Но, знаете, я ведь тоже умен и должен вас поздравить – то, каким туманом таинственности окутали вы тот персонаж, который с таким усердием ищете, весьма забавно. Речь идет о Розамонде? Или о малютке мисс Темпл… она же Гастингс? Или еще лучше – о несчастной шлюхе графа? Как бы то ни было, но сама мысль о том, что вы и в самом деле ищете кого-то из них в министерстве, в высшей степени комична. Вы так мужественны и в то же время так смешны. Вы уж меня простите.
Он вытащил маленькую спичечную коробку из жилетки и закурил сигару, попыхивая и глядя над ее запылавшим концом на Чаня. Взгляд его переместился на Баскомба.
– Как вы там, Роджер, живы?
Он улыбнулся ответу Баскомба – сдавленному кашлю – и швырнул погасшую спичку на письменный стол.
Чань сделал еще один шаг в направлении Ксонка, манеры которого казались такими же непринужденными, как и манеры Баскомба несколько секунд назад, но если в поведении Ксонка сквозила странная бесшабашность, то в поведении Баскомба – осмотрительность.
– Думаете, я сохраню ему жизнь? – прошипел Чань.
– Думать придется вам, – сухо ответил Ксонк. – Подумайте вот о чем – дверь за вами заперта, дверь за мной – тоже. Если бы вам удалось выйти в ту дверцу, что за столом, – но это вам, поверьте, не удастся, – вы бы потерялись в лабиринте коридоров, не имея ни малейшего шанса бежать или остаться в живых. Целый полк солдат уже занимает позиции, чтобы прикончить вас. Вы умрете, мистер Чань, и умрете без всякой пользы – как собака, которую в темноте переехал экипаж.
Он нахмурился и снял крошку табака с нижней губы, стряхнул ее с пальца, потом снова обратил взгляд на Чаня.
– И вы рассчитываете на мою помощь? – спросил Чань.
– Она вам самому понадобится, – прохрипел со своего стула Баскомб.
– Он приходит в себя! – рассмеялся Ксонк. – Но знаете, он прав. Подумайте о себе. Будьте благоразумны.
– Мы теряем время… – пробормотал Чань, наступая на Ксонка.
Ксонк не шелохнулся, но заговорил очень быстро и резко:
– Это глупо. Не губите себя, остановитесь и подумайте.
Чань выдержал паузу, хотя внутренний его голос и требовал другого. Он уже был в одном шаге от Ксонка – оставалось только нырнуть вперед, выставив вперед трость. Но Чань остановился, сделав это отчасти и потому, что видел: Ксонк его не боится.
– Что бы ни привело вас сюда, – сказал Ксонк, – вы должны отложить свои поиски на потом. Вас, как вам уже сказал об этом мистер Баскомб, впустили сюда по одной-единственной причине: чтобы сделать вам предложение. Драки, убийства – они от вас никуда не уйдут, на это всегда есть время. А вот времени, чтобы найти ту женщину, которую вы надеялись отыскать здесь, осталось мало.
* * *
Чаню очень хотелось перепрыгнуть через стол и заколоть Ксонка, но его чутье (а он доверялся своему чутью) говорило ему, что Ксонк не похож на Баскомба и любое нападение на него должно быть тщательно рассчитано, как если бы ты собирался размозжить голову кобре. Вроде бы Ксонк не был вооружен, но у него вполне мог иметься маленький пистолет или, скажем, флакончик с кислотой. В то же время Чань не знал, как ему относиться к предупреждениям Ксонка о невозможности бежать из здания министерства. Возможно, так оно и было на самом деле. И почему они позволили ему подняться сюда, а не схватили по дороге? У него было слишком много вопросов, но Чань знал: ничто не может рассказать о человеке больше, чем та цена, которую он готов вам предложить. Он отступил от Ксонка и ухмыльнулся.
– И какое же это предложение?
Ксонк улыбнулся, но заговорил не он, а Баскомб – заговорил четко и уверенно, несмотря на хрипотцу в голосе, словно описывая необходимые этапы работы какой-то машины.
– Я не могу вдаваться в подробности и не собираюсь вас ни в чем убеждать – я просто предлагаю вам шанс. Те, кто принимал наши предложения, получали и будут получать и впредь неоспоримые преимущества. Те, кто отказывались, – они нас больше не волнуют. Вы знакомы с мисс Темпл. Вероятно, она говорила вам о нашем обручении. Я не могу говорить о том времени… потому что невозможно объяснить, каким я был тогда, ну разве что сравнить меня тогдашнего с ребенком. Столько всего переменилось… столько стало понятным… что я теперь могу говорить только о том, кем я стал. Да, я полагал, что влюблен. Влюблен, потому что не мог видеть иначе, чем было мне внушено, потому что я в рабском своем состоянии верил, что эта любовь освободит меня. Я убедил себя, что прекрасно понимаю некий взгляд на мир – но что это был за взгляд? Это была бесполезная привязанность к другому живому существу. То, во что я верил, было всего лишь следствием этой привязанности – деньги, положение, уважение, удовольствия, которые теперь видятся мне такими мелкими по сравнению с моими безграничными возможностями. Вы понимаете?
Чань пожал плечами. Речь, которую он выслушал, была красноречивой, но словно заученной наизусть. Тем не менее все это время глаза Баскомба бегали. Не выдавали ли они какие-то другие его чувства? Словно отвечая на мысли Чаня, Баскомб подался вперед и заговорил с еще большей убежденностью:
– Вполне естественно, что разные люди преследуют разные цели, но в равной степени ясно, что эти цели взаимосвязаны, что выгоды для одного могут стать выгодами и для другого. Помогите себе самому. Вы – человек действия и даже, как мне кажется, достаточно неглупый. То, чего вам удалось добиться, сражаясь с нашими сторонниками, подтверждает вашу цену. Тут нет никаких обид – только противостояние интересов. Откажитесь от этого противостояния, присоединитесь к нам – и вы обретете знание. Чего бы вы ни пожелали, на что бы ни направили свои действия – вы будете вознаграждены.
– У меня нет титулованного дядюшки, – заметил Чань. Ему бы хотелось поговорить с Баскомбом наедине – в присутствии своего хозяина тот выражался довольно туманно.
– У Роджера тоже больше его нет, – хмыкнул Ксонк.
– Именно, – сказал Баскомб; эмоций в нем было не больше, чем в деревянном стуле, на котором он сидел.
– Боюсь, что я не очень понимаю ваше предложение, – сказал Чань.
Ксонк язвительно улыбнулся.
– Не скромничайте.
– У вас есть желания, – сказал Баскомб. – Амбиции. Разочарования. Горечь. Что вы будете делать – драться, пока одно из ваших приключений не закончится фиаско и вы не умрете на улице? Неужели вы готовы поставить свою жизнь в зависимость от капризов, – тут его голос словно споткнулся, – девицы из провинции? От тайных интересов германского шпиона? Вы встречались с графиней. Она ходатайствовала за вас. Благодаря ее просьбам вы оказались здесь. Мы протягиваем вам руку. Примите ее. Процесс преобразит вас, как он преобразил нас всех.
Судя по всему, Баскомб считал, что делает небывало великодушное предложение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251