Бог один превыше всякой материи, так как Он
один ее Творец, но творения, свободные или освобожденные от материи, были
бы тем самым оторваны от связи со Вселенной и были бы некоторым образом
дезертирами всеобщего порядка".
Такое рассуждение говорит о том, что Лейбниц рассматривает тело как нечто
реально существующее, а не как одну только видимость, иллюзию нашего
субъективного восприятия. В произведениях Лейбница встречаются и другие
аргументы в пользу тезиса, что тело, протяженная масса есть нечто реальное.
Как уже отмечалось выше, сущность телесного, по Лейбницу, составляет сила,
а не протяжение. Тела, говорит Лейбниц, предполагают это начало; не будь
его, существовали бы одни только души. Если тело есть только видимость
целостности и непрерывности, а на самом деле представляет собой
совокупность монад, то невозможно говорить также и о предустановленной
гармонии души и тела, а в то же время Лейбниц употребляет такое выражение.
В пользу того, что Лейбниц приписывает телу некоторую сверхфеноменальную
реальность, свидетельствует не только его динамика и тезис о воплощенности
душ, но и его учение о природе органического, а также его теория природной
телеологии. Одним словом, натурфилософия Лейбница ориентирована на
реалистическое понимание тела. Но выявляется очевидное противоречие: с
одной стороны, душа, или монада, не может существовать без тела, а с другой
- тело, или протяженная масса, субстанцией не является. Что же такое тело,
т.е. протяженная масса, как его называет Лейбниц?
Понимание тела как суммы физических атомов Лейбниц не принимает. "Ибо если
и существуют атомы субстанции, именно наши монады, не имеющие частей, - то
не существует атомов массы, или частиц наименьшего протяжения, или
последних элементов (так как непрерывное не может состоять из точек)..." Не
допускает он и возможности составления непрерывного из неделимых
(имматериальных) монад. "...Является абсурдом, - говорит Лейбниц, - что
непрерывное сложено из наименьшего". Полемизируя с Галилеем, Лейбниц
утверждает, что не может существовать наименьшей части пространства или
времени. Для доказательства Лейбниц приводит классический аргумент,
восходящий еще к Евклиду и Аристотелю и воспроизведенный в средние века, в
частности Брадвардином: если бы существовала наименьшая часть пространства,
то не было бы несоизмеримых величин.
Поясняя, что такое вещество и как оно соотносится с субстанциями -
неделимыми монадами, Лейбниц прибегает к характерному сравнению тела с
прудом, полным рыбы. "...По моей системе, - пишет он, - не существует части
вещества, в которой бы не было бесконечного множества органических и живых
тел, под которыми я разумею не только животных и растения, но еще и многие
другие роды тел, совершенно нам не известных. Однако отсюда еще не следует,
что всякая часть вещества одушевлена, точно так как мы не говорим, что
пруд, полный рыбы, одушевлен, хотя рыбы - одушевленные существа".
Эта аналогия, казалось бы, поясняет, что значит "быть составленным" из
неделимых: неделимые, души или субстанциальные формы, так же относятся к
материальной протяженной массе, как рыбы - к воде пруда, в которой они
обитают. Но тут опять-таки только метафора, ибо что же такое эта "вода"?
Или она сама есть совокупность невидимых нам неделимых - тогда снова
восстанавливается то же противоречие, ибо непрерывное не состоит из
неделимых. Или она есть что-то другое, тогда что именно? Одним словом, как
получить материю, протяженную массу, вещество при допущении, что реально
существуют только неделимые начала?
Что этот вопрос весьма настоятельно требовал своего разрешения,
свидетельствуют письма Лейбница последнего периода, в которых он обсуждает
природу материи. Так, в письме к Массону от 1716 г. Лейбниц высказывает
следующее соображение: "По моему мнению, то, что действительно можно
назвать субстанцией, есть живое существо. ...Я вовсе не говорю, как мне
приписывают, что есть только одна субстанция всех вещей и что эта
субстанция есть Бог. Ибо существует столько же совершенно различных
субстанций, сколько есть монад, и не все монады являются духами... Я также
не настаиваю на том, что материя -это тень и даже ничто. Это выражения
преувеличенные. Материя - это скопление (un amas), не субстанция, но
substantiatum, каким была бы армия или войско. И в то время как ее
рассматривают так, будто она есть некая вещь, она есть феномен, на самом
деле вполне истинный (tres veritable en effect), из которого наше
восприятие (conseption) создает единство..."
