Казалось,
багряные полосы навсегда впечатались в его кожу.
- Святые Небеса! - выдохнул Кэпел. - Что же это такое?
- Смерть, - холодно ответил Дуводас, - И это всего лишь начало.
Забыв о Жемчужине, о своей миссии, он медленно зашагал к
новорожденному лесу. Кусты и деревья расступались перед ним, как живые.
- Куда ты идешь? - крикнул вслед ему Кэпел.
- Уничтожить даротов, - ответил Дуводас, прибавляя шаг.
И лес сомкнулся вокруг него.
***
Оставив командовать конвоем своего лейтенанта, Кэпел проскакал семь
миль до Кордуина, чтобы сообщить герцогу об этом ужасном и удивительном
событии. Несмотря на известие о появлении даротов, герцог решил, что он
должен сам увидеть все то, о чем рассказывал Кэпел. В сопровождении
Вента, Неклена и двадцати копейщиков герцог прибыл на место события
незадолго до заката.
Отряд осадил коней на опушке чародейского леса. На верхушках деревьев
виднелись точно насаженные на вертел трупы даротских коней. Тела самих
даротов уже совершенно иссохли - на ветру болтались лишь ошметки кожи.
- В жизни не видел ничего подобного, - пробормотал герцог, - и
никогда о таком не слышал. Как же это могло случиться?
Ему никто не ответил.
- Жаль, что этот чародеи не вернулся в Кордуин, - сказал Вент. - Нам
бы он уж верно пригодился.
- Кто он был? - спросил герцог.
- Арфист, государь. Он пел в таверне "Мудрая Сова".Я слышал его пару
раз - превосходный певец.
- Его имя Дуводас, государь, - прибавил Кэпел. Герцог взглянул на
него из-под тяжелых век.
- Прошу прощения, капитан, за то, что не сразу поверил в ваш рассказ.
Согласитесь, он выглядел просто невероятно. Сейчас, однако, я видел
доказательства вашей искренности, хотя и понятия не имею, что все это
значит. А теперь постарайтесь нагнать караван. Желаю вам удачи.
Кэпел отдал честь.
- А я, государь, - сказал он, - желаю удачи вам. И, развернув коня,
галопом поскакал на юг.
Отряд вернулся в Кордуин уже когда стемнело, и герцог позвал Карис в
свои личные покои. Женщина-воин казалась безмерно усталой, но держалась
бодро - по мнению герцога, даже чересчур бодро. Это его обеспокоило.
- Надеюсь, генерал, ты не забываешь об отдыхе, - заметил он,
предлагая ей сесть.
- Государь, сейчас не время отдыхать. Дароты не только напали на
караван - разведчики сообщают, что меньше чем в одном дне пешего пути до
Кордуина стоит лагерем даротская армия.
- Так близко? Это плохо. Слов нет, как плохо.
- Армия двигалась маршем на Кордуин, но остановилась примерно в то же
время, когда вырос зачарованный лес, - продолжала Карис. - Полагаю,
дароты испытали немалое потрясение от того, как быстро и бесславно
погибли их сородичи. До сих пор у них не было причин полагать, что люди
могут обладать такой мощью.
- Да я и сам, признаться, потрясен. Как мог этот человек совершить
такое небывалое дело?
- Вент сейчас расспрашивает Кефрина, хозяина таверны, а у меня был
долгий разговор с Тарантио. Судя по всему, Дуводас вырос среди эльдеров,
и они обучили его многим тайнам магии. Тарантио, узнав о случившемся,
едва не лишился дара речи: он утверждает, что Дуводас всегда был в
высшей степени мирным человеком и отвергал войну и насилие. Тарантио
также рассказал мне странную историю касательно Сарино.
И Карис рассказала герцогу о том, как Тарантио и Дуводас нашли Сарино
в горном монастыре, как туда явились дароты и как была спасена
Эльдерская Жемчужина.
- Сарино был прав, - с горечью пробормотал герцог. - Жемчужина и
впрямь страшнейшее оружие. Почему только этот арфист не принес ее нам? С
ее помощью мы могли бы стереть даротов с лица земли!
- Может, оно и к лучшему, что не принес, - отозвалась Карис. - Все
наши нынешние беды начались с того, что Сарино пытался овладеть мощью
Жемчужины. Да и не можем мы сейчас тратить драгоценное время на пустые
измышления. Быть может, уже завтра под стенами Кордуина появятся дароты
- и это единственное, что должно нас заботить.
Альбрек предложил Карис кубок вина, но женщина-воин отказалась.
- Мне нужно идти, государь. Я уговорилась с Озобаром встретиться у
него в кузнице.
- Да, конечно, - отозвался герцог. Карис поднялась из кресла, и он
тоже встал. - Только прежде чем уйти, скажи, как продвигаются твои
планы?
Карис пожала плечами.
