ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

(11) Далее, если ты дашь хоть немного воли скорби, страху, алч-
ности и другим дурным порывам, они выйдут из-под твоей власти. Почему?
Да потому что предметы, их возбуждающие, - вне нас. Они и растут смотря
по тому, велики или малы вызывающие их причины. Тем сильнее будет страх,
чем окажется больше или ближе то, что пугает; тем острее желание, чем
обильнее награда, надежда на которую его разжигает. (12) Коль скоро нам
не подвластно то, есть ли в душе страсти, то сила их - и подавно: если
ты дашь им возникнуть, они будут расти вместе со своими причинами и ка-
кими только смогут стать, такими и будут. Прибавь и то, что они, как бы
ни были ничтожны, всегда набирают силу: ведь все, что нам на погибель,
не соблюдает меры. Болезнь легка сначала, когда подкрадывается, а потом
больное тело гибнет и от самого малого прибавленья жара. (13) Кто нас-
только безумен, чтобы поверить, будто в нашей власти исход тех вещей,
чье начало нам не подвластно? Откуда мне взять силы покончить с тем, че-
го я не в силах был не допустить? Между тем преградить доступ легче, чем
задушить, допустивши. (14) А некоторые говорят о таком различии: "Если
человек воздержан и разумен, то дух его по своему обычному состоянию и
свойствам спокоен, но в итоге не спокоен. По обычному своему состоянию
дух его не подвержен ни волненьям, ни скорби, ни страху, но есть мно-
жество внешних причин, способных его волновать". (15) Вот что примерно
они хотят сказать: он хоть и не гневлив, но иногда бывает в гневе; хоть
и не боязлив, но иногда боится; то есть порок боязливости ему чужд, но
чувство боязни знакомо. Если согласиться с этим, то боязнь, появляясь
все чаще, перейдет в порок, и гнев, допущенный в душу, изменит состоянье
этой души, прежде не знавшей гнева. (16) И далее: кто не презирает внеш-
них причин и чего-то боится, тот, когда надо будет храбро идти на огонь
и клинки ради родины, законов и свободы, будет мешкать и пойдет сердцу
вопреки. А в мудром такого двоедушия быть не может.
(17) Кроме того, я полагаю, надобно вот на что обратить внимание: как
бы не смешать две вещи, которые следует доказывать порознь. Что только
честное есть благо, - это одно умозаключение; а что для блаженной жизни
довольно добродетели - другое. Если только честное есть благо, то все
согласятся, что для блаженной жизни довольно добродетели; а вот наоборот
никто не признает, что только честное есть благо, если добродетель одна
лишь делает нас блаженными. (18) Ксенократ и Спевсипп2 полагают, что
блаженным можно стать и через одну добродетель, а вот честное не есть
единственное благо. И Эпикур считает, что обладающий добродетелью бла-
жен, но самой добродетели недостаточно для блаженной жизни, так как бла-
женными делает нас проистекающее из добродетели наслажденье, а не она
сама. - Нелепое различенье! Ведь он же сам утверждает, что нет доброде-
тели без наслаждения. А если оно всегда и неразрывно с нею связано, зна-
чит, довольно и ее одной: ведь наслаждение, без которого она не бывает,
всегда при ней, даже когда она одна. (19) Бессмысленно и утвержденье,
будто блаженным можно стать и через одну лишь добродетель, но совершен-
ного блаженства ею не достичь 3. Как это может быть, я не пойму. Блажен-
ная жизнь заключает в себе совершенное благо, непревзойденное ничем, а
если это так, то и блаженство совершенное. Если нет ничего больше и луч-
ше жизни богов, а блаженная жизнь божественна, значит, ей некуда уже
стремиться ввысь. (20) Кроме того, если блаженная жизнь ни в чем не нуж-
дается, значит блаженная жизнь совершенна, и между блаженной и блажен-
нейшей жизнью разницы нет. Неужто ты сомневаешься, что блаженная жизнь
есть высшее благо? А если в ней есть высшее благо, значит, есть и высшее
блаженство. И как нельзя ничего прибавить к высшему (ибо что выше не-
го?), так и к блаженной жизни, которая не бывает без высшего блага. Если
ты представишь дело так, будто один блаженнее другого, то придется тебе
пойти и дальше и представить бесчисленное множество степеней высшего
блага; а я понимаю так, что выше высшего блага нет ни одной ступени.
(21) Если один блаженнее другого, он, стало быть, предпочтет чужую, бо-
лее блаженную жизнь своей, а блаженный ничего чужого не желает. Значит,
либо остается такое блаженство, которое и блаженный предпочел бы своему,
либо он предпочитает не лучшее; но или одно, или другое невероятно!
Всегда человек, чем он разумнее, тем больше тянется к наилучшему и жела-
ет достичь его любым способом. Так может ли быть блаженным тот, кто и
может желать чего-нибудь еще, и должен? (22) Я скажу, откуда берется это
заблуждение. Люди не знают, что блаженная жизнь одна. Наилучшей из всего
ее делает главное свойство, а не величина. Все равно, долгая она или ко-
роткая, вольная или стесненная, простирается ли во все стороны, на мно-
жество мест, или сосредоточена в одном. Кто оценивает ее по частям, по
числу и мере, тот лишает ее самого замечательного в ней. Что это? То,
что блаженная жизнь всегда полна. (23) Я полагаю, цель еды и питья - сы-
тость. Один съест больше, другой меньше, - а разницы нет: оба уже сыты.
Один выпьет больше, другой меньше, - а разницы нет: оба утолили жажду.
Один прожил много лет, другой - мало; но и это безразлично, если долго-
летие дало первому столько же блаженства, сколько второму - короткий
век. Тот, кого ты называешь не столь блаженным, вовсе не блажен: само
это слово не допускает ограниченья.
(24) "Кто храбр, тот не знает страха; кто не знает страха, тот не
знает и печали; кто не знает печали, тот блажен". Это умозаключение при-
надлежит нашим. На него пытаются возражать так: мы, мол, вещь неверную и
спорную утверждаем как общепризнанную, говоря, что храбрый не знает
страха. - "Неужели же храбрый не испугается близко подступивших
бедствий? Такое говорит скорей о безумии либо умоисступлении, чем о
храбрости. А храбрый просто сдержан в своей боязни, хоть и не избавлен
от нее совсем". - (25) Утверждающие так впадают в ту же ошибку: у них
добродетель подменяется не столь сильным пороком. Ведь тот, кто боится,
пусть реже и меньше, все же не чужд зла, хоть и не такого мучительного.
- "А по-моему, тот, кто не боится близко подступивших бедствий, безу-
мен". - Ты прав, если дело идет о бедствиях; а если он знает, что это не
бедствие и единственным злом считает позор, то наверняка будет спокойно
смотреть на опасности и презирать то, что другим страшно; а не то, если
не бояться бедствий свойственно глупцу или безумцу, выходит, что всякий
будет тем боязливей, чем он разумнее. - (26) "По-вашему, храбрый сам
подставит себя под удар".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166