"Душа - это нежнейшее тело, как бы сотканное
из мельчайших и тончайших телец, большей частью, кроме того, из самых
гладких и самых круглых, ибо в противном случае душа не могла бы проникнуть
в тело и быть внутренне связана с ним и со всеми его частями..." Те, кто
утверждают, что душа бестелесна, не понимают, по Гассенди, что в этом
случае она не могла бы ни действовать, ни испытывать воздействие и
"представляла бы собой в этом случае нечто вроде сплошной пустоты".
Правда, при этом Гассенди отличает от чувствительной души разумную душу,
которую он наделяет бессмертием, не считая ее телесной, однако в отличие от
Декарта, у которого учение о разумной душе составляет органическую часть,
даже фундамент, его метафизики и физики, у Гассенди утверждение о
существовании разумной души никак не связано с характером его аргументации
и с содержанием его атомизма. Как совершенно правильно отмечает Ф. А.
Ланге, хотя Гассенди и признает существование бессмертного духа, "дух этот,
подобно Богу Гассенди, до такой степени стоит вне всякой связи с системой,
что легко можно обойтись без него. Гассенди вовсе не ради проблемы единства
его признает,- он признает его только потому, что этого требует религия".
Не только душа - даже Бог у Гассенди мыслится как состоящий из нежнейших и
тончайших атомов.
Учение о телесности, материальности души тесно связано у Гассенди с
сенсуалистической теорией познавательного процесса. Познание Гассенди
представляет себе - в духе опять-таки эпикурейской философии - как
воздействие извне на познавательную способность человека. Выступая с резкой
критикой декартова положения, что человек наиболее ясно и отчетливо может
мыслить идею самого себя (cogito ergo sum), Гассенди пишет: "...так как для
получения понятия о какой-либо вещи необходимо, чтобы эта вещь
воздействовала на познавательную способность, а именно чтобы она посылала
этой познавательной способности свой образ или, иначе говоря, информировала
ее, то отсюда очевидно, что сама познавательная способность, не имея
возможности находиться вне самой себя, не может посылать самой себе свой
образ и, следовательно, не может образовать понятие о самой себе, или, что
то же самое, воспринять самое себя".
Понятие и образ, познание и восприятие для Гассенди тождественны. Это -
крайняя форма сенсуализма, которая приводит Гассенди к утверждению, что
познавать, в принципе можно только телесное бытие. И это вполне
последовательно, если принять предпосылку Гассенди, что познание есть
только восприятие того, что посылает нам свои образы, воздействующие на
нашу познавательную способность. Кстати, эта последняя тоже должна быть при
этом материальной, ибо материальное может воздействовать только на
материальное же. "Образ материальной вещи не может быть воспринят
нематериальным умом", - говорит Гассенди.
Декарт различал две познавательные способности, следуя здесь средневековой
традиции, идущей от аристотеликов и неоплатоников: воображение, посредством
которого человек воспринимает эмпирически данные, т.е. телесные вещи, и
понимание (или разум), посредством которого мы постигаем то, что не дано
эмпирически - идеи и их отношения. Гассенди выступает против этого
различения, рассуждая следующим образом: "Но разве может ум обратиться к
самому себе или к какой-нибудь идее, не обращаясь одновременно к
чему-нибудь телесному или представленному телесной идеей? Ибо треугольник,
пятиугольник, тысячеугольник, десятитысячеугольник, а также другие фигуры и
их идеи - все это телесно, и, обращая к ним мысль, ум может понимать их
лишь как телесные вещи или на манер телесных вещей. Что же касается идей
вещей, считающихся нематериальными, например идей Бога, ангела,
человеческой души или ума, то известно, что все наши идеи этих вещей либо
телесны, либо как бы телесны, т.е. позаимствованы ... от человеческого
образа и от других тончайших, простейших и самых неощутимых вещей, каковы,
например, воздух или эфир".
Как видим, логика последовательного сенсуализма требует считать телесными
даже Бога, ангелов, не говоря уже о человеческой душе и уме. При таком
подходе к процессу познания Гассенди должен прийти к выводу, что не чувства
обманывают нас и вводят в заблуждение как считала рационалистическая
традиция, а скорее суждения нашего рассудка, поскольку при этом мы слишком
далеко отходим от непосредственного восприятия вещей, которое обманывать не
может.
