Почувствовав, что пальцы соскочили с воротника, прыгнул в сторону дяди
Джеймса... и приземлился, вспахивая носом и подбородком паркет, -- это
Патрик отпустил его воротник, но дал подножку.
Оглушенный падением Гек поднял голову и замер: Дядя Джеймс уставил ему
в голову здоровенный пистолет, невесть откуда вынутый, а широкая улыбка
по-прежнему искажала его лицо:
-- Ты чего разнервничался? Не нравится в морду получать? Я справедливо
тебе двинул: ты меня своими "помногу-помалу" публично оскорбил, так? Так. Я
же тебе без свидетелей ответ вручил. Здесь тебе не зона, здесь другие
правила, а диктую их я, Дядя Джеймс. Разнести бы тебе прямо здесь башку,
сволочонок, да все же ты выручил нас... или, во всяком случае, все сделал,
чтобы выручить. А я добро помню. Мир?
Гек помолчал, обдумывая смысл и манеру ведения беседы этим Джеймсом,
встал с пола и протянул ладонь для рукопожатия:
-- Мир. (До весны и здесь как-нибудь прокантуюсь.)
Дядя Джеймс не протянул свою в ответ:
-- Ты сначала вымой руки-то, это первое. Второе: если надо будет
поздороваться -- я первый руку протяну. А третье -- видишь, рука пистолетом
занята, что я его -- за ухо суну? -- И Дядя Джеймс заржал своей шутке. Смех
у Дяди Джеймса отнюдь не был заразительным и веселился он в одиночку, к
чему, впрочем, давно привык..
-- Патрик, когда твоя кляча вернется? Тебе же придется парня
устраивать.
-- Зря ты так, Джеймс, она ведь -- мать хоронит. Пацан пусть до
послезавтра подождет, Марго вернется и организует ему, что надо. И не моя
она, а своя собственная.
-- Закрой пасть, а? Что за день такой б...й! Все меня учат, все
штрафуют и поправляют... Слышишь, как тебя -- Малек? (Гек насторожил уши: он
ему своей зонной кликухи не говорил...) Малек, у человека горе, придешь
послезавтра, до этого все без изменений. Сегодня получишь расчет за
отработанные дни, а с завтрашнего -- по новой ставке считать будем. Получишь
через месяц -- либо окончательный расчет и пинок под жопу, либо обмоем твою
первую получку. Да, я распоряжусь, чтобы и за сегодня сотню подкинули.
Хороший ты парень, дверь -- вон там.
-- Босиком я, что ли, в двери-то пойду, -- пробурчал Гек, направляясь в
терм за шмотками.
Дядя Джеймс, уже начавший что-то говорить Патрику, замолчал и, сдвинув
брови, оглянулся на Гека:
-- Босиком -- это лишнее, оденься. Но если будешь еще вякать попусту,
вот как сейчас, -- то рано или поздно -- не то что босиком -- с оторванными
ногами побежишь! Энди мне про тебя рассказывал (Точно! Про "Малька" --
доложил Энди. Как я упустил из виду?...), привык там, понимаешь, на
малолетке основным расхаживать! А здесь подождать придется. Все. Кыш. --
Дядя Джеймс кивком показал Патрику следовать за собой и ушел наверх.
Гек смыл кровь с лица, быстро оделся, проверил в карманах деньги, ключи
от комнатенки, ключи от точки дежурства и вышел на улицу. До конца смены и
до послезавтра оставалась еще бездна времени и Геку было о чем подумать.
Дядя Джеймс осваивал новые территории не торопясь, основательно и
осторожно. Трехэтажный особняк на Низком, дом 19, находился в совсем другом
районе, в сфере влияния сицилийцев, быстро набирающих силы мерзавцев. Идея
разместить там бордель по своей силе была близка к гениальной: у Дяди
Джеймса появлялся в перспективном старом городе высокодоходный форпост.
Кроме того, криминализированный по самой своей природе бизнес привлекал
внимание полиции, с ее мелочным вымогательством и дурацкими придирками, но и
он же позволял заводить с полицейскими тесные и теплые, как кошелек
пенсионерки, отношения. А грехи и грешки клиентов и обитательниц -покрывали
куда более серьезные дела, вершащиеся в недрах веселого дома. Именно отсюда
осуществлялась мелкооптовая поставка героина уличным толкачам, именно здесь
проворачивались операции с контрабандным золотом и крадеными автомобилями.
Дядя Джеймс, кроме небольшого армейского арсенала, в штабе на Старогаванской
никакого криминала не держал, там был его офис, его гнездо. Здесь же, на
отлете, вдалеке от его безусловных и всем известных владений, проще стало
проворачивать горячие дела. Полиция -- другой район, другие люди. Им было
легче не подозревать ни в чем особо отвратительном нечистоплотных, но в
общем-то безвредных торговцев женскими гениталиями.
Местные плохо организованные преступные группировки попытались было
прижать мамочку Марго, но Дядя Джеймс прислал с десяток буйных ребят, а для
пущей остроты ощущений придал им Патрика. Тот самолично казнил двух
строптивых и самых жадных до денег бандитов. Их прищучили в биллиардной, где
они держали нечто вроде притона и точки по розничной продаже героина. Патрик
насадил каждого из них на биллиардный кий, как на вертел, так, чтобы острый
конец торчал изо рта запрокинутой головы, и сделал это на глазах у своей
команды, для назидания и опыта.
Больше смертей и не понадобилось: фотографии в газетах, страшные слухи
среди районного дна, подкрепленные щедрым мордобоем деморализованных
аборигенов в злачных местах -- все это сделало свое дело, поползновения
прекратились. Дядя Джеймс не обольщался легким успехом и решил подождать с
полгодика, прежде чем продолжить экспансию. Детективы легко получили своего
преступника, мелкого букмекера с запущенным раком желудка: тому надо было
хоть как-то обеспечить будущую вдову с тремя детьми, а Герман, по поручению
Дяди Джеймса загрузил семью того сотней тысяч сразу и еще двумя после суда.
В пересчете на доллары(а Дядя Джеймс, постоянно имея дело с "импортной"
наличкой, привык все считать в долларах) получилось почти шестьдесят тысяч,
но по крайней мере сорок процентов от этой суммы удалось компенсировать
трофеями, оставшимися после братишек Мосластых, казненных владельцев
биллиардной. Суд присяжных, после ознакомления с биографией убитых, якобы
гнусно шантажировавших семью будущего "убийцы", признал бедолагу виновным,
но при этом смертную казнь применять -- наотрез отказался: 10 лет, из них
три года крытки -- таков был приговор. "Сухарь" отсидел из них четыре с
половиной недели, не считая двух месяцев до суда, и умер, все-таки прилично
обеспечив свою семью на несколько лет.
Кто-то из недовольных, не решаясь отныне выступить в открытую, решил
сделать мелкую пакость и настучал в городскую префектуру с надуманным
доносом. (Расчет был на авось.) Оттуда спустили оперативный циркуляр с
приказом немедленно проверить. Приказ поступил утром, в участке
контролировался ревизором, так что старший инспектор не смог предупредить
своего финансового побратима Дядю Джеймса о готовящейся облаве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111