Затем он неожиданно
встретил Ширль Рэвенлок, и быстрая вереница событий и приключений, которые
они вместе перенесли в эти дни, неразрывно связала их друг с другом.
Менион закрыл глаза и крепче прижал ее к себе.
Паланс, по крайней мере, оказал им одну услугу - он открыл им, что
Балинор, а возможно, и его друзья, заточены в темнице где-то под дворцом.
Очевидно, одна попытка побега уже провалилась, и Менион понимал, что не
вправе допустить второй ошибки. Он шепотом заговорил с Ширль, пытаясь
рассчитать свой следующий шаг. Если Паланс станет настаивать, чтобы Ширль
все время находилась с ним, чтобы обеспечить ее безопасность, то это не
позволит ей свободно ходить по дворцу. Хуже того, принц в своей слепой
уверенности, что она любит его, был одержим стремлением жениться на ней.
Паланс Буканнах, судя по всему, балансировал на грани полного безумия, и
разум вот-вот готов был окончательно отказать ему. В любой момент он мог
лишиться остатков рассудка, и если в это время Балинор все еще будет его
пленником...
Менион заставил себя прекратить эти размышления, понимая, что у него
нет времени на обдумывание всего, что только может случиться завтра.
Завтра все это уже не будет иметь ни малейшего значения, потому что к
городским воротам подступит северная армия и будет уже поздно что-либо
предпринимать. Балинора необходимо освободить сегодня же. У Мениона был
сильный союзник, Янус Сенпре, но дворец охраняли гвардейцы в черных
мундирах, подчинявшиеся только правителю, и на данный момент, судя по
всему, правителем для них являлся Паланс Буканнах. Что сталось со старым
королем, кажется, не знал никто; его не видели уже несколько недель.
Говорили, что у него нет сил подняться с ложа, но доказательством этому
служили только слова его сына - а его сын во всем полагался на мнение
таинственного мистика Стенмина.
Ширль однажды заметила, что Паланс никогда нигде не появлялся без
своего советника, но когда они прибыли в Тирсис, Стенмина нигде поблизости
не было. Это было странно, особенно если учесть, что Стенмин, похоже,
всецело управлял действиями полубезумного принца. Отец Ширль утверждал в
палатах совета Керна, что мрачный мистик обладает странной властью над
младшим сыном Рула Буканнаха. Если бы только Менион сумел обнаружить, в
чем именно заключается эта власть... Он был уверен, что именно мистик
виновен в бессмысленном поведении принца. Но времени уже не оставалось.
Ему придется делать все, что в его силах, не зная о происходящем почти
ничего.
Когда он покинул комнату Ширль и вернулся к себе, готовый к горячей
ванне и перемене одежды, в его мыслях уже зрел план освобождения Балинора.
Продумывая мелкие детали плана, он уже заканчивал принимать ванну, когда в
дверь постучали. Накинув предоставленный ему халат, он пересек комнату и
отворил дверь. Один из дворцовых слуг протянул ему меч Лиха. Признательно
улыбаясь, он выразил свою благодарность и положил бесценное оружие на
кровать, вспомнив, что оставил его на сиденье экипажа во время поездки во
дворец и забыл забрать его, измученный болью в ногах. Он рассеянно оделся,
гордо вспоминая честную службу, которую сослужил ему этот зазубренный в
боях клинок. С тех пор, как Шеа пришел в Лих, так много недель назад, он
побывал во многих битвах - другой не испытал бы столько за целую жизнь.
Секунду помедлив, он с печалью подумал о своем пропавшем друге и в
тысячный раз спросил себя, жив ли еще юноша из Дола. Ты не должен был идти
в Тирсис - горько упрекнул он себя. Шеа зависел от тебя и на тебя он
надеялся, но видимо, надеждам его не суждено было сбыться. Менион
постоянно позволял Алланону помыкать собой, и каждый раз совесть
напоминала ему, что следуя советам друида, он в чем-то подводит своего
товарища. При мысли о том, что он так легко забыл о своей ответственности
за Шеа, его охватывала жгучая злость, но ведь в Тирсис он пришел по своему
выбору... Кроме Шеа, в его помощи отчаянно нуждалось множество других
людей.
