Еще минуту существо без движения висело в небе,
затем, медленно и неуклюже взмахивая огромными крыльями, оно двинулось к
месту, где они прятались. Флик издал слабый испуганный крик и заполз
глубже в окружающие его кусты. В сером свете его лицо казалось пепельным,
а его пальцы судорожно сжимали тонкую руку Шеа. Но не достигнув их, в
нескольких сотнях футов от цели существо спикировало в небольшую рощицу и
тут же исчезло из вида. Братья напряженно всматривались в смутный пейзаж,
не в силах разглядеть своего преследователя.
- Ну, - настойчиво зашептал решительный голос Шеа в ухо брату, - пока
он нас не видит. Давай к той цепочке кустов впереди!
Флику не потребовалось, чтобы ему объясняли дважды. Как только черное
чудовище закончит обыскивать деревья, которые сейчас привлекли его
внимание, в следующую очередь оно заинтересуется их убежищем. Юноша быстро
выкарабкался из своего укрытия и не то побежал, не то пополз по сырой
утренней траве, поминутно резко оглядываясь через плечо, ожидая, что в
любой момент Носитель Черепа поднимется из рощи и заметит его. Шеа бежал
за ним, его стройная фигура низко пригибалась к земле; бесшумно следуя за
приземистым силуэтом брата, он пересекал открытый луг. Они быстро
добрались до кустов, и только тогда Шеа вспомнил, что они забыли свои
рюкзаки - и сейчас эти рюкзаки лежат в той низине, из которой они только
что бежали. Существо просто не могло не заметить их, а стоит ему их
заметить, погоня тут же подойдет к концу и больше им уже не придется
думать, в какую сторону отправиться. Шеа почувствовал, как замерло его
сердце. Как они могли забыть о такой простой вещи? Он отчаянно стиснул
плечо Флика, но его брат уже сам понял их ошибку и тяжело рухнул на землю.
Шеа понял, что ему придется вернуться за выдающими их рюкзаками; даже если
его заметят, придется рискнуть - другого выхода не было. Но как только он
нерешительно поднялся, в светлеющем небе появился черный силуэт неподвижно
висящего охотника. Возможность была упущена.
И вновь их спасло приближение рассвета. Пока Носитель Черепа
беззвучно парил над лугом, над восточными холмами блеснул золотистый край
солнца, и он него во все стороны помчались первые вестники наступающего
дня, освещая небо и землю своим теплым сиянием. Солнечный луч упал на
темное тело ночной твари, и видя, что ее время подошло к концу, она
стремительно взмыла в небо, облетая луг огромными расширяющимися кругами.
Она испустила свой леденящий вопль, полный смертной злобы, и на один
краткий миг словно застыли все тихие утренние звуки; затем она повернулась
к северу и стремительно скрылась из вида. В следующий миг она уже исчезла,
и двое ошеломленных, не верящих в свою удачу юношей еще долго смотрели, не
в силах вымолвить ни слова, в бездонное пустое утреннее небо.
5
Ближе к вечеру этого же дня юноши подошли к Лиху, городу на холмах.
Огражденный стенами из камня, скрепленного известковым раствором, город
был желанным пристанищем для усталых путников, несмотря даже на то, что в
ярких лучах дневного солнца жаркая тускло-серая громада стен казалась не
более располагающей к отдыху, чем горячее железо. Сами размеры и тяжесть
этих стен были неприятны юношам, предпочитающим свободу менее безопасных
лесов, окружающих их родной дом, но усталость быстро заставила их забыть о
неприязни, и они без промедления вошли в западные ворота, ступив на узкие
улочки города. Вокруг царило оживление, люди толкались и пробирались мимо
лавочек и рынков, тянущихся вдоль входящей в город-крепость дороги и
достигающих самого дома Мениона, величественного старого особняка,
скрытого за деревьями и изгородями, ограждающими аккуратно подстриженные
газоны и благоухающие сады. Жителям Тенистого Дола Лих казался огромным,
хотя на самом деле он был относительно мал по сравнению с громадными
городами в глубине земель Юга или даже с пограничным городом Тирсис. Лих
был городом, удаленным от остального мира, и путешественники не часто
входили в его ворота. Он замкнулся в себе и главным образом заботился
только о нуждах своего населения. Королевский род, правящий этими землями,
считался древнейшим на всем Юге. Он воплощал в себе единственный закон для
своих подданных - возможно, в других законах они и не нуждались. Шеа
никогда не был убежден в этом, хотя жители холмов в большинстве были
довольны своими правителями и предлагаемым ими образом жизни.
