Дуво медленно обошел прогалину
по краю и на ходу начал негромко играть веселую и ясную Песню Рождения.
Играя все громче, он двинулся от края к центру прогалины и прошел три
шага, прежде чем музыка смолкла. Вновь и вновь возвращался Дуво к
деревьям, увлекая за собой магию, чувствуя, как ее ручеек постепенно
проникает в землю под его ногами. Шаг за шагом, убийственно медленно
сотворил он магическую паутину, которая понемногу опутала всю прогалину.
Солнце давно взошло, наступил полдень. Дуво безмерно устал, но ни на
миг не прерывал музыки. Вернувшись в центр сотворенной им паутины, он
приготовился играть Гимн Творения. Несколько минут юноша стоял
неподвижно, глубоко и размеренно дыша, набираясь сил. А затем ударил по
струнам - и над прогалиной взлетел его чистый и сильный голос. Солнечный
свет пролился на прогалину, на ветви соседних деревьев спорхнули птицы.
Дуво шел и пел, и теперь музыка ни разу не прервалась, не смолкла.
Магия вернулась!
Обессиленный, Дуво опустился на валун и положил рядом арфу. Пальцы
его дрожали и были стерты до крови.
Из-за деревьев вышел мастер Раналот, лучи солнца искрились на его
белоснежной шерсти. На плече его висела арфа.
- Ты молодец, Дуво, - с гордостью за ученика промолвил он. - Людей,
подобных тебе, нет. И в тебе я вижу надежду для всей твоей расы.
- Спасибо, учитель. Я и представить не мог, что это будет так трудно.
Скажи только - почему эта прогалина оказалась лишенной магии? Неужели
из-за того, что именно здесь пришел конец расе олторов?
- Не только эта прогалина, - ответил Раналот. - Магия исчезла со
всего леса, и в последнюю очередь - с этого места.
Дуво ошеломленно взглянул на него.
- Но ведь этот лес такой огромный - на сотни миль! И ты...
- Я трудился много веков, Дуво. Это было необходимо.
- Но не мог же ты сделать все один!
- Таков мой дар - а теперь и твой. Без магии земля умирает. Да, на
ней можно вырастить урожай, но духовно она мертва. В этом и состоит зло,
которое несут дароты - они живут убийством, однако уничтожают не только
целые расы, но и душу земли, где эти расы обитали. Неизмеримое,
непостижимое преступление! Вы, люди, совершаете то же самое, только
медленней - своими каменными городами, своей алчностью и похотью. Однако
есть среди вас и такие, кто хранит и любит землю. Среди даротов таких
нет.
- Ты говоришь так, словно дароты еще существуют - но ведь эльдеры
уничтожили их много веков назад!
- Эльдеры никого не уничтожают, Дуво. Дароты существуют.
- Где?
- Там, где они никому не причинят зла.
Дуво забросал учителя вопросами, но Раналот не ответил ни на один из
них.
- Что, если дароты вернутся? - спросил наконец юноша.
- Они не вернутся, пока существуют эльдеры. Много лет спустя после
этого разговора на склоне холма, возвышавшегося над Кордуином, Дуво
встал и повернулся лицом к северу. Во рту у него пересохло, сердце
колотилось глухо и тяжко, как кузнечный молот. Теперь он знал, почему
изменилась магия земли. Всем своим существом ощущал он, как поток магии
медленно, чуть заметно движется на север - и там уходит в никуда, как
вода в песок.
Эльдеров больше не существует.
И дароты вернулись.
Тарантио сидел за угловым столиком, спиной к стене, и доедал мясной
пирог. Начинка была обильная, нежная и восхитительно вкусная. В этот
вечер настроение у посетителей "Мудрой Совы" было не из лучших -
знаменитый музыкант так и не появился, и это многих возмущало. Кефрин
сновал между столиками, извинялся и заверял посетителей, что арфист
вот-вот появится. Четверо молодых дворян налетели было на хозяина
таверны, громко твердя, что еда у него нынче - сущее дерьмо, а потому
они не заплатят ему ни гроша. Тогда к их столику подошла Шира, что-то
тихо заговорила - и юнцы утихомирились, смущенно поясняя, что они,
дескать, пришли с другого конца города, чтобы послушать игру Дуводаса.
Затем они извинились за свою вспышку. Тарантио молча восхищался тем, как
умиротворяюще действовала Шира даже на самых горластых забияк. Он краем
глаза глянул на Бруна - тот таращился на девушку с нескрываемым
восторгом. Кефрин отошел от мятежного столика; на его румяном круглом
лице было написано облегчение. Шира наполнила кубки молодых задир вином,
в последний раз чарующе улыбнулась и ушла на кухню.
- Надеюсь, что арфист все-таки появится, - вздохнул Брун.
- Вряд ли, - ответил Тарантио, - судя по всему, он куда-то ушел.
