Втроем они отошли от основной группы. В сопровождении еще двоих троллей
они молча двинулись вслед за одним из неуклюже шагающих мутенов, который
повернулся и неуверенно направился к внутреннему скальному склону по левую
руку от них.
Один раз Шеа обернулся и увидел, что тролли постепенно разбредаются
по сторонам от входа в каньон, словно убивая время в ожидании, пока
вернутся их спутники. Оставшиеся с ними мутены стояли неподвижно. Снова
взглянув вперед, юноша заметил, что склон утеса рассекает длинная трещина,
уходящая на высоту в несколько сот футов, и трещина эта служит неким
проходом. Маленькая группа вошла в расщелину, глаза их медленно привыкали
к царящему здесь полумраку. Они помедлили, пока их проводник снял с
крепления в стене факел и зажег его, медленно протянув одному из стоящих
впереди троллей. Очевидно, его собственные глаза были привычны к
окружающей тьме, ибо он уверенно зашагал впереди.
Они проследовали за ним в сырую, отвратительно пахнущую пещеру, из
которой по сторонам расходилось несколько темных туннелей. Шеа показалось,
что откуда-то издалека доносятся еле слышные леденящие душу крики, и эхо
их мечется среди каменных стен. Панамон грубо выругался; в мерцающем свете
факелов его широкое лицо, расчерченное струйками пота, казалось
окровавленным. Молчаливый и равнодушный мутен поспешил свернуть в один из
туннелей, и тусклый свет, сочащийся через трещину, растаял во мраке.
Слабое эхо стука сапог по камню было единственным звуком, доносящимся
до людей, шагающих вниз по темному коридору; их взгляды скользили по
железным дверям без окон, врезанным в камень стен по обе стороны коридора.
Крики по-прежнему слабо звенели в их ушах, но теперь они казались более
далекими. Из камер, мимо которых они проходили, не доносилось ни звука.
Наконец их проводник остановился перед одной из тяжелых дверей, коротко
взмахнув рукой и что-то неразборчиво проворчав троллям. Он повернулся,
чтобы идти дальше по туннелю, и уже сделал первый шаг, когда первый из
троллей проломил ему череп своей увесистой железной палицей. Мутен
замертво рухнул на пол пещеры. Кельцет поспешил разорвать веревки,
связывавшие Шеа и Панамона, а двое других троллей встали на страже у
дверей камеры. Освободив товарищей, громадный тролль бесшумно скользнул к
железной двери и отодвинул засовы. Ухватившись за скобу, он рванул древнюю
дверь на себя. С резким скрежещущим звуком она распахнулась.
- Теперь посмотрим, - хрипло выдохнул Панамон Крил. Взяв у Кельцета
факел, он осторожно шагнул в крошечную комнатку; двое его спутников
последовали за ним.
Орл Фейн сидел, скорчившись, у дальней стены, его тощие ноги были
закованы в цепи, уходящие в камень пола, одежда его была невообразимо
рваной и грязной. ОН ничем уже не походил на того прежнего карлика,
которого они поймали несколько дней назад на равнинах Стрелехейма.
Бессмысленно и равнодушно взглянул он в их лица, его худое желтое лицо
исказилось в жуткой ухмылке, и он что-то неразборчиво залопотал себе под
нос. В ярком свете факелов его глаза казались странно расширенными, а
разговаривая, он все время глядел по сторонам, словно в маленькой камере,
кроме него, были и другие существа, которых никто больше не видел.
Двое людей и громадный тролль с первого же взгляда поняли его
состояние и тут же поглядели на его костлявые руки, жадно стискивающие
потертые кожаные ножны, в которых находился таинственный предмет их долгой
погони. В свете факелов древняя рукоять тускло сверкала, отражая силуэт
поднятой руки, держащей горящий факел. Они нашли его. Они нашли Меч
Шаннары!
Мгновение они стояли неподвижно, и обезумевший карлик еще теснее
прижал Меч к своей впалой груди; взгляд его упал на острый шип, сверкающий
на конце обрубка медленно поднимающейся руки Панамона, и в глазах его на
миг сверкнуло узнавание. Вор угрожающе шагнул вперед и склонился над его
худым телом.
- Я пришел за тобой, карлик, - хрипло произнес он.
При звуках его голоса Орл Фейн вдруг преобразился и попытался
отползти назад. С его губ сорвался испуганный вскрик.
- Отдай мне Меч, ты, подлая крыса! - потребовал вор.
Не дожидаясь ответа, он схватил оружие, пытаясь вырвать его из
неожиданно окрепшей хватки обезумевшего от ужаса карлика. Но даже перед
лицом смерти Орл Фейн отказывался расстаться со своим бесценным
сокровищем. Его голос поднялся до визга, и Панамон во вспышке гнева
обрушил на череп отощавшего карлика тяжелый удар своей искалеченной руки.
Карлик без чувств рухнул на холодный пол.
- И все эти дни мы гнались за такой несчастной тварью! - закричал
Панамон. Он резко смолк и понизил голос до хриплого шепота. - Я думал, что
он по крайней мере порадует меня своей смертью, но... он того больше не
стоит.
Сплюнув от отвращения, он протянул руку к рукояти Меча, намереваясь
вытащить его из ножен, но Кельцет шагнул вперед и остановил его, положив
ему на плечо свою руку. Разъяренный вор холодно взглянул на тролля, но тот
только указал на стоящего поодаль Шеа, и оба они отступили назад.
Меч Шаннары принадлежал Шеа по праву рождения, но он медлил. Он
прошел так далеко, пережил так много, все ради этого момента, а теперь
оказалось, что он боится. Глядя на древнее оружие, он чувствовал, что
внутри него все леденеет. На миг ему пришла на ум мысль отказаться; он
знал, что не в силах принять на себя ту чудовищную ответственность,
которую должен был принять - которую его заставляли принять. Вдруг ему
вспомнилась грозная сила трех Эльфийских камней. Какова же тогда мощь Меча
Шаннары? Он мысленно представил себе лица Флика и Мениона, и всех
остальных, кто отдавал все, чтобы он мог завладеть этим Мечом. Если он
сейчас отступит, то предаст всех тех, кто верил в него. Он просто скажет
им, что все, что они пережили ради него, было не нужно. Он снова увидел
темное, загадочное лицо Алланона, высмеивающего его наивные идеалы, его
нежелание видеть людей такими, какие они есть. Ему придется дать ответ и
Алланону, и Алланон не будет им доволен...
Как деревянная кукла, приблизился он к лежащему Орл Фейну и склонился
над ним; его пальцы тесно сомкнулись на холодном металле рукояти,
вспотевшая ладонь ощутила выпуклость образа горящего факела. Он помедлил.
Затем он медленно обнажил Меч Шаннары.
32
Второй день битвы за Тирсис стал свидетелем новых жестоких потерь,
понесенных армией Севера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194