ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

ведь
одинаково страшно и быть в преисподней, и не быть нигде. (17) Так разве
мужественно пойти на смерть наперекор всему, что внушено нам давним
убеждением, не есть один из самых славных и великих подвигов человечес-
кого духа? Ему никогда бы не подняться к добродетели, если бы он считал
смерть злом; он поднимется, если сочтет ее безразличной. Природа не до-
пускает, чтобы кто-нибудь отважно шел на то, что считает злом; всякий
будет медлить и мешкать, а сделанное поневоле, с желаньем увильнуть не
бывает славным. Добродетель ничего не делает по необходимости. (18) И
еще одно: не бывает честным то, что делается не от всей души, чему она
хоть отчасти противится. А где идут на плохое, либо из боязни худшего,
либо в надежде на хорошее, ради которого стоит однажды терпеливо прогло-
тить плохое, там сужденья человека раздваиваются: одно велит выполнить
задуманное, другое тянет назад, прочь от подозрительного и опасного де-
ла. Так и разрывается человек в разные стороны. Но слава при этом поги-
бает. Добродетель выполняет все, что решила, без разлада в душе и не бо-
ится того, что делает.
Ты же, беде вопреки, не сдавайся и шествуй смелее,
Шествуй, доколе тебе позволит фортуна! 6
(19) Но ты не будешь шествовать смелее, если считаешь беды злом. Эту
мысль нужно вытравить из сердца, не то останется замедляющее натиск по-
дозренье, и ты натолкнешься на то, на что нужно бы напасть с ходу.
Наши хотят представить уловку Зенона истинной, а вторую, ей противо-
положную, обманчивой и лживой. Я не проверяю их ни законами диалектики,
ни хитросплетеньями дряхлых ухищрений, но считаю, что неприемлем весь
этот род вопросов, когда спрошенный полагает, что его запутали, и, вы-
нужденный соглашаться, отвечает одно, а думает другое. Во имя истины
нужно действовать проще, против страха - мужественней.
(20) Я предпочел бы все, что они накрутили, распутать и разъяснить,
чтобы не навязывать сужденье, а убеждать. Войско, построенное для боя,
идущее на смерть за жен и детей, - как его ободрить? Вот тебе Фабии7,
род, взявший в свои руки войну всего государства. Вот тебе лаконяне, за-
севшие в самой теснине Фермопил: они не надеются ни победить, ни вер-
нуться, это место и будет им могилой. (21) Как ободрить их, чтобы они
телами загородили дорогу лавине, обрушившейся на весь народ, и ушли из
жизни, но не со своего места? Неужто сказать им: "Зло не может быть
славным; смерть бывает славной, значит, смерть не есть зло"? Вот убеди-
тельная речь! Кто после нее поколеблется броситься на вражеские клинки и
умереть стоя? А Леонид - как храбро обратился он к воинам! "Давайте-ка
завтракать, соратники: ведь ужинать мы будем в преисподней!" - вот что
он сказал. И ни у кого кусок не выпал из рук, не завяз в зубах, не заст-
рял в горле; все обещали быть и за завтраком, и за ужином. (22) А тот
римский вождь8, который, посылая солдат пробиться сквозь огромное вра-
жеское войско и захватить некое место, сказал им: "Дойти туда, соратни-
ки, необходимо, а вернуться оттуда необходимости нет". Видишь, как прос-
та и повелительна добродетель! Кого из смертных, запутав, вы сделаете
храбрее, кому поднимете дух? Нет, вы его сломите, ибо меньше всего можно
умалять его и насильно занимать хитроумными мелочами тогда, когда гото-
вится нечто великое. (23) Нужно избавить от страха смерти не триста 9, а
всех смертных. Как ты им докажешь, что она не зло? Как победишь предрас-
судки, если люди впитали их во младенчестве и питали на всем своем веку?
Где ты найдешь помощь? Что ты ска жешь человеческой слабости? Что ты
скажешь, дабы воспламенить людей и бросить в гущу опасностей? Какой
речью разрушишь этот единодушный страх, какими силами ума искоренишь
упорствующее против тебя убеждение рода человеческого? Будешь нанизывать
лукавые слова, сплетать каверзные вопросы? Больших чудовищ бьют большими
снарядами. (24) В ту свирепую африканскую змею 10, что была для римских
легионов страшней самой войны, напрасно метили из луков и пращей; и пи-
кой11 нельзя было ее ранить, потому что огромное тело, твердое в меру
своей величины, отбрасывало и железо, и все, что метала человеческая ру-
ка; только огромными камнями сломали ей хребет. А сражаясь со смертью,
ты посылаешь такие малые стрелы? Хочешь встретить льва шилом? То, что ты
говоришь, остро. Но нет ничего острее ости на колосе. Есть вещи, которые
как раз тонкость и делает бесполезными и никчемными. Будь здоров.

Письмо LXXXIII
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Ты велишь, чтобы я описывал тебе каждый мой день, и притом с на-
чала до конца. Хорошего ты мнения обо мне, если думаешь, что мне за весь
день нечего скрывать. Так и надо жить, словно мы на виду; и думать надо
так, словно кто-то может заглянуть в глубь нашего сердца. И правда мо-
жет! Что пользы утаить то или другое от человека? Для бога все настежь!
Он присутствует в наших душах, проникает в наши замыслы. Я сказал "про-
никает", будто он когда-нибудь отлучается. (2) Ладно, я выполню твой
приказ и охотно напишу обо всем, что я делаю и в каком порядке. Буду те-
перь все время за собою наблюдать и проверять каждый мой день - дело
весьма полезное. Оттого мы и становимся такими скверными, что никто не
оглядывается на свою жизнь. О том, что придется делать, мы думаем, да и
то редко, а о сделанном и не думаем\, - хотя как раз прошлое подает со-
веты на будущее! (3) Нынешний день остался цел, никто не отнял у меня и
часа, и я разделил его между постелью и чтением, оставив лишь немного на
телесные упражненья. За это я должен быть благодарен старости: они обхо-
дятся мне совсем недорого, я устаю, едва начав двигаться, а усталость -
цель всяких упражнений, даже самых усиленных. (4) Ты спрашиваешь, кто
мой прогимнаст2? С меня довольно Фария, прелестного, как ты знаешь,
мальчика; но и его я заменю. Мне уже нужен кто-нибудь помладше. Правда,
Фарий говорит, что у нас с ним одинаковый "кризис" - у обоих выпадают
зубы. Но я, бегая с ним, едва могу за ним угнаться, а скоро и совсем не
смогу: вот видишь, как полезны ежедневные упражненья. Разрыв между нами,
идущими по разным дорогам, растет очень быстро; он поднимается, между
тем я спускаюсь, а ты сам знаешь, насколько одно быстрее другого. Впро-
чем, я солгал: наш возраст уже не спускается, а падает. (5) Ты спросишь,
чем кончилось наше сегодняшнее состязание? Тем, чем редко кончается у
бегунов: ничьей. Потом, больше устав, чем поупражнявшись, я погрузился в
холодную воду (она у меня называется не слишком теплой). Я, завзятый лю-
битель холодных купаний, я, в январские календы приветствовавший Еврип и
на новый год загадывавший не только что-нибудь читать, писать и гово-
рить, но и нырять в источник Девы, - перенес лагерь сперва к Тибру 3, а
потом к собственной ванне, которую, когда я совсем крепок и все делается
на совесть, согревает только солнце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166