Брун заметно приуныл, зато Дейса отсутствие музыканта только
радовало.
- И как только люди могут наслаждаться этой жуткой какофонией? -
удивлялся он.
- Потому что это красиво, - ответил ему Тарантио. Солгать Дейсу было
невозможно, и сейчас он живо почуял в ответе Тарантио странную
неуверенность.
- Объясни! - потребовал он.
- Это у меня вряд ли получится, братец. Я слышу музыку, и она трогает
меня до слез. И в то же время я чувствую, что тебе это неприятно.
- Что ж, арфист сегодня не появился, за что я ему несказанно
благодарен. И скажи дурачку, что у него весь подбородок в паштете.
- Вытри подбородок, Брун, - сказал вслух Тарантио. Юнец широко
ухмыльнулся и, проведя ладонью по подбородку, слизал с пальцев остатки
паштета.
- Вкусная здесь еда. Знаешь, это ведь Шира готовила. Что за чудо эта
девушка!
Он покосился в сторону кухни, надеясь хоть мельком увидеть предмет
своего обожания, но кухонные двери были плотно закрыты.
- Ты уже виделся с человеком, который хранит твои деньги? - довольно
громко спросил он.
- Ты бы еще заорал во все горло, - посоветовал Тарантио, - а то не
все тебя слышали.
Брун огляделся по сторонам.
- А зачем им надо это слышать?
- Не важно, Брун. Это называется "ирония". Понимаешь, я хотел
намекнуть, что громко болтать о деньгах неразумно - здесь ведь могут
быть и грабители.
- Ну, мне ничего не надо повторять дважды, - заявил Брун,
глубокомысленно стукнув себя пальцем по носу. - Так ты виделся с этим
человеком?
- Да. Наши дела идут неплохо. Мои вложения принесли мне почти две
тысячи серебряков.
- Две тысячи?! - воскликнул Брун. Люди, сидевшие за соседними
столиками, обернулись на этот возглас. В сознании Тарантио раскатился
хохот Дейса.
- До чего же я рад, что мы взяли с собой этого дурачка!
- Что же ты будешь делать с этими деньгами? - не унимался Брун.
- Давай поговорим о чем-нибудь еще, - сказал белобрысому юнцу
Тарантио. - О чем ты сам захочешь.
Брун надолго и тяжело задумался.
- Жалко, что не пришел арфист, - заявил он наконец. - И жалко, что
вчера вечером ты его не слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
по краю и на ходу начал негромко играть веселую и ясную Песню Рождения.
Играя все громче, он двинулся от края к центру прогалины и прошел три
шага, прежде чем музыка смолкла. Вновь и вновь возвращался Дуво к
деревьям, увлекая за собой магию, чувствуя, как ее ручеек постепенно
проникает в землю под его ногами. Шаг за шагом, убийственно медленно
сотворил он магическую паутину, которая понемногу опутала всю прогалину.
Солнце давно взошло, наступил полдень. Дуво безмерно устал, но ни на
миг не прерывал музыки. Вернувшись в центр сотворенной им паутины, он
приготовился играть Гимн Творения. Несколько минут юноша стоял
неподвижно, глубоко и размеренно дыша, набираясь сил. А затем ударил по
струнам - и над прогалиной взлетел его чистый и сильный голос. Солнечный
свет пролился на прогалину, на ветви соседних деревьев спорхнули птицы.
Дуво шел и пел, и теперь музыка ни разу не прервалась, не смолкла.
Магия вернулась!
Обессиленный, Дуво опустился на валун и положил рядом арфу. Пальцы
его дрожали и были стерты до крови.
Из-за деревьев вышел мастер Раналот, лучи солнца искрились на его
белоснежной шерсти. На плече его висела арфа.
- Ты молодец, Дуво, - с гордостью за ученика промолвил он. - Людей,
подобных тебе, нет. И в тебе я вижу надежду для всей твоей расы.
- Спасибо, учитель. Я и представить не мог, что это будет так трудно.
Скажи только - почему эта прогалина оказалась лишенной магии? Неужели
из-за того, что именно здесь пришел конец расе олторов?
- Не только эта прогалина, - ответил Раналот. - Магия исчезла со
всего леса, и в последнюю очередь - с этого места.
Дуво ошеломленно взглянул на него.
- Но ведь этот лес такой огромный - на сотни миль! И ты...
- Я трудился много веков, Дуво. Это было необходимо.
- Но не мог же ты сделать все один!
- Таков мой дар - а теперь и твой. Без магии земля умирает. Да, на
ней можно вырастить урожай, но духовно она мертва. В этом и состоит зло,
которое несут дароты - они живут убийством, однако уничтожают не только
целые расы, но и душу земли, где эти расы обитали. Неизмеримое,
непостижимое преступление! Вы, люди, совершаете то же самое, только
медленней - своими каменными городами, своей алчностью и похотью. Однако
есть среди вас и такие, кто хранит и любит землю. Среди даротов таких
нет.
