Мой отец был кузнецом и изобретателем.
- Как же тебя занесло на материк? Озобар пожал плечами.
- Хотел попутешествовать, поглядеть мир. Узнать, не пригодятся ли
где-нибудь мои таланты.
- Что ж, в этом ты не ошибся.
- Я имел в виду не создание нового оружия, - печально ответил Озобар.
- В Прентуисе была канализационная система - плохонькая, заметь, но все
же там перенесли чуму легче, чем в других городах. Меньше грязи на
улицах - меньше заразы.
- Прентуиса больше не существует, - сказал Вент.
- Не о том речь. Мир был бы гораздо лучше, если б мы не воевали, не
тратили все силы на создание новых смертоносных орудий. Впрочем, для
тебя, полагаю, вечный мир обернулся бы вечной скукой?
- Нет, - ответил Вент, допивая остатки сидра. - Я стал бы писать
картины.
- Так ты художник?
- Ага, - сказал Вент, - наконец-то я тебя удивил. Да, пишу
помаленьку. Пейзажи в основном, но, случается, и портреты. Я бы
предложил написать твой портрет, Оз, да боюсь, ты ни на одном холсте не
уместишься.
Озобар расхохотался.
- Вент-художник и Озобар - создатель канализации. Что за чудная пара!
- Что верно, то верно, - согласился Вент. - А теперь, боюсь, пора нам
снова стать мечником и оружейным мастером! Ну что, прогуляемся в
катакомбы?
Слуги метались по дому, укладывали ценности в сундуки и сносили вещи
в два фургона, стоявшие перед домом. Мириак прошла мимо них в гостиную -
и обнаружила там Пуриса, который запихивал бумаги в кожаную наплечную
сумку.
- Что происходит? - спросила Мириак.
- Дорогая моя, пора уезжать. Город вот-вот падет. Почти все твои
платья уже уложили и погрузили в фургон. Через час мы отправляемся в
Хлобан.
- Я думала, ты решил остаться, - медленно проговорила она.
- То было раньше, - ответил Пурис. - Нынешние события переменили мои
планы. Сейчас, сию минуту дароты прорывают под городом подземный ход.
- И герцог позволил тебе уехать?
- Я вольный человек, - отрывисто буркнул Пурис, - и могу идти, куда
захочу. А теперь, пожалуйста, собери свои личные вещи и приготовься к
отъезду.
Мириак вышла из гостиной и вернулась в прихожую. Остановив слугу, она
приказала выгрузить из фургона ее сундуки и отнести их в хозяйскую
спальню. Пурис, услышав это, выбежал из гостиной.
- Не глупи, - сердито сказал он. - Даротам, моя дорогая, не нужны
куртизанки - разве что на ужин.
Мириак поднялась на цыпочки и поцеловала его в лысую макушку.
- Поезжай, Пурис, - сказала она. - Я останусь и присмотрю за твоим
домом.
- Ты не понимаешь...
- Я все прекрасно понимаю. Дароты роют туннель под городом, и ты
уверен, что Кордуин вот-вот падет. Ты хочешь спастись - это совершенно
естественно. Делай, как сочтешь нужным, Пурис, а я - остаюсь.
- Но... ты нужна мне!
- Нет. Ты желаешь меня. Это не одно и то же. Пурис замер, бессильно
уронив руки, и Мириак ясно читала на его лице смятение. Более того, она
понимала, какие чувства борются сейчас в этом маленьком человечке. Пурис
был не трус, но, как все чиновники, человек практический. Если дароты
уже победили - а он уверен, что так и есть, - будет только разумно
бежать от них. Теперь же Мириак поставила его перед выбором. Пурис любил
ее и, как всякий влюбленный мужчина, хотел защитить от беды. Он не
сможет сделать этого, находясь в Хлобане или Лоретели. Трезво говоря, он
и оставшись в Кордуине мало что сможет сделать - ведь не мериться же ему
силой с даротами!
- Пурис, - сказала вслух Мириак, - я хочу, чтобы ты был в
безопасности. Ты мне очень дорог. Я считаю, что ты принял правильное
решение.
После этих слов Пурис явно расслабился, а впрочем, Мириак знала, что
так и будет.
Она ушла к себе и принялась распаковывать сундуки. Тарантио она
обещала, что вернется после заката, и, идя сюда, все ломала голову, как
помягче сообщить об этом Пурису. Теперь нужда в объяснениях отпала.
Час спустя советник вошел в спальню Мириак и остановился на пороге.
- Поедем со мной, - сказал он тихо. - Умоляю тебя...
- Нет, дорогой.
- Я человек состоятельный, и почти все мое состояние вложено в дело
на островах и в Лоретели. Ты будешь там жить как королева.
- Уезжай, Пурис. Быть может, уже сию минуту дароты скачут на юг,
чтобы перехватить караван.