Протискиваясь через городскую толпу, Шеа вдруг поймал себя на том,
что размышляет о своей невероятной дружбе с Менионом Лихом. Любой назвал
бы ее невероятной, думал он, ведь внешне у них было так мало общего. Юноша
из Дола и горец, происходящие из настолько разных семей, будто бы они
стремились сделать нелепой даже попытку осмысленного сравнения. Шеа,
приемный сын хозяина постоялого двора, расчетливый, практичный, выросший
среди рабочих людей. И Менион, единственный сын королевского дома Лиха и
наследник престола, с рождения окруженный бессчетными обязанностями и
подчеркнуто игнорирующий их, наделенный дерзкой самоуверенностью, которую
с переменным успехом пытался скрывать, и сверхъестественным охотничьим
чутьем, заслужившим скупую похвалу даже такого сурового критика, как Флик.
Их взгляды на методы правления сходились ничуть не более, чем их
биографии. Шеа слыл неколебимым защитником старых укладов, а Менион был
убежден в том, что все старые законы уже доказали свою неспособность
справляться с расовыми проблемами.
Но несмотря на все их расхождения, крепкая дружба свидетельствовала
об их взаимном уважении. Зачастую Менион находил мысли своего невысокого
друга старомодными, но он всегда уважал его убежденность и решительность.
Юноша же, в отличие от часто выражаемого Фликом мнения, не закрывал глаза
на недостатки Мениона, но все же видел в принце Лиха то, что другие были
расположены не замечать - сильное, непреодолимое стремление к
справедливости.
В настоящее время Менион Лих вел жизнь, не обремененную никакими
особенными заботами о будущем. Он много путешествовал, охотился в лесах,
покрывающих холмы королевства, но в основном он, казалось, занимался
изобретением все новых способов попадать в переделки. Честно добытый опыт
обращения с большим луком и чтения следов не служил никаким полезным
целям. Напротив, он только сильнее раздражал его отца, который постоянно,
но безуспешно пытался привить сыну, единственному своему наследнику,
интерес к вопросам управления королевством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
затем, медленно и неуклюже взмахивая огромными крыльями, оно двинулось к
месту, где они прятались. Флик издал слабый испуганный крик и заполз
глубже в окружающие его кусты. В сером свете его лицо казалось пепельным,
а его пальцы судорожно сжимали тонкую руку Шеа. Но не достигнув их, в
нескольких сотнях футов от цели существо спикировало в небольшую рощицу и
тут же исчезло из вида. Братья напряженно всматривались в смутный пейзаж,
не в силах разглядеть своего преследователя.
- Ну, - настойчиво зашептал решительный голос Шеа в ухо брату, - пока
он нас не видит. Давай к той цепочке кустов впереди!
Флику не потребовалось, чтобы ему объясняли дважды. Как только черное
чудовище закончит обыскивать деревья, которые сейчас привлекли его
внимание, в следующую очередь оно заинтересуется их убежищем. Юноша быстро
выкарабкался из своего укрытия и не то побежал, не то пополз по сырой
утренней траве, поминутно резко оглядываясь через плечо, ожидая, что в
любой момент Носитель Черепа поднимется из рощи и заметит его. Шеа бежал
за ним, его стройная фигура низко пригибалась к земле; бесшумно следуя за
приземистым силуэтом брата, он пересекал открытый луг. Они быстро
добрались до кустов, и только тогда Шеа вспомнил, что они забыли свои
рюкзаки - и сейчас эти рюкзаки лежат в той низине, из которой они только
что бежали. Существо просто не могло не заметить их, а стоит ему их
заметить, погоня тут же подойдет к концу и больше им уже не придется
думать, в какую сторону отправиться. Шеа почувствовал, как замерло его
сердце. Как они могли забыть о такой простой вещи? Он отчаянно стиснул
плечо Флика, но его брат уже сам понял их ошибку и тяжело рухнул на землю.
Шеа понял, что ему придется вернуться за выдающими их рюкзаками; даже если
его заметят, придется рискнуть - другого выхода не было. Но как только он
нерешительно поднялся, в светлеющем небе появился черный силуэт неподвижно
висящего охотника. Возможность была упущена.
