начнут хватать правого и виноватого.
-- С чего бы им нас хватать -- мы же за кольцом мотор сменим?
-- Все равно: узнают -- задержат. Допросы, вопросы, сличения-обличения,
на фиг надо! Франк чего-то меня ищет срочно, а зачем? Если пенять станет
насчет переговоров -- так теперь все в порядке и даже врать почти не
придется. Я ему намекнул. где нас ждать, он ту квартиру знает. А может
ему...
-- Он не должен был знать, я ему не говорил...
-- Я говорил... И я показывал... Замолкни, я знаю что делаю и от Франка
тут подлянки не жду.
-- Значит, не только Франк, но еще и бабы какие-то знают, да?
-- Ты что, прокурор? Ишь, допрос устроил! И всюду-то ты заговоры ищешь,
всех-то подозреваешь! Да, и бабы были, представь себе. Ты пьянствовал,
понимаешь, некому было меня, сироту, на путь истинный наставить...
-- Не сходится: из твоих рассказов следует, что ты недели две его не
видел до последних событий, а я ... Но ты же сам говорил: обеспечить
абсолютно секретную точку, чтобы никто не знал!
-- Ну, все! Пыль вот уляжется, ты найдешь и обеспечишь. Не отвлекай от
дорожных знаков и сам не отвлекайся: охраняй меня и зырь по сторонам.
-- Несерьезно это, Джеймс. Тебе не двадцать лет, почикают -- тогда
поздно будет над заговорами смеяться.
-- Слушай, Патрик, морда рыжая! Ну почему я должен твое зудение
терпеть? Хуже нет, когда ты под руку нудить начинаешь. Вру: когда ты на
волынке играешь -- вот этого -- нет хуже на свете! Я не обязан перед тобой
отчитываться, я тебе бабки плачу, а не ты мне. Я руковожу всем и отвечаю за
все -- а не ты! Раз я говорю, что там все в порядке, значит так оно и есть.
Ты понял, я спрашиваю?
-- Понял. Понял я! На твое место не претендую и должен молчать. --
Патрик обиженно замер на заднем сидении и демонстративно повернулся к окну.
Дядя Джеймс почувствовал, что переборщил, что надо бы загладить
несправедливый выговор, но не было сил на это. Лихорадочное возбуждение
мало-помалу прошло, накатила усталость и апатия: хотелось поскорее добраться
до "точки" и расслабиться, забыть, до следующего утра хотя бы, все проблемы
настоящего и будущего. Но нет, Джеймс понимал, что как следует отдохнуть не
удастся до самого вечера: Франк ждет со своими разговорами, да за ситуацией
надо следить, чтобы в случае непредвиденных осложнений пассивный контроль
сменить на активный -- а как иначе? Все же он пересилил себя и со вздохом
извинился:
-- Ну, харэ дуться! Это я промахнулся с квартирой -- вольты и живчики в
голову ударили. Не все тебе одному дурью маяться. -- Он переложил на баранку
левую руку, а правую согнул в локте и протянул назад ладонью кверху.
Патрик промедлил пару секунд и хлопнул по его ладони своею. Но обида в
его душе осталась в виде мутного и труднообъяснимого словами осадка. Утром и
днем он был в полной форме, работа вытеснила из сознания и подавленность и
воспоминания о ночных кошмарах, но теперь, когда все утряслось более-менее,
тоска и дурные предчувствия с утроенной силой застучали в мозг и сердце. И
Джеймс не по делу завелся -- тоже, видать, нервишки шалят. Да еще этот
поганый похоронный марш достал до самых почек. Что у них -- другого
развлечения на радио нет? Или маршал безвременно загнулся...
-- Джеймс, ради бога, выруби ты кладбищенский концерт этот -- невмоготу
уже.
-- Ты что, офонарел?! Это же полицейская частота -- сейчас заговорят,
залают, только относи! Авось, что полезное услышим... А пока пусть шуршит;
вот уж не думал, что ты такой тонкокожий.
Холодок ошеломительной догадки шевельнул корни рыжих волос: Патрик
незаметно заткнул пальцами оба уха -- так и есть -- Мендельсон звучал с
прежней силой...
Спинка переднего сидения больно стукнула его по носу:
-- Патрик, заснул, что ли? Побежали скоренько в "подставу", а то
вымокнем. -- Дядя Джеймс уже выскочил из "косатки", сгорбился и затрусил к
темно-вишневому "Форду", стоящему в условленном заранее месте на платной
стоянке. Мелкий и противный дождик, недавно вроде бы начавшийся, успел
напрудить целые лужи, а Дядя Джеймс боялся промочить ноги. И как это обычно
бывает -- оступился и левая нога его провалилась едва не по колено в
выбоину, заполненную дождем. Дальше он уже распрямился и пошел не спеша и не
выбирая дороги, густо усеивая путь грязной и скудной матерщиной.
Патрик догнал его у мотора, сел рядом, на переднее сиденье. Похоронный
марш утих, но Патрик стал вдруг слышать голоса людей, живущих в
многоквартирном доме, что стоял напротив через улицу: они смеялись над ним и
Джеймсом. Он метнул взгляд на шефа, но тот явно ничего не слышал: продолжая
ругаться сквозь зубы, завел мотор и выбрался на проезжую часть.
-- Настрой пока: рисочка вот тут быть должна..., на короткие
переключись...
"Паршивейше весьма, -- затосковал Патрик, -- надо будет отпроситься у
Джеймса домой, хотя бы часика на четыре или пять, сконцентрироваться, мозги
очистить."
Такое случалось с ним дважды за всю его жизнь и оба раза ему удавалось
выпутаться быстро и без посторонней помощи, но ситуация экстремальная и
помочь некому: пожалуешься -- Джеймс спишет в два счета в лунную губернию,
на старые заслуги не посмотрит. Не сразу, естественно, и не в глаза, но
отдаст соответствующий приказ: ха! -- в затылок -- и мозги на пол.
Патрик знал еще один -- варварский, очень тяжелый в исполнении способ
поправиться: надо глотнуть изрядную порцию барбитуратов, а еще лучше --
аминазинчику. Потом минут десять побегать вверх-вниз по лестницам, кровь
разогнать, чтобы лекарство лучше усвоилось, на глюки внимания не обращать.
Потом сразу же лечь спать часа на четыре...
-- Да что ты там ковыряешься так долго? Дай, я сам гляну...Вот падлы,
помощнички..., подсунули приемник, он же не берет полицейскую волну. Ну,
идиоты, я не могу...Чегой-то ты бледный весь из себя, укачало?
-- Не жрамши со вчерашнего утра, -- откуда румянцу взяться?
-- А только что красный был, как помидор. Голоден -- это поправимо: там
в холодильниках жратвы навалом, в основном, правда. консервы, но и картошка
есть и лук, и мясо, и рыба, и пиво, и яблоки. Но тебе не налью, потому как
пить не умеешь. Будешь есть яблоки, они витамины содержат, а не градусы.
Готовить по-мужицки будем, без изысков. Если моя кухня надоест -- найдется
кому готовить, -- Франк у нас известный гурман. Но он пивом брезгует, только
марочные вина ему подавай, а то и коллекционные. Я взял пару литров какой-то
дряни, как чувствовал, что найдется потребитель. Но это будешь не ты, тебе
не налью, потому как и вино ты пить не умеешь.
-- Сам не буду, меня от одной только мысли о выпивке крутит наизнанку,
отравился на сто лет вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111