Шагнув вперед, он поцеловал ее в щеку, затем повернулся и выбежал из
комнаты.
Мириак послушала, как затихают на лестнице его торопливые шаги, и
обернулась к длинному овальному зеркалу, которое висело над ее туалетным
столиком.
- Ну и дурочка же ты, - сказала она своему отражению. И тут же
вспомнила Тарантио - его неистовые объятья, жаркую тяжесть его сильного
тела.
Вот уже два года прошло с тех пор, когда Тарантио дрался в поединке с
Карликом, - и за эти два года дня не прошло, чтобы Мириак не вспомнила о
нем. Тогда герцог попросил ее как следует развлечь своего нового бойца -
и она постаралась как можно лучше исполнить эту просьбу. То была
чудесная ночь, и Мириак изумлялась рвению и пылу юного девственника. А
потом он бежал, именно бежал - другого слова не подберешь. Наутро Мириак
сделала все, чтобы забыть о минувшей ночи, - но не смогла. Осторожно
порасспросив кое-кого, она узнала, что Тарантио отверг должность
герцогского бойца и вместо этого записался в наемники. Это было
совершенно бессмысленно. С какой стати мог человек променять богатое и
сытное житье на трудную, полную лишений и опасностей жизнь наемника?
Мириак еще долго расспрашивала о нем всех, кого могла. А потом
познакомилась с купцом Ландером, у которого Тарантио хранил свое кровью
заработанное серебро. Через Ландера Мириак вызнавала, где сейчас
Тарантио и в каких битвах ему довелось сражаться. Это было немного, но
все же лучше, чем ничего.
Прошлым вечером, придя к Тарантио, Мириак втайне надеялась, что наяву
он окажется не таким замечательным любовником, каким остался в ее
воспоминаниях, - и тогда она наконец сумеет выбросить его из головы.
Вместо этого Мириак обнаружила, что опытный мужчина приносит не меньшее
наслаждение, чем юноша-девственник. До сих пор ее бросало в жар, едва
она вспоминала его нежные прикосновения.
- Больше я тебя не потеряю, - прошептала Мириак.
В последующие три дня дароты совершили только одну вылазку - у
восточных ворот - и были легко отброшены огненными снарядами двух
катапульт. Между тем рытье туннеля продолжалось, не прерываясь ни на
секунду. То и дело даротские саперы выволакивали из туннеля мешки с
камнями, грузили их в фургоны и увозили неведомо куда. Они работали не
покладая рук и все время в одном и том же неутомимом ритме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105
- Как же тебя занесло на материк? Озобар пожал плечами.
- Хотел попутешествовать, поглядеть мир. Узнать, не пригодятся ли
где-нибудь мои таланты.
- Что ж, в этом ты не ошибся.
- Я имел в виду не создание нового оружия, - печально ответил Озобар.
- В Прентуисе была канализационная система - плохонькая, заметь, но все
же там перенесли чуму легче, чем в других городах. Меньше грязи на
улицах - меньше заразы.
- Прентуиса больше не существует, - сказал Вент.
- Не о том речь. Мир был бы гораздо лучше, если б мы не воевали, не
тратили все силы на создание новых смертоносных орудий. Впрочем, для
тебя, полагаю, вечный мир обернулся бы вечной скукой?
- Нет, - ответил Вент, допивая остатки сидра. - Я стал бы писать
картины.
- Так ты художник?
- Ага, - сказал Вент, - наконец-то я тебя удивил. Да, пишу
помаленьку. Пейзажи в основном, но, случается, и портреты. Я бы
предложил написать твой портрет, Оз, да боюсь, ты ни на одном холсте не
уместишься.
Озобар расхохотался.
- Вент-художник и Озобар - создатель канализации. Что за чудная пара!
- Что верно, то верно, - согласился Вент. - А теперь, боюсь, пора нам
снова стать мечником и оружейным мастером! Ну что, прогуляемся в
катакомбы?
Слуги метались по дому, укладывали ценности в сундуки и сносили вещи
в два фургона, стоявшие перед домом. Мириак прошла мимо них в гостиную -
и обнаружила там Пуриса, который запихивал бумаги в кожаную наплечную
сумку.
- Что происходит? - спросила Мириак.
- Дорогая моя, пора уезжать. Город вот-вот падет. Почти все твои
платья уже уложили и погрузили в фургон. Через час мы отправляемся в
Хлобан.
- Я думала, ты решил остаться, - медленно проговорила она.
- То было раньше, - ответил Пурис. - Нынешние события переменили мои
планы. Сейчас, сию минуту дароты прорывают под городом подземный ход.
- И герцог позволил тебе уехать?
- Я вольный человек, - отрывисто буркнул Пурис, - и могу идти, куда
захочу. А теперь, пожалуйста, собери свои личные вещи и приготовься к
отъезду.
