Ситуацию усложняло и то, что
юноша должен был до рассвета выбраться из вражеского лагеря. Если ему это
не удастся, при свете дня он будет моментально раскрыт, и его схватят.
Алланон попросил Флика снять свой охотничий плащ и несколько минут
трудился над ним, слегка изменив покрой и расширив капюшон, чтобы тот
лучше скрывал лицо носящего плащ. Когда он закончил, Флик оделся и
обнаружил, что если он плотно закутается в плащ, то на виду останутся лишь
его руки и погруженное в тень лицо. Если он будет держаться поодаль от
настоящих карликов и до самого рассвета бродить по лагерю, то существовал
некоторый шанс, что ему удастся узнать нечто важное, покинуть лагерь и
передать сведения Алланону. Он проверил, надежно ли крепится на поясе его
короткий охотничий кинжал. Как оружие он ни на что не годился и мало помог
бы ему в драке, но кинжал придавал ему некоторую уверенность в себе,
потому что с ним он все-таки был не совсем беззащитен. Он медленно
поднялся, и Алланон внимательно изучил его приземистую крепкую фигуру,
закутанную в плащ, а затем кивнул.
За последний час погода угрожающе переменилась, небо превратилось в
сплошную пелену плотных чернеющих туч, совершенно застлавших луну и
звезды, покрывших землю почти полным мраком. Единственный видимый свет в
обозримой местности лился от пылающих костров вражеского лагеря, пламя
которых взметалось с неожиданными порывами северного урагана,
перевалившего Зубы Дракона и нарастающими шквалами обрушившегося с высоты
на открытые равнины. Близилась буря, и казалось, что она застанет их еще
до рассвета. Молчаливый друид надеялся, что ветер и мрак немного помогут
переодетому юноше скрываться от глаз карликов.
Короткими рублеными фразами мистик дал Флику несколько советов на
прощанье. Он объяснил, каким образом разбит лагерь, упомянув о системе, по
которой располагались часовые вдоль периметра основной армии. Он велел ему
искать знамена вождей карликов и матуренов, командиров троллей, которые,
несомненно, должны были привести его в самую середину лагеря. Он должен
был любой ценой избегать разговоров с кем бы то ни было, ибо голос тут же
выдаст в нем южанина. Флик внимательно слушал, готовясь к последнему
прощанию; сердце его бешено колотилось, а разум уже почти смирился с тем,
что у него нет шанса остаться неузнанным; но его верность брату не
позволяла здравому смыслу вмешиваться в его поступки, ибо Шеа находился в
опасности. Алланон завершил свое краткое разъяснение, пообещав помочь
юноше преодолеть первую линию часовых, выставленную у подножия этого
склона. Он велел ему соблюдать полную тишину, затем жестом приказал
следовать за ним.
Они покинули свое укрытие среди высоких скал и двинулись вниз, во
тьму, извилистым путем спускаясь на равнины. Было так темно, что Флик
почти ничего не видел, и чтобы он не отстал, уверенно шагающему друиду
пришлось взять его за руку. Казалось, прошла вечность, прежде чем они
добрались до выхода из запутанного каменного лабиринта, но вот из тьмы
перед ними вновь показались горящие костры вражеского лагеря. Карабкаясь
вниз по каменному склону, Флик успел десяток раз ушибиться и поцарапаться,
его руки и ноги ныли от напряжения, а плащ в нескольких местах порвался.
Мрак стоял на равнинах подобно монолитной стене, отделяющей их от костров,
и Флик не видел и не слышал часовых, хотя и знал, что они где-то здесь.
Алланон без единого слова присел, укрывшись за камнем, слегка наклонил
голову набок и прислушался. Долгие минуты они хранили неподвижность, затем
Алланон вдруг поднялся, жестом велев Флику оставаться на месте, и
беззвучно исчез в ночи.
Оставшись один, маленький юноша обеспокоенно огляделся, чувствуя себя
одиноким и испуганным, не представляя себе, что происходит вокруг.
Прижавшись горячей щекой к прохладной поверхности камня, он начал мысленно
повторять все, что должен сделать, добравшись до лагеря. У него не было
никаких определенных планов. Он должен избегать разговоров и по
возможности не приближаться к вражеским солдатам. Он должен держаться
подальше от ярко пылающих костров, свет которых может раскрыть его
неубедительную маскировку. Пленников, если они все-таки там есть, должны
держать в охраняемой палатке ближе к самой середине лагеря, так что первой
его задачей будет найти такую палатку. Обнаружив ее, он попытается
заглянуть внутрь, чтобы узнать, кто в ней находится. Затем, при условии,
что он сумел все это удачно выполнить, что казалось ему крайне
невероятным, ему предстоит пробраться обратно к завалу, где его будет
ждать Алланон, и они вдвоем обсудят свои дальнейшие действия.