Пройдясь размеренным шагом по просторной спальне, погруженный в свои
мысли, он тяжело упал на манящую мягкую постель, и его протянутая рука
коснулась холодной стали меча. Устало растянувшись на кровати, он гладил
клинок кончиками пальцев и обдумывал стоящие перед ним задачи. Перед
мысленным взором Мениона возникло испуганное лицо Ширль, ее глаза искали
его. Она была очень дорога ему; он уже не мог просто так покинуть ее и
продолжить свои поиски Шеа, не задумываясь о ней. То был трудный выбор,
если у него вообще еще оставался выбор, ибо долг диктовал ему забыть об
этих двоих и спасать жизнь Балинора и его пленных товарищей, тем самым
спасая от разрушения и весь Каллахорн. Пропавшего юношу отыщут и спасут
Алланон с Фликом, если его еще можно спасти. От всех них так много
зависит, рассеянно подумал он, а его утомленный разум уже погружался в
пучину долгожданного сна. Им оставалось только молиться об удаче...
молиться и ждать. Он задержался на грани сна, а затем мягко опустился за
нее.
В следующий миг его разум резко сбросил с себя покров сна, и он
мгновенно пробудился. Еле слышный шорох, или просто шестое чувство, что бы
то ни было, прервало его сон, который окончился бы смертью. Он неподвижно
лежал на широкой кровати, его чуткий слух улавливал легкое поскребывание у
дальней стены, а из-под полуприкрытых век он видел, как висящий на стене
гобелен начинает двигаться. Один из тяжелых каменных блоков стены словно
вытолкнули наружу, и в комнату бесшумно скользнула пригнувшаяся фигура в
алом плаще. Менион заставил себя дышать размеренно, словно в глубоком сне,
хотя сердце его бешено колотилось, требуя вскочить с кровати и разобраться
с таинственным гостем. Фигура в плаще беззвучно двинулась по спальне; лицо
ее было незнакомо Мениону. Человек быстро осмотрел комнату и повернулся к
растянувшемуся на постели горцу. Незнакомец был уже всего в нескольких
футах от кровати, когда его тонкая рука скользнула под алый плащ и
появилась уже с длинным жутким кинжалом.
Вытянутая рука Мениона неподвижно лежала на мече Лиха, но он все еще
не двигался. Он выждал еще мгновение, пока незнакомец не оказался в ярде
от него, держа кинжал у пояса, и тогда он нанес молниеносный удар. Его
тело метнулось вперед и вверх, прямо на изумленного убийцу, меч в кожаных
ножнах с размаха хлестнул его плашмя по лицу. Таинственная фигура
отшатнулась, вскинув перед собой кинжал. Меч замахнулся второй раз, и
кинжал со звоном выпал на пол из раскрывшихся пальцев убийцы, сведенных
болью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
встретил Ширль Рэвенлок, и быстрая вереница событий и приключений, которые
они вместе перенесли в эти дни, неразрывно связала их друг с другом.
Менион закрыл глаза и крепче прижал ее к себе.
Паланс, по крайней мере, оказал им одну услугу - он открыл им, что
Балинор, а возможно, и его друзья, заточены в темнице где-то под дворцом.
Очевидно, одна попытка побега уже провалилась, и Менион понимал, что не
вправе допустить второй ошибки. Он шепотом заговорил с Ширль, пытаясь
рассчитать свой следующий шаг. Если Паланс станет настаивать, чтобы Ширль
все время находилась с ним, чтобы обеспечить ее безопасность, то это не
позволит ей свободно ходить по дворцу. Хуже того, принц в своей слепой
уверенности, что она любит его, был одержим стремлением жениться на ней.
Паланс Буканнах, судя по всему, балансировал на грани полного безумия, и
разум вот-вот готов был окончательно отказать ему. В любой момент он мог
лишиться остатков рассудка, и если в это время Балинор все еще будет его
пленником...
Менион заставил себя прекратить эти размышления, понимая, что у него
нет времени на обдумывание всего, что только может случиться завтра.
Завтра все это уже не будет иметь ни малейшего значения, потому что к
городским воротам подступит северная армия и будет уже поздно что-либо
предпринимать. Балинора необходимо освободить сегодня же. У Мениона был
сильный союзник, Янус Сенпре, но дворец охраняли гвардейцы в черных
мундирах, подчинявшиеся только правителю, и на данный момент, судя по
всему, правителем для них являлся Паланс Буканнах. Что сталось со старым
королем, кажется, не знал никто; его не видели уже несколько недель.
Говорили, что у него нет сил подняться с ложа, но доказательством этому
служили только слова его сына - а его сын во всем полагался на мнение
таинственного мистика Стенмина.
Ширль однажды заметила, что Паланс никогда нигде не появлялся без
своего советника, но когда они прибыли в Тирсис, Стенмина нигде поблизости
не было. Это было странно, особенно если учесть, что Стенмин, похоже,
всецело управлял действиями полубезумного принца. Отец Ширль утверждал в
палатах совета Керна, что мрачный мистик обладает странной властью над
младшим сыном Рула Буканнаха. Если бы только Менион сумел обнаружить, в
чем именно заключается эта власть... Он был уверен, что именно мистик
виновен в бессмысленном поведении принца. Но времени уже не оставалось.
