ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

да и этим не обма-
нет: ведь если я знаю, что все может случиться, то знаю также, что не
все случится непременно. Потому я жду удачи, но готов и к бедам.
(18) Тебе придется смириться, если я тут сойду с предписанного тобою
пути. Ведь ты не заставишь меня отнести к свободным искусствам то, чем
занимаются живописцы или же ваятели, мраморщики и другие прислужники
роскоши. И борцов, у которых вся наука - масло да пыль, я изгоняю из
числа тех, кто занят свободными искусствами, - не то мне придется при-
нять туда и составителей мазей, и поваров, и всех прочих, приспособивших
свой ум к нашим наслажденьям. (19) Скажи мне, прошу, что общего со сво-
бодой имеют эти блюющие натощак толстяки с ожиревшим телом и отощавшей,
одряхлевшей душою? И неужто мы будем считать свободным искусством все, в
чем упражнялась, не присев, молодежь во времена наших предков: метанье
копья, удары колом, верховая езда, владенье мечом? Они не учили детей
тому, чему учатся, не двигаясь. Но ни то, ни другое не учит добродетели
и не вскармливает ее. Что толку править конем и удерживать его бег уз-
дою, покуда тебя самого несут необузданные страсти? Что толку побеждать
в борьбе и в кулачном бою, когда тебя самого побеждает гнев?
- (20) "Так что же, свободные искусства и науки ничего не дают нам?"
- Дают, и много, но не для добродетели. Ведь и те ручные ремесла, что
всеми признаны за низкие, оснащают жизнь многим, но к добродетели не
имеют касательства. - "Для чего же мы образовываем сыновей, обучая их
свободным искусствам"? - Дело не в том, что они могут дать добродетель,
а в том, что они подготавливают душу к ее восприятию. Как начала, у
древних именовавшиеся грамотой и дающие мальчикам основы знаний, хотя не
научают их свободным искусствам, но готовят почву для обучения им в ско-
ром времени, так и свободные искусства, хотя и не ведут душу к доброде-
тели, но облегчают путь к ней.
(21) Посидоний различает четыре вида искусств: будничные и низкие,
потешные, детские и свободные. Будничные - это ручные ремесла, занятые
всем тем, чем оснащается жизнь; они даже и не прикидываются благородными
или почтенными. (22) Потешные - это те искусства, чье назначение услаж-
дать глаз и слух. К ним можно причислить и изобретение всякого рода
приспособлений6, вроде помостов, которые сами собой поднимаются, насти-
лов, бесшумно растущих ввысь, - всего, что служит для внезапных перемен,
когда то, что было сплошным, разверзается" края провала по собственному
почину сходятся, возвышение понемногу понижается. Такие вещи поражают
взоры невежд, по незнанью причин удивляющихся всему неожиданному. (23)
Детские, имеющие нечто общее со свободными, - это те искусства, которые
у греков называются еухох-Xioi, а у нас - свободными. Единственные же
поистине свободные или даже, вернее сказать, дающие свободу искусства -
это те, что пекутся о добродетели. (24) Поскольку одна часть философии,
продолжает Посидоний, занимается природой, другая - нравами, третья -
человеческим разумом, постольку и вся толпа свободных искусств притязает
занять в ней место. Когда дело идет о вопросах естествознания, философия
опирается на свидетельство геометрии, которая, стало быть, есть часть
того, чему она помогает. (25) Но ведь многое нам помогает, не будучи
частью нас самих; а будь оно нашей частью, помощи от него бы не было.
Пища - подспорье телу, но не его часть. Услуги геометрии кое-что нам да-
ют" но философии она нужна так же, как ей самой - кузнечное дело7; одна-
ко оно - не часть геометрии, как и геометрия - не часть философии. (26)
Кроме того, у каждой из них - свои пределы. Мудрец исследует и познает
причины естественных явлений, геометр отыскивает и высчитывает их число
и меру. Каков незыблемый порядок небесных тел, какова их сила и природа,
- все это знает философ; а кто высчитывает их движенье и возврат, кто
собирает наблюдения над тем, как они восходят и заходят, а порой являют
вид стоящих на месте, хотя небесным телам стоять и нельзя, тот матема-
тик. (27) Пусть мудрец знает, по какой причине в зеркале возникает отра-
жение; геометр же может сказать, как далеко должен отстоять предмет от
отражения и какое отражение дает та или другая форма зеркала. Что солнце
огромно, докажет философ; какова его величина, укажет математик, который
пользуется в работе неким опытом и навыком, но должен, чтобы работать,
заимствовать некие основные положения. А если основы искусства - заем-
ные, оно несамостоятельно. (28) Философия ничего не ищет на стороне,
свое здание она возводит от земли. Математика, так сказать, занимает по-
верхность, она строит на чужой земле8, берет со стороны те начала, бла-
годаря которым достигает дальнейшего. Если бы она шла к истине сама по
себе, если бы могла обнять весь мир и всю природу, тогда я сказал бы,
что она много дает человеческой душе, ибо, помышляя о небе, та сама рас-
тет и вбирает нечто свыше.
Лишь одно делает душу совершенной: незыблемое знание добра и зла [ко-
торое доступно только философии] 9 - ведь никакая другая наука добра и
зла не исследует. (29) Переберем по одной добродетели. Храбрость есть
презрение ко всему страшному; она пренебрегает внушающим ужас и склоняю-
щим под иго нашу свободу, бросает ему вызов, переламывает его. Так неуж-
то ее закаляют свободные искусства? Верность есть святейшее благо чело-
веческого сердца, ее никакая необходимость не принудит к обману, никакая
награда не совратит. Она говорит: "Жги, бей, убивай - я не предам! Чем
сильнейшая боль будет выпытывать тайны, тем глубже я их скрою". Могут ли
свободные искусства и науки сделать нас такими? Воздержность умеряет
наслажденья; одни она с ненавистью изгоняет, другие соразмеряет и сокра-
щает до здорового предела, никогда не приближаясь к ним ради них самих.
Она знает, что лучшая мера для всего желанного - взять не сколько хочет-
ся, а сколько необходимо. (30) Человеколюбие запрещает быть надменным с
товарищами, быть скупым, оно и в словах, и в делах, и в чувствах являет
всем мягкость и ласковость, ничью беду не считает чужою, свое благо лю-
бит больше всего тогда, когда оно служит на благо другому. Неужели сво-
бодные искусства учат нас таким нравам? Нет, - так же как и простоте,
скромности и умеренности; так же как довольству малым и бережливости;
так же как милосердию, оберегающему чужую кровь не меньше своей и знаю-
щему, что человек не должен пользоваться силами другого человека расто-
чительно.
- (31) "Но если вы согласны, что без свободных искусств и наук не
достичь добродетели, то как же вы утверждаете, будто они ничего для доб-
родетели не дают?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166