- Трудно сказать, государь. Орудия пока еще не испытаны на даротах, и
многое зависит от того, какую стратегию изберут наши враги.
- А какова твоя стратегия, Карис? Она устало, невесело усмехнулась.
- На войне самая лучшая стратегия - действовать самому, вынуждая
противника отвечать на твои удары. Мы не можем позволить себе такой
роскоши. Атаковать даротов на открытой местности было бы чистым
безумием, так что преимущество первого удара остается за врагом. Если
прибавить к этому то, что наши противники телепаты, да еще во много раз
сильнее наших солдат, - получается, что наше дело и вовсе дрянь. Я не
могу даже обсудить со своими командирами нашу тактику - опасаюсь, что
дароты прочтут их мысли. Словом, будущее наше пока что безрадостно.
- Ты говоришь, как пораженец, - мягко упрекнул герцог.
Карис покачала головой.
- Вовсе нет, государь. Если дароты поведут себя так, как я ожидаю, у
нас будет шанс устоять. Если мы отразим их первый удар, то посеем в их
душах зерно сомнения. То, что случилось в чародейском лесу, наверняка их
сильно встревожило. Если мы, люди, сумеем остановить даротов безо
всякого чародейства - они встревожатся еще сильнее. Тогда-то семена
сомнения и дадут ростки... а сомнение - это демон, который способен
развалить самую стойкую армию.
Герцог Альбрек усмехнулся.
- Благодарю, генерал. Что ж, не стану тебя дольше задерживать -
возвращайся к своим обязанностям.
Карис поклонилась и вышла. Пройдя в дальние комнаты своих покоев,
герцог зажег две лампы и долго глядел на доспехи, висевшие на деревянной
распялке. Эти доспехи когда-то принадлежали его деду, их не раз надевал
в битву его отец. Сам Альбрек ни разу не прикасался к доспехам. Стальной
шлем, отливавший гладким серебряным блеском, был украшен золотой головой
рычащего льва. Тот же лев красовался и на нагрудных пластинах кирасы.
Эти украшения невольно притягивали глаз и придавали доспехам нелепо
показной вид. Альбрек всегда с отвращением взирал на эту безвкусицу.
- Солдаты, - говорил ему отец, - должны в битве все время видеть
своего монарха. Видеть его богом, великаном, что на голову выше всех
прочих. Правитель должен вдохновлять своих подданных. Доспехи, которые
ты, сынок, так презираешь, служат именно для этой цели, ибо когда я
облачен в них, я - Кордуин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
багряные полосы навсегда впечатались в его кожу.
- Святые Небеса! - выдохнул Кэпел. - Что же это такое?
- Смерть, - холодно ответил Дуводас, - И это всего лишь начало.
Забыв о Жемчужине, о своей миссии, он медленно зашагал к
новорожденному лесу. Кусты и деревья расступались перед ним, как живые.
- Куда ты идешь? - крикнул вслед ему Кэпел.
- Уничтожить даротов, - ответил Дуводас, прибавляя шаг.
И лес сомкнулся вокруг него.
***
Оставив командовать конвоем своего лейтенанта, Кэпел проскакал семь
миль до Кордуина, чтобы сообщить герцогу об этом ужасном и удивительном
событии. Несмотря на известие о появлении даротов, герцог решил, что он
должен сам увидеть все то, о чем рассказывал Кэпел. В сопровождении
Вента, Неклена и двадцати копейщиков герцог прибыл на место события
незадолго до заката.
Отряд осадил коней на опушке чародейского леса. На верхушках деревьев
виднелись точно насаженные на вертел трупы даротских коней. Тела самих
даротов уже совершенно иссохли - на ветру болтались лишь ошметки кожи.
- В жизни не видел ничего подобного, - пробормотал герцог, - и
никогда о таком не слышал. Как же это могло случиться?
Ему никто не ответил.
- Жаль, что этот чародеи не вернулся в Кордуин, - сказал Вент. - Нам
бы он уж верно пригодился.
- Кто он был? - спросил герцог.
- Арфист, государь. Он пел в таверне "Мудрая Сова".Я слышал его пару
раз - превосходный певец.
- Его имя Дуводас, государь, - прибавил Кэпел. Герцог взглянул на
него из-под тяжелых век.
- Прошу прощения, капитан, за то, что не сразу поверил в ваш рассказ.
Согласитесь, он выглядел просто невероятно. Сейчас, однако, я видел
доказательства вашей искренности, хотя и понятия не имею, что все это
значит. А теперь постарайтесь нагнать караван. Желаю вам удачи.
Кэпел отдал честь.
- А я, государь, - сказал он, - желаю удачи вам. И, развернув коня,
галопом поскакал на юг.
Отряд вернулся в Кордуин уже когда стемнело, и герцог позвал Карис в
свои личные покои. Женщина-воин казалась безмерно усталой, но держалась
бодро - по мнению герцога, даже чересчур бодро. Это его обеспокоило.