Ему придется делать все, что в его силах, не зная о происходящем почти
ничего.
Когда он покинул комнату Ширль и вернулся к себе, готовый к горячей
ванне и перемене одежды, в его мыслях уже зрел план освобождения Балинора.
Продумывая мелкие детали плана, он уже заканчивал принимать ванну, когда в
дверь постучали. Накинув предоставленный ему халат, он пересек комнату и
отворил дверь. Один из дворцовых слуг протянул ему меч Лиха. Признательно
улыбаясь, он выразил свою благодарность и положил бесценное оружие на
кровать, вспомнив, что оставил его на сиденье экипажа во время поездки во
дворец и забыл забрать его, измученный болью в ногах. Он рассеянно оделся,
гордо вспоминая честную службу, которую сослужил ему этот зазубренный в
боях клинок. С тех пор, как Шеа пришел в Лих, так много недель назад, он
побывал во многих битвах - другой не испытал бы столько за целую жизнь.
Секунду помедлив, он с печалью подумал о своем пропавшем друге и в
тысячный раз спросил себя, жив ли еще юноша из Дола. Ты не должен был идти
в Тирсис - горько упрекнул он себя. Шеа зависел от тебя и на тебя он
надеялся, но видимо, надеждам его не суждено было сбыться. Менион
постоянно позволял Алланону помыкать собой, и каждый раз совесть
напоминала ему, что следуя советам друида, он в чем-то подводит своего
товарища. При мысли о том, что он так легко забыл о своей ответственности
за Шеа, его охватывала жгучая злость, но ведь в Тирсис он пришел по своему
выбору... Кроме Шеа, в его помощи отчаянно нуждалось множество других
людей.
Пройдясь размеренным шагом по просторной спальне, погруженный в свои
мысли, он тяжело упал на манящую мягкую постель, и его протянутая рука
коснулась холодной стали меча. Устало растянувшись на кровати, он гладил
клинок кончиками пальцев и обдумывал стоящие перед ним задачи. Перед
мысленным взором Мениона возникло испуганное лицо Ширль, ее глаза искали
его. Она была очень дорога ему; он уже не мог просто так покинуть ее и
продолжить свои поиски Шеа, не задумываясь о ней. То был трудный выбор,
если у него вообще еще оставался выбор, ибо долг диктовал ему забыть об
этих двоих и спасать жизнь Балинора и его пленных товарищей, тем самым
спасая от разрушения и весь Каллахорн. Пропавшего юношу отыщут и спасут
Алланон с Фликом, если его еще можно спасти. От всех них так много
зависит, рассеянно подумал он, а его утомленный разум уже погружался в
пучину долгожданного сна. Им оставалось только молиться об удаче...
молиться и ждать. Он задержался на грани сна, а затем мягко опустился за
нее.
В следующий миг его разум резко сбросил с себя покров сна, и он
мгновенно пробудился. Еле слышный шорох, или просто шестое чувство, что бы
то ни было, прервало его сон, который окончился бы смертью. Он неподвижно
лежал на широкой кровати, его чуткий слух улавливал легкое поскребывание у
дальней стены, а из-под полуприкрытых век он видел, как висящий на стене
гобелен начинает двигаться. Один из тяжелых каменных блоков стены словно
вытолкнули наружу, и в комнату бесшумно скользнула пригнувшаяся фигура в
алом плаще. Менион заставил себя дышать размеренно, словно в глубоком сне,
хотя сердце его бешено колотилось, требуя вскочить с кровати и разобраться
с таинственным гостем. Фигура в плаще беззвучно двинулась по спальне; лицо
ее было незнакомо Мениону. Человек быстро осмотрел комнату и повернулся к
растянувшемуся на постели горцу. Незнакомец был уже всего в нескольких
футах от кровати, когда его тонкая рука скользнула под алый плащ и
появилась уже с длинным жутким кинжалом.
Вытянутая рука Мениона неподвижно лежала на мече Лиха, но он все еще
не двигался. Он выждал еще мгновение, пока незнакомец не оказался в ярде
от него, держа кинжал у пояса, и тогда он нанес молниеносный удар. Его
тело метнулось вперед и вверх, прямо на изумленного убийцу, меч в кожаных
ножнах с размаха хлестнул его плашмя по лицу. Таинственная фигура
отшатнулась, вскинув перед собой кинжал. Меч замахнулся второй раз, и
кинжал со звоном выпал на пол из раскрывшихся пальцев убийцы, сведенных
болью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194