И вновь их спасло приближение рассвета. Пока Носитель Черепа
беззвучно парил над лугом, над восточными холмами блеснул золотистый край
солнца, и он него во все стороны помчались первые вестники наступающего
дня, освещая небо и землю своим теплым сиянием. Солнечный луч упал на
темное тело ночной твари, и видя, что ее время подошло к концу, она
стремительно взмыла в небо, облетая луг огромными расширяющимися кругами.
Она испустила свой леденящий вопль, полный смертной злобы, и на один
краткий миг словно застыли все тихие утренние звуки; затем она повернулась
к северу и стремительно скрылась из вида. В следующий миг она уже исчезла,
и двое ошеломленных, не верящих в свою удачу юношей еще долго смотрели, не
в силах вымолвить ни слова, в бездонное пустое утреннее небо.
5
Ближе к вечеру этого же дня юноши подошли к Лиху, городу на холмах.
Огражденный стенами из камня, скрепленного известковым раствором, город
был желанным пристанищем для усталых путников, несмотря даже на то, что в
ярких лучах дневного солнца жаркая тускло-серая громада стен казалась не
более располагающей к отдыху, чем горячее железо. Сами размеры и тяжесть
этих стен были неприятны юношам, предпочитающим свободу менее безопасных
лесов, окружающих их родной дом, но усталость быстро заставила их забыть о
неприязни, и они без промедления вошли в западные ворота, ступив на узкие
улочки города. Вокруг царило оживление, люди толкались и пробирались мимо
лавочек и рынков, тянущихся вдоль входящей в город-крепость дороги и
достигающих самого дома Мениона, величественного старого особняка,
скрытого за деревьями и изгородями, ограждающими аккуратно подстриженные
газоны и благоухающие сады. Жителям Тенистого Дола Лих казался огромным,
хотя на самом деле он был относительно мал по сравнению с громадными
городами в глубине земель Юга или даже с пограничным городом Тирсис. Лих
был городом, удаленным от остального мира, и путешественники не часто
входили в его ворота. Он замкнулся в себе и главным образом заботился
только о нуждах своего населения. Королевский род, правящий этими землями,
считался древнейшим на всем Юге. Он воплощал в себе единственный закон для
своих подданных - возможно, в других законах они и не нуждались. Шеа
никогда не был убежден в этом, хотя жители холмов в большинстве были
довольны своими правителями и предлагаемым ими образом жизни.
Протискиваясь через городскую толпу, Шеа вдруг поймал себя на том,
что размышляет о своей невероятной дружбе с Менионом Лихом. Любой назвал
бы ее невероятной, думал он, ведь внешне у них было так мало общего. Юноша
из Дола и горец, происходящие из настолько разных семей, будто бы они
стремились сделать нелепой даже попытку осмысленного сравнения. Шеа,
приемный сын хозяина постоялого двора, расчетливый, практичный, выросший
среди рабочих людей. И Менион, единственный сын королевского дома Лиха и
наследник престола, с рождения окруженный бессчетными обязанностями и
подчеркнуто игнорирующий их, наделенный дерзкой самоуверенностью, которую
с переменным успехом пытался скрывать, и сверхъестественным охотничьим
чутьем, заслужившим скупую похвалу даже такого сурового критика, как Флик.
Их взгляды на методы правления сходились ничуть не более, чем их
биографии. Шеа слыл неколебимым защитником старых укладов, а Менион был
убежден в том, что все старые законы уже доказали свою неспособность
справляться с расовыми проблемами.
Но несмотря на все их расхождения, крепкая дружба свидетельствовала
об их взаимном уважении. Зачастую Менион находил мысли своего невысокого
друга старомодными, но он всегда уважал его убежденность и решительность.
Юноша же, в отличие от часто выражаемого Фликом мнения, не закрывал глаза
на недостатки Мениона, но все же видел в принце Лиха то, что другие были
расположены не замечать - сильное, непреодолимое стремление к
справедливости.
В настоящее время Менион Лих вел жизнь, не обремененную никакими
особенными заботами о будущем. Он много путешествовал, охотился в лесах,
покрывающих холмы королевства, но в основном он, казалось, занимался
изобретением все новых способов попадать в переделки. Честно добытый опыт
обращения с большим луком и чтения следов не служил никаким полезным
целям. Напротив, он только сильнее раздражал его отца, который постоянно,
но безуспешно пытался привить сыну, единственному своему наследнику,
интерес к вопросам управления королевством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194