- Надеюсь, генерал, ты не забываешь об отдыхе, - заметил он,
предлагая ей сесть.
- Государь, сейчас не время отдыхать. Дароты не только напали на
караван - разведчики сообщают, что меньше чем в одном дне пешего пути до
Кордуина стоит лагерем даротская армия.
- Так близко? Это плохо. Слов нет, как плохо.
- Армия двигалась маршем на Кордуин, но остановилась примерно в то же
время, когда вырос зачарованный лес, - продолжала Карис. - Полагаю,
дароты испытали немалое потрясение от того, как быстро и бесславно
погибли их сородичи. До сих пор у них не было причин полагать, что люди
могут обладать такой мощью.
- Да я и сам, признаться, потрясен. Как мог этот человек совершить
такое небывалое дело?
- Вент сейчас расспрашивает Кефрина, хозяина таверны, а у меня был
долгий разговор с Тарантио. Судя по всему, Дуводас вырос среди эльдеров,
и они обучили его многим тайнам магии. Тарантио, узнав о случившемся,
едва не лишился дара речи: он утверждает, что Дуводас всегда был в
высшей степени мирным человеком и отвергал войну и насилие. Тарантио
также рассказал мне странную историю касательно Сарино.
И Карис рассказала герцогу о том, как Тарантио и Дуводас нашли Сарино
в горном монастыре, как туда явились дароты и как была спасена
Эльдерская Жемчужина.
- Сарино был прав, - с горечью пробормотал герцог. - Жемчужина и
впрямь страшнейшее оружие. Почему только этот арфист не принес ее нам? С
ее помощью мы могли бы стереть даротов с лица земли!
- Может, оно и к лучшему, что не принес, - отозвалась Карис. - Все
наши нынешние беды начались с того, что Сарино пытался овладеть мощью
Жемчужины. Да и не можем мы сейчас тратить драгоценное время на пустые
измышления. Быть может, уже завтра под стенами Кордуина появятся дароты
- и это единственное, что должно нас заботить.
Альбрек предложил Карис кубок вина, но женщина-воин отказалась.
- Мне нужно идти, государь. Я уговорилась с Озобаром встретиться у
него в кузнице.
- Да, конечно, - отозвался герцог. Карис поднялась из кресла, и он
тоже встал. - Только прежде чем уйти, скажи, как продвигаются твои
планы?
Карис пожала плечами.
- Трудно сказать, государь. Орудия пока еще не испытаны на даротах, и
многое зависит от того, какую стратегию изберут наши враги.
- А какова твоя стратегия, Карис? Она устало, невесело усмехнулась.
- На войне самая лучшая стратегия - действовать самому, вынуждая
противника отвечать на твои удары. Мы не можем позволить себе такой
роскоши. Атаковать даротов на открытой местности было бы чистым
безумием, так что преимущество первого удара остается за врагом. Если
прибавить к этому то, что наши противники телепаты, да еще во много раз
сильнее наших солдат, - получается, что наше дело и вовсе дрянь. Я не
могу даже обсудить со своими командирами нашу тактику - опасаюсь, что
дароты прочтут их мысли. Словом, будущее наше пока что безрадостно.
- Ты говоришь, как пораженец, - мягко упрекнул герцог.
Карис покачала головой.
- Вовсе нет, государь. Если дароты поведут себя так, как я ожидаю, у
нас будет шанс устоять. Если мы отразим их первый удар, то посеем в их
душах зерно сомнения. То, что случилось в чародейском лесу, наверняка их
сильно встревожило. Если мы, люди, сумеем остановить даротов безо
всякого чародейства - они встревожатся еще сильнее. Тогда-то семена
сомнения и дадут ростки... а сомнение - это демон, который способен
развалить самую стойкую армию.
Герцог Альбрек усмехнулся.
- Благодарю, генерал. Что ж, не стану тебя дольше задерживать -
возвращайся к своим обязанностям.
Карис поклонилась и вышла. Пройдя в дальние комнаты своих покоев,
герцог зажег две лампы и долго глядел на доспехи, висевшие на деревянной
распялке. Эти доспехи когда-то принадлежали его деду, их не раз надевал
в битву его отец. Сам Альбрек ни разу не прикасался к доспехам. Стальной
шлем, отливавший гладким серебряным блеском, был украшен золотой головой
рычащего льва. Тот же лев красовался и на нагрудных пластинах кирасы.
Эти украшения невольно притягивали глаз и придавали доспехам нелепо
показной вид. Альбрек всегда с отвращением взирал на эту безвкусицу.
- Солдаты, - говорил ему отец, - должны в битве все время видеть
своего монарха. Видеть его богом, великаном, что на голову выше всех
прочих. Правитель должен вдохновлять своих подданных. Доспехи, которые
ты, сынок, так презираешь, служат именно для этой цели, ибо когда я
облачен в них, я - Кордуин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105