, - а то напугаешь детишек.
Дуводас бездумно протер кушаком лицо. Кровь не исчезла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
когда в ней появился ты.
Волы между тем встали. Дуво подхлестнул их вожжами, и фургон двинулся
дальше. Так, без приключений они ехали еще несколько часов. Впереди,
насколько хватало глаз, вытянулась к юго-западу бесконечная череда
фургонов. Конные солдаты разъезжали вдоль каравана, подгоняя отставших.
В середине дня задние фургоны опять остановились. Справа от них
высился могучий утес, слева тянулся луг, поросший дроком и вереском.
Дуво спрыгнул с козел.
- Пойду гляну, что там стряслось, - сказал он и почти бегом
направился вперед. Добравшись до поворота дороги, он увидел, что шагах в
пятнадцати застрял фургон со сломанным задним колесом. Из фургона
выгружали вещи, чтобы облегчить его и пристроить на место запасное
колесо. Помощников здесь хватало, и Дуво повернул назад. Он шел вдоль
колонны, когда вдруг услышал пронзительный женский крик.
Дуво отыскал взглядом кричавшую женщину. Пожилая толстуха, стоя на
козлах, указывала на восток. Дуво посмотрел туда же - и похолодел. Всего
в полумиле от дороги скакала по дроку длинная шеренга всадников. Они
ехали на рослых крупных конях, и лица у них были мертвенно-белые. Теперь
уже закричали и другие беженцы. И бросились бежать.
Дуво сломя голову помчался к своему фургону - и увидел, что Шира,
стоя на козлах, машет ему рукой, а сзади скачут к ней по дороге два
конных дарота. Дуво охватил страх, и он побежал быстрее.
Один из даротов поднял длинное копье.
- Нет! - закричал Дуво что есть силы. - Нет!
Шира обернулась. Копье ударило ее в живот, вздернуло в воздух,
окровавленный наконечник вышел из спины. Почти небрежно дарот тряхнул
копьем, и Шира соскользнула с древка на землю. Всю свою жизнь Дуводас
учился обуздывать гнев, пропускать его через себя и не поддаваться его
пагубной силе. Вот только в это страшное мгновение им овладел не гнев, а
ярость.
Слепая, безграничная ярость.
Испустив страшный, звериный крик, Дуводас указал пальцем на дарота и
сотворил заклятие жара, которое взорвалось прямо в голове убийцы. Жутко
завопив, дарот выронил копье и схватился за виски.
Миг спустя его голова разлетелась вдребезги.
Второй дарот поскакал прямо на Дуво, но теперь Певец уже ничего не
боялся. Второе заклятие жара вспыхнуло в груди дарота. Хлынула белесая
кровь, и брызнули во все стороны осколки костей. Дуво подбежал к Шире и
упал на колени рядом с ней. Рана была ужасна, и при виде ее Дуводас
закричал от непереносимой муки. Копье разорвало Ширу почти надвое, и
Дуво увидел, что из ее разверстого живота торчит крохотная ручка его
нерожденного сына.
В этот миг что-то умерло в нем, и в душе воцарился лютый,
нечеловеческий холод. Дрожа всем телом, Дуво погрузил пальцы в кровь
Ширы и начертал на своем лице четыре кровавые полосы.
А потом встал и медленно пошел к шеренге даротов. Их было много,
несколько сотен, но ехали они не слишком быстро. Казалось, дароты
нарочно тянут время, чтобы сполна насладиться страхом беспомощных
беженцев.
- Страх? - прошипел Дуводас. - Я вам покажу, что такое страх!
Он воздел руки и притянул к себе магию земли. Никогда прежде он не
ощущал ее так ясно и сильно, никогда прежде не струилась в нем такая
мощь - казалось просто невероятным, что хрупкая человеческая плоть может
выдержать такой напор силы. Сумрачно и властно Дуводас протянул руки,
направляя могучий поток магии - и она штормовой волной прокатилась по
дроку и вереску. Все корни и семена, укрытые под землей, вдруг набухли
жизненными соками - и юные побеги сотнями стремительно вырвались из
земли, вырастая на глазах.
Земля под даротами содрогнулась и заколыхалась. Вначале юная поросль
причиняла лишь мелкие неудобства рослым даротским коням - их могучие
ноги путались в переплетении гибких веток, крушили на ходу молоденькие
деревца и кусты.
Однако рост продолжался, и вот уже тянулись к небу не тоненькие
деревца, а зрелые деревья, гуще разрастался кустарник, удлинялись на
глазах зеленые копья травы. Волей-неволей коням пришлось остановиться, и
дароты все как один развернулись в седлах, ища своим темным бездушным
взглядом непрошеного чародея. Дуводас ощутил удар их соединенной силы -
и зашатался. Он чуял ненависть даротов, их высокомерную уверенность в
тем, что наглый человечишка побежден, - и позволил им одно лишь краткое
мгновение наслаждаться призрачной победой. А потом вобрал в себя всю
ненависть даротов - и с удесятеренной силой швырнул ее обратно, словно
ком косматого пламени. Ближайшие к нему всадники пронзительно завопили и
попадали с седел. Проворные острые корни тотчас вонзились в их кожу,
пробуравили плоть, обвили кости. Кони ржали, взвивались на дыбы,
сбрасывая хозяев. Дароты пытались мечами прорубить себе дорогу из
заколдованного леса, но даже им не под силу было одолеть неистовую мощь
самой природы.
Один из даротов попытался пробиться к Дуводасу. Он рубил мечом налево
и направо, круша буйствующий подлесок, но потом вдруг споткнулся и упал
на колени. Растущий побег проткнул его легкие и вынырнул из спины,
другой пронзил насквозь горло и свесился изо рта, словно чудовищный
язык.
Корни растений когтями впивались в плоть даротов, раздирали им
животы, прорастали сквозь руки и ноги.
А лес между тем все рос. Извивающиеся тела даротов и их коней
поднимались все выше и выше, дергались в высоте, словно удавленники на
виселице.
Потрясенные беженцы смотрели, как гибнут у них на глазах сотни
даротов.
Наконец Дуводас опустил руки. Мужчины, женщины и дети не сводили глаз
с корчащихся тел, которые еще недавно воплощали для них смертельную
угрозу. Никто из спасенных людей не закричал от радости. Никто не
бросился поздравлять человека с окровавленным лицом, который стоял в
отдалении, с ненавистью глядя на уничтоженных им даротов.
Кэпел медленно подъехал к нему и спешился.
- Парень, - сказал он, - уж не знаю, как ты это сделал, но я
благодарен тебе всем сердцем. Пойдем, похороним твою жену. Нам надо
двигаться дальше.
Дуводас ничего не ответил. Он стоял неподвижно, словно окаменев.
Кэпел положил руку ему на плечо.
- Пойдем, - повторил он. - Все кончено.
- Еще нет, - сказал Дуводас и повернулся к офицеру. Кэпел побледнел,
увидев на лице молодого человека зловещие кровавые полосы. Развязав
кушак он подал его Дуводасу.
- Вытри-ка лицо, - сказал он, - а то напугаешь детишек.
Дуводас бездумно протер кушаком лицо. Кровь не исчезла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105