ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Сократ говорил: "Добродетель и
истина - одно", и как не растет истина, так не растет и добродетель: ес-
ли она есть, то в полную меру. (17) Выходит, нет причин удивляться тому,
что равны между собою блага, принимаемые нами намеренно, и блага, навя-
занные обстоятельствами. Ведь если ты допустишь их неравенство и призна-
ешь мужество под пыткой меньшим благом, то скоро ты сочтешь его злом и
назовешь несчастными и Сократа в темнице, и Катона, раздирающего рану с
большим мужеством, чем нанес ее, а самым жалким - Регула, казнимого за
верность данной врагам клятве. Но сказать такое не осмеливались даже са-
мые изнеженные, кто, не признавая его блаженным, все же не считал и нес-
частным. (18) Древние академики признавали, что можно и под пыткой быть
блаженным, но не до конца, не полностью5. С этим согласиться нельзя: кто
не блажен, тот не достиг высшего блага; а высшее благо не имеет более
высокой степени, если в нем присутствует добродетель, которую не
уменьшили бедствия, не искалечили телесные увечья. Она постоянна: ведь
добродетель, как я понимаю, мужественна и высока духом, все враждебное
ее только поощряет. (19) То мужество, которым часто преисполняются бла-
городные по задаткам юноши, когда их поражает красота какого-нибудь под-
вига, так что они готовы презреть все случайное, - его внушит нам и по-
дарит мудрость. Она убедит нас, что только честное есть благо, что оно
не может ни убавиться, ни прибавиться, - также как нельзя согнуть мери-
ло, которым проверяют прямизну. Что ты в нем ни изменишь, все повредит
прямизне. (20) То же самое мы скажем о добродетели: и она пряма, согнуть
ее нельзя; стать тверже она может, вырасти - нет. Она судит обо всем, ей
никто не судья. И как она сама не может стать прямей, так то, что дела-
ется в соответствии с нею, не бывает одно прямее другого: ведь все выме-
рено по ней и, значит, одинаково. (21) Ты скажешь: "Значит, все равно,
лежать ли на пиру, или под пыткой?" - Это кажется тебе удивительным? Ну
что ж, удивляйся еще больше: возлежать на пиру - зло, висеть на дыбе -
благо, если первое постыдно, второе - честно. И то, и другое - благо или
зло не само по себе, а в зависимости от добродетели: где она появляется,
там все - одной меры и цены. (22) Пусть любой, кто о мужестве всех судит
по своему собственному, колет мне глаза моими словами о том, что равные
блага - стойко вынести бедствия и честно судить об удачах6, что равные
блага - справлять триумф и с несломленным духом плестись перед колесни-
цей7. Они мнят, будто и не бывает того, что им самим не под силу, и вы-
носят приговор добродетели, глядя на собственную немощь. (23) Надо ли
удивляться тому, что порой нам приятны и даже милы и огонь, и раны, и
смерть, и цепи? Для привыкшего к роскоши воздержность - наказанье; для
ленивца труд - пытка; избалованный жалеет деятельного; для празднолюбца
усердье - мука. Так и все мы то, что нам не по плечу, считаем неперено-
симо трудным, забывая, что для многих мученье - остаться без вина или
просыпаться на рассвете. Не так трудно все это по природе, как мы сами
хилы и бессильны. (24) Чтобы судить о всяких делах, нужно величие духа,
а не то мы припишем им наши пороки. Так прямые предметы, погруженные в
воду, кажутся взгляду искривленными и переломленными. Важно не только
то, что ты видишь, но и как: наша душа видит слишком смутно, чтобы разг-
лядеть истину. (25) Дай мне неиспорченного юношу живого нрава - и он
скажет, что ему представляется самым счастливым тот, кто не согнется,
подняв на плечи груз бедствий, кто возвысился над фортуной. Ничего уди-
вительного быть безмятежным среди спокойствия; удивляйся, если кто под-
нимает голову там, где все поникают, стоит там, где все лежат. (26) Мно-
го ли зла в пытках, во всем, что мы называем бедствиями? На мой взгляд,
только одно: они подрезают наш дух, сгибают его, придавливают; но с му-
жем мудрым этого быть не может. Он ни под какой тяжестью не согнется,
ничто не сделает его ниже, и все, что приходится сносить, будет ему по
нраву. Ибо он не жалуется, когда на его долю выпадает что-нибудь из то-
го, что может выпасть человеку. Он знает свои силы, знает, что должен
носить тяжести. (27) Я не исключаю мудреца из числа людей, не утверждаю,
что он чужд боли, словно бесчувственная скала. Я не забываю, что и он
сложен из двух частей: одна из них чужда разума - она чувствует терза-
ния, ожоги, боль; другая - разумная, и она тверда в своих мнениях, бест-
репетна, непобедима. В ней-то и заключено высшее благо человека; пока
оно не достигло полноты, дух колеблется в нерешительности, когда оно
станет совершенным, дух делается спокойным и недвижимым. (28) Начинающий
- тот, кто стремится к высшему благу и чтит добродетель, - даже если
приблизился к совершенному благу, но еще не дошел до конца, может порой
остановиться и ослабить напряжение духа, ибо еще не миновал полосы нере-
шительности и остается на скользкой почве. А кто блажен, в ком доброде-
тель совершенна, любит себя тем больше, чем смелее пройдет через испыта-
ния, и страшное для всех прочих не только выдерживает, если этой ценою
честно выпол няется долг, но и принимает с радостью, предпочитая слышать
о себе "вот храбрец!", чем "вот счастливец!"
(29) Теперь перейду к тому, куда зовет меня твое ожидание. Не думай,
будто наша добродетель витает за пределами природы: нет, мудрец и задро-
жит, и побледнеет, и боль почувствует; ведь все это ощущения тела. Но
где бедствие? Где истинное зло? Там, конечно, где тяготы заставляют
пасть духом, признать себя рабом, раскаяться в том, что ты таков. (30)
Мудрец побеждает фортуну добродетелью; но скольких мудрецов по ремеслу
страшит малейшая угроза! В этом и есть наша ошибка: всего, что сказано о
мудром, мы требуем от начинающих. Что я хвалю, в том хочу убедить себя,
но еще не убедил; а если бы и убедил, все равно дух мой не настолько за-
кален, чтобы с готовностью идти против всех превратностей. (31) Как
шерсть одну краску впитывает сразу, другую - только когда долго мокнет и
варится в ней, так одни учения ум удерживает, едва восприняв, а это уче-
ние, если не проникло глубоко и надолго, если не окрасило, а только ис-
пачкала душу, не даст ей ничего из обещанного. (32) Преподать его можно
быстро и в немногих словах: есть одно благо - добродетель, и помимо нее
благ нет; добродетель заключена в лучшей, то есть разумной, части нашего
существа. Что же такое эта добродетель? Истинное и непоколебимое сужде-
ние; от него душа получает все побуждения, через него становятся ясны
все те видимости, от которых побуждения исходят. (33) Держаться этого
суждения - значит считать все, к чему причастна добродетель, благом, а
все блага - равными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166