Мириак вышла из гостиной и вернулась в прихожую. Остановив слугу, она
приказала выгрузить из фургона ее сундуки и отнести их в хозяйскую
спальню. Пурис, услышав это, выбежал из гостиной.
- Не глупи, - сердито сказал он. - Даротам, моя дорогая, не нужны
куртизанки - разве что на ужин.
Мириак поднялась на цыпочки и поцеловала его в лысую макушку.
- Поезжай, Пурис, - сказала она. - Я останусь и присмотрю за твоим
домом.
- Ты не понимаешь...
- Я все прекрасно понимаю. Дароты роют туннель под городом, и ты
уверен, что Кордуин вот-вот падет. Ты хочешь спастись - это совершенно
естественно. Делай, как сочтешь нужным, Пурис, а я - остаюсь.
- Но... ты нужна мне!
- Нет. Ты желаешь меня. Это не одно и то же. Пурис замер, бессильно
уронив руки, и Мириак ясно читала на его лице смятение. Более того, она
понимала, какие чувства борются сейчас в этом маленьком человечке. Пурис
был не трус, но, как все чиновники, человек практический. Если дароты
уже победили - а он уверен, что так и есть, - будет только разумно
бежать от них. Теперь же Мириак поставила его перед выбором. Пурис любил
ее и, как всякий влюбленный мужчина, хотел защитить от беды. Он не
сможет сделать этого, находясь в Хлобане или Лоретели. Трезво говоря, он
и оставшись в Кордуине мало что сможет сделать - ведь не мериться же ему
силой с даротами!
- Пурис, - сказала вслух Мириак, - я хочу, чтобы ты был в
безопасности. Ты мне очень дорог. Я считаю, что ты принял правильное
решение.
После этих слов Пурис явно расслабился, а впрочем, Мириак знала, что
так и будет.
Она ушла к себе и принялась распаковывать сундуки. Тарантио она
обещала, что вернется после заката, и, идя сюда, все ломала голову, как
помягче сообщить об этом Пурису. Теперь нужда в объяснениях отпала.
Час спустя советник вошел в спальню Мириак и остановился на пороге.
- Поедем со мной, - сказал он тихо. - Умоляю тебя...
- Нет, дорогой.
- Я человек состоятельный, и почти все мое состояние вложено в дело
на островах и в Лоретели. Ты будешь там жить как королева.
- Уезжай, Пурис. Быть может, уже сию минуту дароты скачут на юг,
чтобы перехватить караван.
Шагнув вперед, он поцеловал ее в щеку, затем повернулся и выбежал из
комнаты.
Мириак послушала, как затихают на лестнице его торопливые шаги, и
обернулась к длинному овальному зеркалу, которое висело над ее туалетным
столиком.
- Ну и дурочка же ты, - сказала она своему отражению. И тут же
вспомнила Тарантио - его неистовые объятья, жаркую тяжесть его сильного
тела.
Вот уже два года прошло с тех пор, когда Тарантио дрался в поединке с
Карликом, - и за эти два года дня не прошло, чтобы Мириак не вспомнила о
нем. Тогда герцог попросил ее как следует развлечь своего нового бойца -
и она постаралась как можно лучше исполнить эту просьбу. То была
чудесная ночь, и Мириак изумлялась рвению и пылу юного девственника. А
потом он бежал, именно бежал - другого слова не подберешь. Наутро Мириак
сделала все, чтобы забыть о минувшей ночи, - но не смогла. Осторожно
порасспросив кое-кого, она узнала, что Тарантио отверг должность
герцогского бойца и вместо этого записался в наемники. Это было
совершенно бессмысленно. С какой стати мог человек променять богатое и
сытное житье на трудную, полную лишений и опасностей жизнь наемника?
Мириак еще долго расспрашивала о нем всех, кого могла. А потом
познакомилась с купцом Ландером, у которого Тарантио хранил свое кровью
заработанное серебро. Через Ландера Мириак вызнавала, где сейчас
Тарантио и в каких битвах ему довелось сражаться. Это было немного, но
все же лучше, чем ничего.
Прошлым вечером, придя к Тарантио, Мириак втайне надеялась, что наяву
он окажется не таким замечательным любовником, каким остался в ее
воспоминаниях, - и тогда она наконец сумеет выбросить его из головы.
Вместо этого Мириак обнаружила, что опытный мужчина приносит не меньшее
наслаждение, чем юноша-девственник. До сих пор ее бросало в жар, едва
она вспоминала его нежные прикосновения.
- Больше я тебя не потеряю, - прошептала Мириак.
В последующие три дня дароты совершили только одну вылазку - у
восточных ворот - и были легко отброшены огненными снарядами двух
катапульт. Между тем рытье туннеля продолжалось, не прерываясь ни на
секунду. То и дело даротские саперы выволакивали из туннеля мешки с
камнями, грузили их в фургоны и увозили неведомо куда. Они работали не
покладая рук и все время в одном и том же неутомимом ритме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105