Лейбниц говорит здесь о феномене в том же смысле, в каком ранее он писал о
монадах как различных "точках зрения" на мир. "...Каждая субстанция, -
писал Лейбниц еще в 1685 г., - есть как бы целый мир и зеркало Бога или
всей Вселенной, которую каждая субстанция выражает по-своему, вроде того
как один и тот же город представляет различные виды смотря по различным
положениям наблюдателя. Таким образом, вселенная, так сказать, умножается
во столько раз, сколько существует субстанций..." Сравнение с городом,
однако, можно истолковать по-разному. Хотя в зависимости от позиции
наблюдателя город может выглядеть по-разному, тем не менее он все-таки
существует реально, в результате чего возможно согласование всех точек
зрения. Это - реалистическое истолкование. Можно, однако, допустить, что,
помимо своих разных "видов" в глазах множества наблюдателей, город никак и
нигде не существует - и тогда мы будем иметь субъективно-идеалистическую
точку зрения, которую как раз в конце XVII-XVIII вв. защищал Джордж Беркли,
утверждавший, что "существовать - значит быть воспринимаемым".
Лейбниц, однако, критиковал Беркли, считая его субъективный идеализм чистым
"парадоксом", что отразилось и в приведенном выше отрывке из письма
Лейбница: он называет материю не тенью, но вполне истинным феноменом,
подчеркивая, что она не есть просто ничто. Однако она представляет собой
скопление, не субстанцию, а "субстанциат", т.е. нечто составленное из
субстанций. Выражение "вполне истинный феномен" само двойственно, ибо слово
"феномен" указывает здесь на то, что мы имеем дело не с вещью самой по
себе, а с ее явлением, - но явлением кому?
Приведем еще один отрывок из Лейбница, где он опять-таки стремится
справиться с той же трудностью. "Материя есть не что иное, как только
феномен, упорядоченный и точный, который не обманывает, если принимать во
внимание абстрактные правила разума... В природе существуют только монады,
а остальное - лишь феномены, которые отсюда происходят... И в ней самой (в
монаде. - П.Г.) нет ничего, кроме перцепций (восприятий) и стремлений к
новым восприятиям, а также влечений, подобно тому как в мире феноменов нет
ничего, кроме фигур и движений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
один ее Творец, но творения, свободные или освобожденные от материи, были
бы тем самым оторваны от связи со Вселенной и были бы некоторым образом
дезертирами всеобщего порядка".
Такое рассуждение говорит о том, что Лейбниц рассматривает тело как нечто
реально существующее, а не как одну только видимость, иллюзию нашего
субъективного восприятия. В произведениях Лейбница встречаются и другие
аргументы в пользу тезиса, что тело, протяженная масса есть нечто реальное.
Как уже отмечалось выше, сущность телесного, по Лейбницу, составляет сила,
а не протяжение. Тела, говорит Лейбниц, предполагают это начало; не будь
его, существовали бы одни только души. Если тело есть только видимость
целостности и непрерывности, а на самом деле представляет собой
совокупность монад, то невозможно говорить также и о предустановленной
гармонии души и тела, а в то же время Лейбниц употребляет такое выражение.
В пользу того, что Лейбниц приписывает телу некоторую сверхфеноменальную
реальность, свидетельствует не только его динамика и тезис о воплощенности
душ, но и его учение о природе органического, а также его теория природной
телеологии. Одним словом, натурфилософия Лейбница ориентирована на
реалистическое понимание тела. Но выявляется очевидное противоречие: с
одной стороны, душа, или монада, не может существовать без тела, а с другой
- тело, или протяженная масса, субстанцией не является. Что же такое тело,
т.е. протяженная масса, как его называет Лейбниц?
Понимание тела как суммы физических атомов Лейбниц не принимает. "Ибо если
и существуют атомы субстанции, именно наши монады, не имеющие частей, - то
не существует атомов массы, или частиц наименьшего протяжения, или
последних элементов (так как непрерывное не может состоять из точек)..." Не
допускает он и возможности составления непрерывного из неделимых
(имматериальных) монад. "...Является абсурдом, - говорит Лейбниц, - что
непрерывное сложено из наименьшего". Полемизируя с Галилеем, Лейбниц
утверждает, что не может существовать наименьшей части пространства или
времени. Для доказательства Лейбниц приводит классический аргумент,
восходящий еще к Евклиду и Аристотелю и воспроизведенный в средние века, в
частности Брадвардином: если бы существовала наименьшая часть пространства,
то не было бы несоизмеримых величин.
