ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

дети красивей всего,
когда кончается детство. Любителям выпить милее всего последняя чаша, от
которой они идут ко дну, которая довершает опьянение. (5) Всякое наслаж-
денье свой самый отрадный миг приберегает под конец. И возраст самый
приятный тот, что идет под уклон, но еще не катится в пропасть. Да и
тот, что стоит у последней черты, не лишен, по-моему, своих наслаждений,
- либо же все наслажденья заменяет отсутствие нужды в них. Как сладко
утомить все свои вожделенья и отбросить их! (6) Ты возразишь мне: "Тя-
гостно видеть смерть перед глазами". Но, во-первых, она должна быть пе-
ред глазами и у старика, и у юноши - ведь вызывают нас не по возрастному
списку. Во-вторых, нет стариков столь дряхлых, чтобы им зазорно было на-
деяться на лишний день. Каждый день - это ступень жизни, весь наш век
разделен на части и состоит из кругов, меньших и больших, охватывающих
меньшие. Один из них обнимает все прочие - он тянется от дня рождения до
дня смерти; еще один выделяет годы отрочества; есть и такой, что заклю-
чает в себе наше детство; есть, наконец, просто год с его четырьмя вре-
менами; годовые круги, умножаясь, составляют жизнь. Месяц очерчен
меньшей окружностью, теснее всех круг одного дня, но и тот идет от нача-
ла к концу, от восхода к закату. (7) Поэтому Гераклит, получивший проз-
вище из-за темного смысла своих речей2, говорит:
"Один день равен всякому другому". Каждый понимает это на свой лад.
Один говорит, что дни равны по числу часов, и не лжет: ведь коль скоро
день - это двадцать четыре часа, то все дни непременно равны между со-
бой, так как к ночи прибавляется столько часов, на сколько убывает день.
Другой говорит, что любой день равен всем прочим по сходству: в самом
протяженном времени нет ничего такого, чего нельзя найти в одних сутках,
то есть ничего, кроме дня и ночи, которые оно в череде обращений мира
множит, но не изменяет, разве что делает день короче, ночь длиннее или
наоборот. (8) Потому каждый день нужно проводить так, словно он замыкает
строй, завершает число дней нашей жизни. Когда Пакувий3, присвоивший Си-
рию, пировал и пьянствовал, справляя по самому себе поминки, его уносили
от стола в спальню под рукоплескания его любовников, певших под музыку:
,8e(3i(i)'rai, рвВютсч. - Он прожил жизнь (греч.). И каждый день он уст-
раивал себе такой вынос. (9) Мы же то, что он делал от нечистой совести,
должны делать с чистой душой и, отправляясь ко сну, говорить весело и
радостно:
Прожита жизнь, и пройден весь путь, что судьбой мне отмерен.4
А если бог подарит нам и завтрашний день, примем его с радостью.
Счастливей всех тот, кто без тревоги ждет завтрашнего дня: он уверен,
что принадлежит сам себе. Кто сказал "прожита жизнь", тот каждое утро
просыпается с прибылью.
(10) Но пора уже кончать письмо. Ты спросишь: "Неужели оно придет ко
мне без подарка?" Не бойся: что-нибудь оно да' принесет. Нет, как мог я
так сказать? Не что-нибудь, а много! Ведь что лучше изречения, которое я
ему вручаю для передачи тебе: "Жить в нужде плохо, но только нет нужды
жить в нужде". А почему нет нужды? Потому что к свободе повсюду открыты
дороги, короткие и легкие. Поблагодарим бога за то, что никто не может
навязать нам жизнь и мы в силах посрамить нужду. - (11) Ты возразишь
мне: "Это слова Эпикура; на что тебе чужое?" - Что истинно, то мое. Я не
устану потчевать тебя Эпикуром, и пусть знают все, кто слепо твердит его
слова и ценит их не за то, что в них сказано, а за то, кем они сказаны:
лучшее принадлежит всем. Будь здоров.

Письмо XIII
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Я знаю, что у тебя довольно мужества. Ведь и не вооружившись еще
спасительными наставлениями, побеждающими все невзгоды, тм уже рассчиты-
вал на себя в борьбе с судьбой - и тем более после того, как схватился с
нею вплотную и испытал свою мощь, на которую нельзя полагаться наверня-
ка, покуда не появилось отовсюду множество трудностей, а порой и покуда
они не подступили совсем близко. На них испытывается подлинное мужество,
которое не потерпит чужого произвола, они проверяют его огнем. (2) Не
знавший синяков атлет не может идти в бой с отвагою. Только тот, кто ви-
дал свою кровь, чьи зубы трещали под кулаком, кто, получив подножку,
всем телом выдерживал тяжесть противника, кто, упав, не падал духом и,
опрокинутый, всякий раз вставал еще более непреклонным, - только тот,
вступая в бой, не расстается с надеждой. (3) Так вот, чтобы продолжить
это сравнение: часто фортуна подминала тебя, но ты не сдавался, а вска-
кивал с еще большим пылом и стоял твердо, потому что доблесть сама по
себе возрастает, если ей бросают вызов. Однако, если тебе угодно, прими
от меня помощь, которая может укрепить тебя.
(4) Не столь многое мучит нас, сколь многое пугает, и воображение,
мой Луцилий, доставляет нам больше страданий, чем действительность. Я
говорю с тобою не на языке стоиков, а по-своему, намного мягче. Мы ведь
утверждаем, что все исторгающее у нас вопли и стоны ничтожно и достойно
презрения. Но оставим эти громкие, хотя, клянусь богами, и справедливые,
слова. Я учу тебя только не быть несчастным прежде времени, когда то,
чего ты с тревогой ждешь сейчас же, может и вовсе не наступить и уж на-
верняка не наступило. (5) Многое мучит нас больше, чем нужно, многое -
прежде, чем нужно, многое - вопреки тому, что мучиться им вовсе не нуж-
но. Мы либо сами увеличиваем свои страданья, либо выдумываем их, либо
предвосхищаем. Первое мы сейчас разбирать не будем: дело это спорное,
тяжба только началась. То, что я назову легким, ты - наперекор мне - на-
зовешь мучительным. Я знаю таких, которые смеются под бичами, "и таких,
которые стонут от оплеухи. Позже мы увидим, в том ли дело, что сами вещи
эти сильны, или в том, что мы слабы. (6) Обещай мне одно: когда тебя со
всех сторон начнут убеждать, будто ты несчастен, думай не о том, что ты
слышишь, а о том, что чувствуешь, терпеливо размысли о своих делах (ведь
ты знаешь их лучше всех) и спроси себя: "Почему они меня оплакивают? По-
чему дрожат и боятся даже моего прикосновения, словно невзгода может пе-
рейти на них? В самом ли деле это беда или больше слывет бедою?" -
Расспроси самого себя: "А вдруг я терзаюсь и горюю без причины, и считаю
бедою то, что вовсе не беда?"
(7) Ты спросишь: "Откуда мне знать, напрасны мои тревоги или не нап-
расны?" - Вот тебе верное мерило! Мучит нас или настоящее, или будущее,
или то и другое вместе. О настоящем судить нетрудно: лиш^> бы ты был
здоров телом и свободен, лишь бы не томила болью никакая обида. Теперь
посмотрим, что такое будущее. (8) Сегодняшнему дню нет до него дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166