Флик в отчаянии покачал головой. Он сознавал, что с такой маскировкой
ни за что не выберется из лагеря - у него не хватит ни ума, ни
способностей, чтобы обмануть всех этих карликов. Но с того дня, как они
потеряли Шеа, спускаясь по Драконьей Морщине, его взгляды во многом
переменились, и прежняя мрачная и неколебимая практичность уступила место
странному чувству бессилия и тщетности всех его поступков. За последние
несколько недель знакомый ему мир претерпел столь чудовищные изменения,
что старые ценности и прежнее поведение больше уже не имели для него
важности. Время почти потеряло свой смысл в бесконечной череде безумных
дней, когда они бежали и прятались, сражались с существами, принадлежащими
иному миру. Годы жизни, прошедшие в покое и уединенности Тенистого Дола,
казались теперь далекими, полузабытыми днями ранней юности. Единственной
неизменной силой в его перевернувшейся за последние недели жизни
оставались его спутники, особенно его брат. Но теперь, один за одним,
потерялись и они, и вот Флик остался один, на грани изнеможения и
умственного срыва, в мире, превратившемся в безумную, чудовищную путаницу
кошмаров и призраков, гонящихся за ним и прижимающих его к обрыву,
ведущему в бездну отчаяния.
Присутствие гиганта-Алланона мало успокаивало его. С момента их
первой встречи высокий друид оставался для него непроницаемой загадкой и
мистическим существом, чьи силы невозможно было объяснить. Несмотря на дух
товарищества, выросший в их отряде за время похода в Паранор и бегства из
него, друид оставался молчаливым и замкнутым. Даже то, что он рассказал им
о собственном происхождении и целях, проливало мало света на окружающую
его пелену тайны.
Когда отряд еще не распался, превосходство мистикам над ними не
казалось столь чудовищным, хотя он и оставался их бесспорным лидером все
время рискованных поисков Меча Шаннары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
юноша должен был до рассвета выбраться из вражеского лагеря. Если ему это
не удастся, при свете дня он будет моментально раскрыт, и его схватят.
Алланон попросил Флика снять свой охотничий плащ и несколько минут
трудился над ним, слегка изменив покрой и расширив капюшон, чтобы тот
лучше скрывал лицо носящего плащ. Когда он закончил, Флик оделся и
обнаружил, что если он плотно закутается в плащ, то на виду останутся лишь
его руки и погруженное в тень лицо. Если он будет держаться поодаль от
настоящих карликов и до самого рассвета бродить по лагерю, то существовал
некоторый шанс, что ему удастся узнать нечто важное, покинуть лагерь и
передать сведения Алланону. Он проверил, надежно ли крепится на поясе его
короткий охотничий кинжал. Как оружие он ни на что не годился и мало помог
бы ему в драке, но кинжал придавал ему некоторую уверенность в себе,
потому что с ним он все-таки был не совсем беззащитен. Он медленно
поднялся, и Алланон внимательно изучил его приземистую крепкую фигуру,
закутанную в плащ, а затем кивнул.
За последний час погода угрожающе переменилась, небо превратилось в
сплошную пелену плотных чернеющих туч, совершенно застлавших луну и
звезды, покрывших землю почти полным мраком. Единственный видимый свет в
обозримой местности лился от пылающих костров вражеского лагеря, пламя
которых взметалось с неожиданными порывами северного урагана,
перевалившего Зубы Дракона и нарастающими шквалами обрушившегося с высоты
на открытые равнины. Близилась буря, и казалось, что она застанет их еще
до рассвета. Молчаливый друид надеялся, что ветер и мрак немного помогут
переодетому юноше скрываться от глаз карликов.