Поясняя, что такое вещество и как оно соотносится с субстанциями -
неделимыми монадами, Лейбниц прибегает к характерному сравнению тела с
прудом, полным рыбы. "...По моей системе, - пишет он, - не существует части
вещества, в которой бы не было бесконечного множества органических и живых
тел, под которыми я разумею не только животных и растения, но еще и многие
другие роды тел, совершенно нам не известных. Однако отсюда еще не следует,
что всякая часть вещества одушевлена, точно так как мы не говорим, что
пруд, полный рыбы, одушевлен, хотя рыбы - одушевленные существа".
Эта аналогия, казалось бы, поясняет, что значит "быть составленным" из
неделимых: неделимые, души или субстанциальные формы, так же относятся к
материальной протяженной массе, как рыбы - к воде пруда, в которой они
обитают. Но тут опять-таки только метафора, ибо что же такое эта "вода"?
Или она сама есть совокупность невидимых нам неделимых - тогда снова
восстанавливается то же противоречие, ибо непрерывное не состоит из
неделимых. Или она есть что-то другое, тогда что именно? Одним словом, как
получить материю, протяженную массу, вещество при допущении, что реально
существуют только неделимые начала?
Что этот вопрос весьма настоятельно требовал своего разрешения,
свидетельствуют письма Лейбница последнего периода, в которых он обсуждает
природу материи. Так, в письме к Массону от 1716 г. Лейбниц высказывает
следующее соображение: "По моему мнению, то, что действительно можно
назвать субстанцией, есть живое существо. ...Я вовсе не говорю, как мне
приписывают, что есть только одна субстанция всех вещей и что эта
субстанция есть Бог. Ибо существует столько же совершенно различных
субстанций, сколько есть монад, и не все монады являются духами... Я также
не настаиваю на том, что материя -это тень и даже ничто. Это выражения
преувеличенные. Материя - это скопление (un amas), не субстанция, но
substantiatum, каким была бы армия или войско. И в то время как ее
рассматривают так, будто она есть некая вещь, она есть феномен, на самом
деле вполне истинный (tres veritable en effect), из которого наше
восприятие (conseption) создает единство..."
Лейбниц говорит здесь о феномене в том же смысле, в каком ранее он писал о
монадах как различных "точках зрения" на мир. "...Каждая субстанция, -
писал Лейбниц еще в 1685 г., - есть как бы целый мир и зеркало Бога или
всей Вселенной, которую каждая субстанция выражает по-своему, вроде того
как один и тот же город представляет различные виды смотря по различным
положениям наблюдателя. Таким образом, вселенная, так сказать, умножается
во столько раз, сколько существует субстанций..." Сравнение с городом,
однако, можно истолковать по-разному. Хотя в зависимости от позиции
наблюдателя город может выглядеть по-разному, тем не менее он все-таки
существует реально, в результате чего возможно согласование всех точек
зрения. Это - реалистическое истолкование. Можно, однако, допустить, что,
помимо своих разных "видов" в глазах множества наблюдателей, город никак и
нигде не существует - и тогда мы будем иметь субъективно-идеалистическую
точку зрения, которую как раз в конце XVII-XVIII вв. защищал Джордж Беркли,
утверждавший, что "существовать - значит быть воспринимаемым".
Лейбниц, однако, критиковал Беркли, считая его субъективный идеализм чистым
"парадоксом", что отразилось и в приведенном выше отрывке из письма
Лейбница: он называет материю не тенью, но вполне истинным феноменом,
подчеркивая, что она не есть просто ничто. Однако она представляет собой
скопление, не субстанцию, а "субстанциат", т.е. нечто составленное из
субстанций. Выражение "вполне истинный феномен" само двойственно, ибо слово
"феномен" указывает здесь на то, что мы имеем дело не с вещью самой по
себе, а с ее явлением, - но явлением кому?
Приведем еще один отрывок из Лейбница, где он опять-таки стремится
справиться с той же трудностью. "Материя есть не что иное, как только
феномен, упорядоченный и точный, который не обманывает, если принимать во
внимание абстрактные правила разума... В природе существуют только монады,
а остальное - лишь феномены, которые отсюда происходят... И в ней самой (в
монаде. - П.Г.) нет ничего, кроме перцепций (восприятий) и стремлений к
новым восприятиям, а также влечений, подобно тому как в мире феноменов нет
ничего, кроме фигур и движений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155