Здесь, однако, мы видим любопытное противоречие в учении Гассенди. С одной
стороны, атомистическая гипотеза предполагает как раз недоверие к
непосредственному чувственному восприятию: ведь атомы не могут быть
доступны этому последнему, а постигаются только нашим умом. Атомизм
Демокрита, как мы знаем, в этом отношении как раз исходил из недоверия к
чувственному восприятию. Как отмечает Э. Кассирер, "понятие атома придумано
Демокритом, чтобы обрести строго единое и рациональное понимание
действительности и тем самым освободиться от противоречий, в которые нас
повсюду запутывает наивное чувственное созерцание". С другой же стороны,
Гассенди настаивает именно на достоверности чувственного восприятия, не
принимая декартова рационализма. По мнению Кассирера, здесь Гассенди резко
отходит от принципов Демокрита, который "стремится из тьмы чувственного
познания к математическому миру чистых образов и движений".
Что противоречие тут у Гассенди имеется, это несомненно. Но это, на наш
взгляд, противоречие, характерное и для античного атомизма, в том числе и
для Демокрита. Кассирер прав, когда говорит, что Демокрит хотел
освободиться с помощью понятия атома от противоречий, на которые указали
элеаты, критикуя непосредственное чувственное созерцание как источник
"мнения", а не истинного знания. Но Кассирер не прав, делая отсюда вывод,
что Демокрит действительно пришел к "математическому миру чистых образов и
движений", т.е. к последовательному рационализму. В действительности
Демокрит, пытаясь, видимо, решить парадоксы бесконечности Зенона, свое
понятие атома определил с самого начала двойственно: с одной стороны, атом
невидим, а это значит, что он познается только разумом (отсюда - критика
Демокритом чувственного восприятия и сферы "мнения" вообще); с другой же
стороны, это очень малое, но физическое тело, которое ничем принципиально
не отличается от тел, наблюдаемых нами в эмпирическом мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
из мельчайших и тончайших телец, большей частью, кроме того, из самых
гладких и самых круглых, ибо в противном случае душа не могла бы проникнуть
в тело и быть внутренне связана с ним и со всеми его частями..." Те, кто
утверждают, что душа бестелесна, не понимают, по Гассенди, что в этом
случае она не могла бы ни действовать, ни испытывать воздействие и
"представляла бы собой в этом случае нечто вроде сплошной пустоты".
Правда, при этом Гассенди отличает от чувствительной души разумную душу,
которую он наделяет бессмертием, не считая ее телесной, однако в отличие от
Декарта, у которого учение о разумной душе составляет органическую часть,
даже фундамент, его метафизики и физики, у Гассенди утверждение о
существовании разумной души никак не связано с характером его аргументации
и с содержанием его атомизма. Как совершенно правильно отмечает Ф. А.
Ланге, хотя Гассенди и признает существование бессмертного духа, "дух этот,
подобно Богу Гассенди, до такой степени стоит вне всякой связи с системой,
что легко можно обойтись без него. Гассенди вовсе не ради проблемы единства
его признает,- он признает его только потому, что этого требует религия".
Не только душа - даже Бог у Гассенди мыслится как состоящий из нежнейших и
тончайших атомов.
Учение о телесности, материальности души тесно связано у Гассенди с
сенсуалистической теорией познавательного процесса. Познание Гассенди
представляет себе - в духе опять-таки эпикурейской философии - как
воздействие извне на познавательную способность человека. Выступая с резкой
критикой декартова положения, что человек наиболее ясно и отчетливо может
мыслить идею самого себя (cogito ergo sum), Гассенди пишет: "...так как для
получения понятия о какой-либо вещи необходимо, чтобы эта вещь
воздействовала на познавательную способность, а именно чтобы она посылала
этой познавательной способности свой образ или, иначе говоря, информировала
ее, то отсюда очевидно, что сама познавательная способность, не имея
возможности находиться вне самой себя, не может посылать самой себе свой
образ и, следовательно, не может образовать понятие о самой себе, или, что
то же самое, воспринять самое себя".