Короткими рублеными фразами мистик дал Флику несколько советов на
прощанье. Он объяснил, каким образом разбит лагерь, упомянув о системе, по
которой располагались часовые вдоль периметра основной армии. Он велел ему
искать знамена вождей карликов и матуренов, командиров троллей, которые,
несомненно, должны были привести его в самую середину лагеря. Он должен
был любой ценой избегать разговоров с кем бы то ни было, ибо голос тут же
выдаст в нем южанина. Флик внимательно слушал, готовясь к последнему
прощанию; сердце его бешено колотилось, а разум уже почти смирился с тем,
что у него нет шанса остаться неузнанным; но его верность брату не
позволяла здравому смыслу вмешиваться в его поступки, ибо Шеа находился в
опасности. Алланон завершил свое краткое разъяснение, пообещав помочь
юноше преодолеть первую линию часовых, выставленную у подножия этого
склона. Он велел ему соблюдать полную тишину, затем жестом приказал
следовать за ним.
Они покинули свое укрытие среди высоких скал и двинулись вниз, во
тьму, извилистым путем спускаясь на равнины. Было так темно, что Флик
почти ничего не видел, и чтобы он не отстал, уверенно шагающему друиду
пришлось взять его за руку. Казалось, прошла вечность, прежде чем они
добрались до выхода из запутанного каменного лабиринта, но вот из тьмы
перед ними вновь показались горящие костры вражеского лагеря. Карабкаясь
вниз по каменному склону, Флик успел десяток раз ушибиться и поцарапаться,
его руки и ноги ныли от напряжения, а плащ в нескольких местах порвался.
Мрак стоял на равнинах подобно монолитной стене, отделяющей их от костров,
и Флик не видел и не слышал часовых, хотя и знал, что они где-то здесь.
Алланон без единого слова присел, укрывшись за камнем, слегка наклонил
голову набок и прислушался. Долгие минуты они хранили неподвижность, затем
Алланон вдруг поднялся, жестом велев Флику оставаться на месте, и
беззвучно исчез в ночи.
Оставшись один, маленький юноша обеспокоенно огляделся, чувствуя себя
одиноким и испуганным, не представляя себе, что происходит вокруг.
Прижавшись горячей щекой к прохладной поверхности камня, он начал мысленно
повторять все, что должен сделать, добравшись до лагеря. У него не было
никаких определенных планов. Он должен избегать разговоров и по
возможности не приближаться к вражеским солдатам. Он должен держаться
подальше от ярко пылающих костров, свет которых может раскрыть его
неубедительную маскировку. Пленников, если они все-таки там есть, должны
держать в охраняемой палатке ближе к самой середине лагеря, так что первой
его задачей будет найти такую палатку. Обнаружив ее, он попытается
заглянуть внутрь, чтобы узнать, кто в ней находится. Затем, при условии,
что он сумел все это удачно выполнить, что казалось ему крайне
невероятным, ему предстоит пробраться обратно к завалу, где его будет
ждать Алланон, и они вдвоем обсудят свои дальнейшие действия.
Флик в отчаянии покачал головой. Он сознавал, что с такой маскировкой
ни за что не выберется из лагеря - у него не хватит ни ума, ни
способностей, чтобы обмануть всех этих карликов. Но с того дня, как они
потеряли Шеа, спускаясь по Драконьей Морщине, его взгляды во многом
переменились, и прежняя мрачная и неколебимая практичность уступила место
странному чувству бессилия и тщетности всех его поступков. За последние
несколько недель знакомый ему мир претерпел столь чудовищные изменения,
что старые ценности и прежнее поведение больше уже не имели для него
важности. Время почти потеряло свой смысл в бесконечной череде безумных
дней, когда они бежали и прятались, сражались с существами, принадлежащими
иному миру. Годы жизни, прошедшие в покое и уединенности Тенистого Дола,
казались теперь далекими, полузабытыми днями ранней юности. Единственной
неизменной силой в его перевернувшейся за последние недели жизни
оставались его спутники, особенно его брат. Но теперь, один за одним,
потерялись и они, и вот Флик остался один, на грани изнеможения и
умственного срыва, в мире, превратившемся в безумную, чудовищную путаницу
кошмаров и призраков, гонящихся за ним и прижимающих его к обрыву,
ведущему в бездну отчаяния.
Присутствие гиганта-Алланона мало успокаивало его. С момента их
первой встречи высокий друид оставался для него непроницаемой загадкой и
мистическим существом, чьи силы невозможно было объяснить. Несмотря на дух
товарищества, выросший в их отряде за время похода в Паранор и бегства из
него, друид оставался молчаливым и замкнутым. Даже то, что он рассказал им
о собственном происхождении и целях, проливало мало света на окружающую
его пелену тайны.
Когда отряд еще не распался, превосходство мистикам над ними не
казалось столь чудовищным, хотя он и оставался их бесспорным лидером все
время рискованных поисков Меча Шаннары.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194