ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Что вы
говорите? "Так восходят до звезд?"3 Сделать меня равным богу - вот что
обещала мне философия. Этим она меня манила, ради этого я пришел. Так
сдержи слово!
(12) Поэтому, Луцилий, держись подальше от этих уверток и уловок фи-
лософов. Добрым нравам пристало лишь ясное и простое. Даже если бы тебе
оставалось много лет жизни, тратить их надо бережно, чтобы хватило на
необходимое; а теперь - какое безумие обучаться ненужному, когда времени
в обрез! Будь здоров.

Письмо XLIX
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Кто, мой Луцилий, возвращается мыслью к другу, только когда о нем
напомнит какая-нибудь местность, тот просто равнодушный лежебока. И
все-таки знакомая округа оживляет порой глубоко спрятанную в душе тоску,
не то что возвращая нам исчезнувшие воспоминания, но пробуждая уснувшие.
Так скорбь об утрате, даже когда ее утешит время, становится острей при
взгляде на любимого раба, на платье или жилище утраченного. И вот Кампа-
ния, а больше всего Неаполь и вид близ твоих Помпеи - невероятное дело!
- вернули моей тоске по тебе первоначальную остроту. Весь ты у меня пе-
ред глазами - такой, каким был при расставании: глотающий слезы, бес-
сильный сдержать подавляемые и все же рвущиеся наружу чувства. И мне ка-
жется, будто я совсем недавно тебя потерял.
(2) Но, если ты вспомнишь, - разве что-нибудь было не "совсем недав-
но"? Совсем недавно я был мальчиком и сидел у философа Сотиона1, совсем
недавно начал вести дела в суде, совсем недавно потерял к этому охоту, а
там и силы. Безмерна скоротечность времени, и ясней всего это видно,
когда озираешься назад. Взгляд, прикованный к настоящему, время обманы-
вает, ускользая при своей быстроте легко и плавно. (3) Ты спросишь, в
чем тут причина? Минувшее пребывает в одном месте, равно обозримое, еди-
ное и недвижное, и все падает в его глубину. Помимо этого, не может быть
разделено на долгие отрезки то, что само по себе коротко. Срок нашей
жизни не больше точки и даже меньше ее, но и это бесконечно малое приро-
да разделила, словно некое длинное поприще: часть его - детство, другая
часть - отрочество, третья - юность, далее - некий спад от юности к ста-
рости и, наконец, сама старость. Вот сколько ступеней уместила она на
таком малом пространстве! (4) Совсем недавно я проводил тебя, но это
"недавно" составляет немалую долю нашей жизни, - так что надо иногда по-
думать о краткости остающегося срока. Раньше время не казалось мне таким
быстротечным, теперь его немыслимый бег ясно заметен, потому ли, что ко-
нечная черта видна мне все ближе, потому ли, что я стал рачительнее и
подсчитываю убытки.
(5) Тем более сержусь я на расточителей, тратящих на ненужные вещи
большую часть времени, которого, как прилежно его ни береги, и на необ-
ходимое-то не хватает. Цицерон говорит, что даже если бы ему удвоили
срок жизни, у него не было бы времени читать лириков2. То же самое и с
диалектиками! Только их глупость прискорбнее: озорство лириков откровен-
но, а эти мнят о себе, будто заняты делом. (6) Я не отрицаю, что и на
это нужно бросить взгляд, - но только взгляд; поклонись диалектикам с
порога - и довольно, чтобы они не заговорили тебя, а ты не подумал, буд-
то они владеют каким-то великим и тайным благом. Зачем мучиться и биться
над этим вопросом, если умнее не решать его, а с презреньем отбросить?
Рыскать в поисках мелочей пристало тому, кто ничего не боится и
странствует без помех; а когда с тыла наседает враг и солдату приказано
сняться с места, необходимость растрясает все, что позволил накопить
мирный досуг. (7) У меня нет времени гоняться за словами сомнительного
смысла и на них испытывать свое хитроумие.
Сколько народов - взгляни! - собралось, какое оружье Точат они на по-
гибель..Л
С великим мужеством должен я внимать звучащему вокруг грохоту сраже-
ний. (8) По заслугам все сочли бы меня безумным, если бы я, покуда жен-
щины и старики носят камни для укрепленья стен, покуда вооруженная моло-
дежь в воротах ждет знака к вылазке и торопит его, покуда вражеские
копья блестят у самых ворот и дрожит земля, взрытая подкопами, сидел без
дела, задавая такие примерно вопросики: "У тебя есть то, чего ты не те-
рял; ты не терял рогов; следовательно, у тебя есть рога" - или что-ни-
будь еще по образцу этого замысловатого бреда. (9) Точно так же и ты
вправе счесть меня безумным, если я стану тратить труд на эти вещи: ведь
и теперь я осажден. Но в той осаде опасность двигалась бы извне, от вра-
гов меня отделяла бы стена, а теперь смертельная угроза рядом. На все
эти глупости у меня нет досуга: на руках у меня огромная работа. Что мне
делать? Смерть гонится за мною, убегает от меня жизнь! Научи меня, как
тут помочь! (10) Сделай так, чтобы я не бежал от смерти, чтобы не убега-
ли дни моей жизни. Поощри меня на борьбу с трудностями, научи равнодушию
перед лицом неизбежного, расширь тесные пределы моего времени, растолкуй
мне, что благо не в том, чтобы жизнь была долгой, а в том, как ею распо-
рядиться: может случиться, да и случается нередко, что живущий долго
проживет очень мало. Скажи мне перед сном:
"Может быть, ты не проснешься", - а по пробуждении скажи: "Может
быть, ты больше не ляжешь спать"; скажи при выходе из дому: "Может быть,
ты не вернешься", - скажи по возвращении: "Может быть, ты не выйдешь
больше". (11) Ты заблуждаешься, если полагаешь, что только в морском
плавании жизнь отделена от смерти тонкою преградой: повсюду грань между
ними столь же ничтожна. Не везде смерть видна так близко, но везде она
стоит так же близко. Рассей мглу - и ты легче преподашь мне то, к чему я
подготовлен. Пирода сделала нас восприимчивыми и дала разум хоть и не
совершенный, но способный к совершенствованию. (12) Рассуждай со мною о
справедливости, о благочестии, об умеренности, о двух родах стыдливости
- о той, что не велит посягать на тело другого, и о той, что велит обе-
регать свое. Если ты не станешь водить меня сквозь дебри, я легче добе-
русь до моей цели. Если, как сказал трагический поэт4, "речь истины
проста", то не следует и запутывать ее, и душам, стремящимся к великому,
ничто не пристало меньше, нежели эта каверзная хитрость. Будь здоров.

Письмо L
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Письмо твое я получил спустя много месяцев после того, как ты его
отправил, и поэтому счел за лишнее спрашивать у доставившего его о твоих
делах. Ведь чтобы еще помнить о них, нужна очень хорошая память. А ты, я
надеюсь, живешь теперь так, что все твои дела мне из вестны, где бы ты
ни находился. Ибо чем ты еще занят, помимо того, что ежедневно стара-
ешься стать лучше, избавляешься от какого-нибудь заблуждения, признаешь
своими пороки, которые прежде приписывал обстоятельствам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166