Понятие и образ, познание и восприятие для Гассенди тождественны. Это -
крайняя форма сенсуализма, которая приводит Гассенди к утверждению, что
познавать, в принципе можно только телесное бытие. И это вполне
последовательно, если принять предпосылку Гассенди, что познание есть
только восприятие того, что посылает нам свои образы, воздействующие на
нашу познавательную способность. Кстати, эта последняя тоже должна быть при
этом материальной, ибо материальное может воздействовать только на
материальное же. "Образ материальной вещи не может быть воспринят
нематериальным умом", - говорит Гассенди.
Декарт различал две познавательные способности, следуя здесь средневековой
традиции, идущей от аристотеликов и неоплатоников: воображение, посредством
которого человек воспринимает эмпирически данные, т.е. телесные вещи, и
понимание (или разум), посредством которого мы постигаем то, что не дано
эмпирически - идеи и их отношения. Гассенди выступает против этого
различения, рассуждая следующим образом: "Но разве может ум обратиться к
самому себе или к какой-нибудь идее, не обращаясь одновременно к
чему-нибудь телесному или представленному телесной идеей? Ибо треугольник,
пятиугольник, тысячеугольник, десятитысячеугольник, а также другие фигуры и
их идеи - все это телесно, и, обращая к ним мысль, ум может понимать их
лишь как телесные вещи или на манер телесных вещей. Что же касается идей
вещей, считающихся нематериальными, например идей Бога, ангела,
человеческой души или ума, то известно, что все наши идеи этих вещей либо
телесны, либо как бы телесны, т.е. позаимствованы ... от человеческого
образа и от других тончайших, простейших и самых неощутимых вещей, каковы,
например, воздух или эфир".
Как видим, логика последовательного сенсуализма требует считать телесными
даже Бога, ангелов, не говоря уже о человеческой душе и уме. При таком
подходе к процессу познания Гассенди должен прийти к выводу, что не чувства
обманывают нас и вводят в заблуждение как считала рационалистическая
традиция, а скорее суждения нашего рассудка, поскольку при этом мы слишком
далеко отходим от непосредственного восприятия вещей, которое обманывать не
может.
Здесь, однако, мы видим любопытное противоречие в учении Гассенди. С одной
стороны, атомистическая гипотеза предполагает как раз недоверие к
непосредственному чувственному восприятию: ведь атомы не могут быть
доступны этому последнему, а постигаются только нашим умом. Атомизм
Демокрита, как мы знаем, в этом отношении как раз исходил из недоверия к
чувственному восприятию. Как отмечает Э. Кассирер, "понятие атома придумано
Демокритом, чтобы обрести строго единое и рациональное понимание
действительности и тем самым освободиться от противоречий, в которые нас
повсюду запутывает наивное чувственное созерцание". С другой же стороны,
Гассенди настаивает именно на достоверности чувственного восприятия, не
принимая декартова рационализма. По мнению Кассирера, здесь Гассенди резко
отходит от принципов Демокрита, который "стремится из тьмы чувственного
познания к математическому миру чистых образов и движений".
Что противоречие тут у Гассенди имеется, это несомненно. Но это, на наш
взгляд, противоречие, характерное и для античного атомизма, в том числе и
для Демокрита. Кассирер прав, когда говорит, что Демокрит хотел
освободиться с помощью понятия атома от противоречий, на которые указали
элеаты, критикуя непосредственное чувственное созерцание как источник
"мнения", а не истинного знания. Но Кассирер не прав, делая отсюда вывод,
что Демокрит действительно пришел к "математическому миру чистых образов и
движений", т.е. к последовательному рационализму. В действительности
Демокрит, пытаясь, видимо, решить парадоксы бесконечности Зенона, свое
понятие атома определил с самого начала двойственно: с одной стороны, атом
невидим, а это значит, что он познается только разумом (отсюда - критика
Демокритом чувственного восприятия и сферы "мнения" вообще); с другой же
стороны, это очень малое, но физическое тело, которое ничем принципиально
не отличается от тел, наблюдаемых нами в эмпирическом мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155