ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

(19) А природа дает вдоволь все-
го, что ей требуется. Страсть к роскоши отошла от природы, она ежедневно
сама себя разжигает и растет уже много веков, изобретательностью спо-
собствуя порокам. Сперва она пожелала лишнего, потом противоестественно-
го, а напоследок превратила душу в рабыню тела и заставила ее служить
его похоти. Все эти ремесла, шум которых будоражит город, работают на
потребу телу, которому прежде отпускали столько, сколько рабу, а теперь
подносят все, как хозяину. Поэтому в той мастерской ткут, в этой куют, в
той варят духи, тут учат изнеженным телодвиженьям, там - изнеженным,
расслабленным напевам. Потерялась естественная мера, ограничивающая же-
лания необходимым; теперь желать, сколько нужно, значит, слыть деревен-
щиной или нищим.
(20) Трудно поверить, Луцилий, до чего легко приятность речи уводит
прочь от истины даже великих людей. Вот Посидоний (по-моему, один из
тех, чей вклад в философию больше прочих): ему хочется описать сначала,
как одни нитки сучатся, другие тянутся из мягкого распушенного волокна,
потом как подвешенный груз выпрямляет и натягивает основу, как пропущен-
ный уток, чтобы смягчить жесткость сжимающей его с двух сторон основы,
бердом прижимается нить к нити, - и он говорит, будто ткацкое искусство
изобрели мудрецы, позабыв, насколько позже был придуман более тонкий его
род, когда
Держит основу навой; станок - разделяет тростинка;
Вот уж продет и уток меж острыми зубьями: пальцы
Перебирают его. Проводя между нитей основы
Зубьями берда, его прибивают они, ударяя.. .9
А что если бы довелось ему взглянуть на ткани нашего времени, из ко-
торых шьется ничего не прячущая одежда, не защищающая не только тела, но
и стыдливости?
(21) Потом он переходит к земледельцам и не менее красноречиво описы-
вает землю, однажды и дважды пропаханную плугом, чтобы рыхлая почва лег-
че давала путь корням, а после брошенное в борозды семя и травы, выполо-
тые вручную, затем чтобы случайные дикие всходы не погубили посева. И
это, по его словам, есть дело мудреца, как будто сейчас землепашцы не
придумывают много новых способов увеличить плодородие. (22) А потом, не
довольствуясь этими уменьями, он посылает мудреца на мельницу и в пекар-
ню. Вот что он рассказывает о том, как мудрец, подражая природе, стал
выделывать хлебы: "Зерна во рту дробятся твердостью зубов, когда они
сходятся, а что не попадает под них, то язык подталкивает к тем же зу-
бам; потом примешивается слюна, чтобы глоток легче проскользнул в горло;
а попав в утробу, пища переваривается теплом желудка и лишь тогда пере-
ходит в тело. (23) Следуя этому примеру, кто-то положил один шероховатый
камень на другой, наподобие зубов, половина которых неподвижна и ожидает
движенья другой половины. Потом трением камня о камень он стал дробить
зерна, перемалывая их вновь и вновь, пока они, растертые много раз, не
измельчались совсем. Затем он полил муку водой и принялся усердно месить
ее, пока она не стала податливой; тогда он вылепил хлеб, который сперва
пекся в горячей золе и на раскаленных кирпичах; позже были изобретены
печи и другие устройства, где жар послушен нашему усмотренью". Не хвата-
ет только, чтобы он и сапожное ремесло объявил изобретеньем мудрецов!
(24) До всего этого додумался разум, -но не поистине правый разум.
Ведь такие изобретенья - дело человека, а не мудреца, точно так же как
суда, на которых мы пересекаем реки, пересекаем моря. приладив паруса,
улавливающие напор ветра, приспособив сзади руль, поворачивающий судно
туда и сюда (пример тут взят с рыб, которые легким движением хвоста
вправо или влево направляют в сторону свой быстрый ход). (25) "Все это,
- говорит Посидоний, - изобрел мудрец, но счел слишком ничтожным, чтобы
заниматься самому, и отдал более скромным помощникам". Нет, все это и
придумано теми, кто по сей день этим занят. Мы знаем такие вещи, что бы-
ли созданы на нашей памяти - например, зеркальные окна, пропускающие
дневной свет через прозрачную черепицу, или приподнятые полы бань и вде-
ланные в стену трубы, по которым проходит тепло, равномерно нагревая все
и снизу, и сверху. Что говорить о мраморе, которым сверкают и дома и
храмы? О круглых и лощеных каменных громадах, поддерживающих портики и
залы, способные вместить целый город? О значках, слово за словом подхва-
тывающих сколь угодно быструю речь 10, так что скорость руки поспевает
за проворством языка? Все это придумано ничтожными рабами. (26) Мудрость
же стоит выше: она не обучает работать руками, она - наставница душ. Хо-
чешь знать, что ею добыто, что создано? Не непристойные телодвижения, не
напевы для труб и флейты, превращающих в звук проходящее сквозь них или
излетающее из них дыхание; не оружье, не стены, не войны; нет, она мыс-
лит о пользе, лелеет мир, зовет род людской к согласию. (27) Она, повто-
ряю, не кузнец необходимейших орудий. Зачем приписывать ей так мало? Пе-
ред тобою та, чье искусство - устраивать жизнь. А все прочие искусства у
нее в подчинении: ведь ей подвластна жизнь, а потому и все, что служит
украшению жизни, которую она, впрочем, направляет к блаженству, ведет к
нему, открывает к нему пути. (28) Она показывает, что беда, а что кажет-
ся бедою; избавляет души от тщеславия и дарит им стойкое величье; душу
спесивую и красующуюся попусту обуздывает; не позволяет нам не знать
разницы между величием и напыщенностью; дает нам постичь и природу, и
себя самое. Она объясняет, что такое боги и каковы они; что такое под-
земные силы, и лары, и гении, и божества второго рода - ставшие вечными
души; где они пребывают, что делают, что могут и чего хотят. Таково ее
посвящение, отворяющее не городское святилище, но огромный храм всех бо-
гов, именуемый миром, и в нем открывающее духовному взору подлинные ку-
миры, подлинные лики, - потому что для столь величавого зрелища глаза
слишком слабы. (29) Потом она восходит к началам всех вещей, к заложен-
ному в основе всего вечному разуму и силе, развивающей семена сущего,
каждое на особый лад. Потом она принимается за исследованье души, - от-
куда она, где она, долговечна ли, на сколько членов разделена. Затем фи-
лософия переходит от тел к бестелесному, разбирая, что такое истина и
каковы ее доказательства, и еще - как различить двусмысленное в жизни и
в словах, ибо и тут и там истина и ложь перемешаны.
(30) Я утверждаю, что мудрец не отошел от низких ремесел, как пола-.
гает Посидоний, но вообще к ним не приближался. Он бы счел, что недос-
тойно изобретать нечто недостойное вечного употребления, не взял бы то-
го, что придется отложить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166