ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Ведь и остальные напасти не менее тяжелы - я имею в виду голод
и жажду, и нагноения в груди, и лихорадку, иссушающую внутренности, - но
они скрыты, им нечем грозить издали, нечего выставлять напоказ. А тут,
как в большой войне, побеждает внушительность вида и снаряжения.
(7) Постараемся поэтому никого больно не задевать. Иногда нам следует
бояться народа, иногда, если порядки в государстве таковы, что
большинство дел проводится через сенат, тех сенаторов, что в милости,
иногда же - тех людей, кому на погибель народу отдана власть над наро-
дом. Сделать всех этих людей друзьями слишком хлопотно - довольно и то-
го, чтобы они не были тебе врагами. Поэтому никогда мудрец не станет
гневить власть имущих, - наоборот, он будет уклоняться от их гнева, как
мореход от бури. (8) Ты, когда ехал в Сицилию, пересек пролив. Неосто-
рожный кормчий пренебрег угрозами южного ветра, от которого становится
опасным завиваемое воронками Сицилийское море, и направился не к левому
берегу, а к тому, близ которого бушует водоворот Харибды1. Зато более
осмотрительный кормчий спросит знающих эти места людей, силен ли прибой
и не предвещают ли чего облака, - и держит путь подальше от мест, стя-
жавших дурную славу из-за водоворотов. То же сделает и мудрый: опасного
властителя он избегает, но прежде всего стараясь избегать его незаметно.
Один из залогов безопасности - в том, чтобы не стремиться к ней открыто:
ведь от чего мы держимся дальше, то осуждаем. (9) Еще следует нам обду-
мать, как обезопасить себя от черни. Тут первое дело - не желать того же
самого: где соперничество - там и разлад. Во-вторых, пусть не будет у
нас ничего такого, что злоумышляющему было бы выгодно отнять: пусть твой
труп не даст богатой добычи. Никто не станет или мало кто станет проли-
вать человеческую кровь ради нее самой. Голого и разбойник пропустит,
бедному и занятая шайкой дорога не опасна. (10) Старинное наставление
называет три вещи, которых надо избегать: это - ненависть, зависть и
презрение. А как этого добиться, научит только мудрость. Тут бывает
трудно соблюсти меру: нужно опасаться, как бы, страшась зависти, не выз-
вать презрения, как бы, не желая, чтобы нас топтали, не дать повода ду-
мать, будто нас можно топ тать. Многим пришлось бояться оттого, что их
можно было бояться. Так что будем умеренны во всем: ведь так же вредно
вызывать презренье, как и подозренье.
(11) Вот и выходит, что нужно обратиться к философии: ведь эти писа-
ния не только для хороших людей, но и для не слишком дурных, все равно
что жреческие повязки2. И публичное красноречие, и все, что волнует на-
род, вызывает вражду, а это занятие, мирное и ни во что не вмешивающее-
ся, никто не презирает, ибо даже у худших из людей его чтят все ис-
кусства. Никогда испорченность не окрепнет настолько, никогда не соста-
вится такого заговора против добродетели, чтобы имя философии перестало
быть чтимым и священным. Впрочем, и философией надо заниматься тихо и
скромно. - (12) "Как так? - спросишь ты. - По-твоему, был скромен в фи-
лософии Марк Катон, который своим приговором положил конец гражданской
войне? Который встал между войсками двух разъяренных вождей?3 Который в
то время, когда одни поносили Цезаря, другие Помпея, нападал на обоих?"
- (13) Но можно поспорить, следовало ли тогда мудрецу вмешиваться в дела
государства. - "Чего хочешь ты, Марк Катон? Ведь не о свободе идет дело:
она давно уже погублена! Вопрос лишь в том. Цезарь или Помпеи завладеет
государством? Но что тебе до их соперничества? Ни одна сторона - не
твоя. Выбор - только из двух властителей. Твое дело, кто победит? Побе-
дить может лучший; одержавший победу не может не быть худшим". - Я беру
только ту роль, которую Катон играл напоследок; но и предшествующие годы
были не таковы, чтобы мудрому допустимо было участвовать в этом разграб-
лении республики. На что, кроме криков и сердитых воплей, был способен
Катон, когда народ, подняв его на руки и осыпав плевками, тащил его вон
с форума, или когда его уводили прямо из сената в темницу?4 (14) Позже
мы увидим, надо ли мудрому зря тратить силы5, а покуда я зову тебя к тем
стоикам, которые, когда их отстранили от государственных дел, не оскорб-
ляли никого из власть имущих, но удалились, чтобы совершенствовать свою
жизнь и создавать законы для рода человеческого. Мудрец не станет нару-
шать общепринятых обычаев и привлекать внимание народа невиданным обра-
зом жизни. - (15) "Ну и что? Неужели будет в безопасности тот, кто сле-
дует этому правилу?" - За это я не могу тебе поручиться, как и за то,
что человек умеренный всегда будет здоров; и все-таки умеренность прино-
сит здоровье. Бывает, что корабль тонет в гавани; что же, по-твоему, мо-
жет случиться в открытом море? Насколько ближе опасность к тому, чья
предприимчивость неугомонна, если праздность не спасает от угроз? Быва-
ет, гибнут и невиновные - кто спорит? - но виноватые - чаще. У бойца ос-
тается сноровка, даже если ему пробили доспехи. (16) Кто мудр, тот во
всем смотрит на замысел, а не на исход. Начало в нашей власти; что вый-
дет, решать фортуне, над собой же я не признаю ее приговора. - "А она
доставит тебе волнения, доставит неприятности". - Но разбойник не казнит
нас, даже когда убивает 6.
(17) Ты уже тянешь руку за ежедневной платой. Сегодня заплачу тебе
золотом; а коль скоро я упомянул о золоте, то узнай, как тебе получить
побольше радости от владения им. "Тот более всех наслаждается бо-
гатством, кто меньше всех в богатствах нуждается". Ты просишь открыть,
чьи &'го слова. Чтобы ты видел мою доброжелательность, я взял за правило
хвалить чужое. И это взято у Эпикура, либо у Метродора, либо у кого-то
еще из их мастерской. (18) Но какая разница, кто сказал? Сказано было
для всех. Кто нуждается в богатствах, тот за них боится, а добро, за ко-
торое тревожишься, радости не приносит. Если же кто хочет что-нибудь к
нему добавить, тот, думая о его умножении, забывает им пользоваться: по-
лучает счета, толчется на торжище, листает календарь - и становится из
хозяина управляющим. Будь здоров.

Письмо XV
Сенека приветствует Луцилия!
(1) В старину был обычай, сохранившийся вплоть до моего времени, -
начинать письмо словами: "Если ты здоров, это хорошо, а я здоров". Нам
же правильнее сказать: "Если ты занимаешься философией, это хорошо". (2)
Потому что только в ней - здоровье, без нее больна душа, и тело, сколько
бы в нем ни было сил, здорово так же, как у безумных или одержимых. Так
прежде всего заботься о том, настоящем, здоровье, а потом и об этом,
втором, которое недорого тебе обойдется, если захочешь быть здоровым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166