- Ты говоришь так, словно дароты еще существуют - но ведь эльдеры
уничтожили их много веков назад!
- Эльдеры никого не уничтожают, Дуво. Дароты существуют.
- Где?
- Там, где они никому не причинят зла.
Дуво забросал учителя вопросами, но Раналот не ответил ни на один из
них.
- Что, если дароты вернутся? - спросил наконец юноша.
- Они не вернутся, пока существуют эльдеры. Много лет спустя после
этого разговора на склоне холма, возвышавшегося над Кордуином, Дуво
встал и повернулся лицом к северу. Во рту у него пересохло, сердце
колотилось глухо и тяжко, как кузнечный молот. Теперь он знал, почему
изменилась магия земли. Всем своим существом ощущал он, как поток магии
медленно, чуть заметно движется на север - и там уходит в никуда, как
вода в песок.
Эльдеров больше не существует.
И дароты вернулись.
Тарантио сидел за угловым столиком, спиной к стене, и доедал мясной
пирог. Начинка была обильная, нежная и восхитительно вкусная. В этот
вечер настроение у посетителей "Мудрой Совы" было не из лучших -
знаменитый музыкант так и не появился, и это многих возмущало. Кефрин
сновал между столиками, извинялся и заверял посетителей, что арфист
вот-вот появится. Четверо молодых дворян налетели было на хозяина
таверны, громко твердя, что еда у него нынче - сущее дерьмо, а потому
они не заплатят ему ни гроша. Тогда к их столику подошла Шира, что-то
тихо заговорила - и юнцы утихомирились, смущенно поясняя, что они,
дескать, пришли с другого конца города, чтобы послушать игру Дуводаса.
Затем они извинились за свою вспышку. Тарантио молча восхищался тем, как
умиротворяюще действовала Шира даже на самых горластых забияк. Он краем
глаза глянул на Бруна - тот таращился на девушку с нескрываемым
восторгом. Кефрин отошел от мятежного столика; на его румяном круглом
лице было написано облегчение. Шира наполнила кубки молодых задир вином,
в последний раз чарующе улыбнулась и ушла на кухню.
- Надеюсь, что арфист все-таки появится, - вздохнул Брун.
- Вряд ли, - ответил Тарантио, - судя по всему, он куда-то ушел.
Брун заметно приуныл, зато Дейса отсутствие музыканта только
радовало.
- И как только люди могут наслаждаться этой жуткой какофонией? -
удивлялся он.
- Потому что это красиво, - ответил ему Тарантио. Солгать Дейсу было
невозможно, и сейчас он живо почуял в ответе Тарантио странную
неуверенность.
- Объясни! - потребовал он.
- Это у меня вряд ли получится, братец. Я слышу музыку, и она трогает
меня до слез. И в то же время я чувствую, что тебе это неприятно.
- Что ж, арфист сегодня не появился, за что я ему несказанно
благодарен. И скажи дурачку, что у него весь подбородок в паштете.
- Вытри подбородок, Брун, - сказал вслух Тарантио. Юнец широко
ухмыльнулся и, проведя ладонью по подбородку, слизал с пальцев остатки
паштета.
- Вкусная здесь еда. Знаешь, это ведь Шира готовила. Что за чудо эта
девушка!
Он покосился в сторону кухни, надеясь хоть мельком увидеть предмет
своего обожания, но кухонные двери были плотно закрыты.
- Ты уже виделся с человеком, который хранит твои деньги? - довольно
громко спросил он.
- Ты бы еще заорал во все горло, - посоветовал Тарантио, - а то не
все тебя слышали.
Брун огляделся по сторонам.
- А зачем им надо это слышать?
- Не важно, Брун. Это называется "ирония". Понимаешь, я хотел
намекнуть, что громко болтать о деньгах неразумно - здесь ведь могут
быть и грабители.
- Ну, мне ничего не надо повторять дважды, - заявил Брун,
глубокомысленно стукнув себя пальцем по носу. - Так ты виделся с этим
человеком?
- Да. Наши дела идут неплохо. Мои вложения принесли мне почти две
тысячи серебряков.
- Две тысячи?! - воскликнул Брун. Люди, сидевшие за соседними
столиками, обернулись на этот возглас. В сознании Тарантио раскатился
хохот Дейса.
- До чего же я рад, что мы взяли с собой этого дурачка!
- Что же ты будешь делать с этими деньгами? - не унимался Брун.
- Давай поговорим о чем-нибудь еще, - сказал белобрысому юнцу
Тарантио. - О чем ты сам захочешь.
Брун надолго и тяжело задумался.
- Жалко, что не пришел арфист, - заявил он наконец. - И жалко, что
вчера вечером ты его не слышал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105