Он дико вскрикивал при каждом рывке, затем с трудом подошел к их
опустившимся на землю неподвижным телам, и бессильно пинал их, пока боль
не привела их в сознание. Прошли долгие минуты, прежде чем они пришли в
себя в достаточной степени, чтобы осознать случившееся; пробудившись, дух
жизни воскресил их волю, и оба они тяжело поднялись на ноги. Сонные, они
держались друг за друга, потому что ноги их подгибались, и прилагали
огромные усилия, чтобы прояснить свои мысли. Затем они начали пробираться
вперед, на ощупь, спотыкаясь в непроницаемом сумраке, еле переставляя
ноги; каждый шаг давался им ценой невероятных духовных и физических
усилий. Шеа шел впереди, не зная, куда ведет их, но полагаясь на искру
интуиции, высеченную силой Эльфийских камней.
Долгое время они еле брели сквозь бесконечную тьму, стараясь не
заснуть и сохранить ясность мыслей, а умерщвляющий туман плавно клубился
вокруг них. Их не покидало странное, сонное чувство смерти, стремящееся
пересилить их ослабшую волю, безмолвно уговаривая их утомленные тела
принять ожидающий их покой и отдых. Но сопротивление смертных порождалось
их железной решительностью, а силу они черпали из крошечного источника
отваги и отчаяния, не иссякающего даже теперь, когда все остальное в них
умерло.
И наконец глубокая усталость начала отступать в темную мглу. В этот
раз смерти не удалось подавить стремление к жизни. Этим троим предстояло
еще много иных испытаний, но пока что они завоевали себе право чуть дольше
оставаться в мире людей. И тогда бессилие отступило, и сонливость растаяла
- не как при обычном пробуждении, но с молчаливым предостережением,
угрозой вернуться. Трое спутников вдруг словно пробудились, движения их
стали раскованными, словно они и не спали, а сознание высвободилось из
плена гибельного забытья. Они больше не испытывали желания потянуться или
зевнуть; у них остались лишь ускользающие воспоминания о смертном сне,
дреме без чувств, вне времени.
Долгие минуты они хранили молчание, хотя уже окончательно пришли в
себя, но каждый с потаенным страхом и тихим отчаянием вновь вспоминал
распробованный вкус смерти, зная, что когда-нибудь эта неотвратимая рука
вновь схватит их и навеки затянет в свое царство. Несколько кратких секунд
они стояли на краю жизни и разглядывали запретные земли, лежащие за ней -
что не дозволялось ни одному из смертных до самого конца их жизненного
срока. Мысль о том, что они стояли у самого края и отступили, угнетала,
страшила, даже вызывала гнев. Им нельзя было возвращаться к жизни.
Но потом воспоминания погасли, оставив лишь смутное сознание того,
что они каким-то чудом избежали гибели. Окончательно собравшись с силами,
они продолжили поиски пределов окружающего их мрака. Один раз Панамон
приглушенно обратился к Шеа, спросив, знает ли тот, в правильном ли
направлении они идут. Тот помедлил и ответил кратким кивком. Что
изменится, если я неправ? - зло спросил себя юноша. В какую еще сторону
нам идти? Если интуиция подводит его, то им уже ничто не поможет.
Эльфийские камни однажды спасли ему жизнь; он доверится им еще раз.
Он задумался над тем, удалась ли Орл Фейну его попытка преодолеть
странную стену сумрака. Возможно, обезумевший карлик нашел способ избежать
ее мертвящего воздействия, но Шеа в это не верилось. А если карлик погиб в
мертвом тумане, то Меч потерян где-то в глубинах этого непроницаемого
мрака, и им никогда не найти его. Эта неприятная возможность заставила
юношу на несколько секунд приостановиться в своих размышлениях, обдумывая,
что им остается делать, если Меч лежит в этой мгле, возможно, в считанных
ярдах от него, дожидаясь, пока на него кто-нибудь наткнется.
Затем мрак внезапно рассеялся, приобретая тускло-серый оттенок, и
стена ночи осталась позади. Это случилось так молниеносно, что оба они
были ошеломлены. Только что их окружала тьма, и они едва различали друг
друга, а в следующий миг они уже стояли в потрясенном молчании под
свинцово-серым небом Севера.
Некоторое время они изучали местность, открывшуюся перед ними. Это
был самый гнетущий пейзаж из всех, виденных Шеа в жизни - даже более
страшный, чем леденящие душу низины Клета и жуткие Черные Дубы далекого
Юга. Местность была голой и пустынной, серо-коричневая земля, совершенно
лишенная солнечного света и растительности. Здесь не мог существовать даже
самый неприхотливый кустарник - немое напоминание о том, что здесь
начинается настоящее царство Темного Властелина. На севере вдоль всего
горизонта тянулись низкие неровные холмы засохшей глины, и ни единый
клочок травы не нарушал их единообразия. Над тускло-серым горизонтом
высились отдельные скалы с тупыми вершинами, и кое-где низину рассекали
усыпанные пылью овраги, отмечающие русла давно пересохших рек. Здесь
стояла могильная тишина - давящее безмолвие не нарушало даже жужжание
насекомых. В этой земле, бывшей когда-то живой, оставалась только смерть.
Далеко к северу, рассекая пустое небо, поднимались невысокие хребты
зловещих гор. Взглянув на них, Шеа понял, что там находится дворец Броны,
Повелителя Колдунов.
- Что ты теперь предлагаешь? - осведомился Панамон Крил. - Мы
совершенно сбились со следа. Мы даже не знаем, добрался ли наш приятель
сюда живым. Собственно, я не представляю, как бы ему это удалось.
- Придется искать его здесь, - ровно ответил Шеа.
- А эти крылатые твари будут искать здесь нас, - быстро отметил тот.
- Наши шансы падают быстрее, чем я рассчитывал, Шеа. Должен тебе сказать,
что я на глазах теряю интерес к этой погоне - знаешь ли, со мной иногда
такое случается, особенно когда я не знаю точно, с чем мне предстоит
сражаться. Мы чуть не погибли в этом мраке, но я даже не видел, что именно
нас убивало!
Шеа понимающе кивнул, внезапно поняв, что в этот момент стал среди
них лидером. В первый раз в жизни Панамон Крил всерьез беспокоился за свою
судьбу, даже если ради спасения приходилось отступить с жестоко уязвленной
честью. Теперь именно Шеа вынужден был настаивать на продолжении погони.
Кельцет стоял от них поодаль; его задумчивые карие глаза уставились на
юношу, а густые брови понимающе нахмурились. Снова Шеа поразился горящему
в глазах массивного создания разуму, глубоко скрытому и почти незаметному
со стороны. Он до сих пор ничего не знал про громадного тролля, но хотел
бы выяснить у него очень многое. Кельцет скрывал в себе некую странную,
большую тайну, неизвестную даже Панамону Крилу, несмотря на все его
восклицания об их тесной дружбе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
опустившимся на землю неподвижным телам, и бессильно пинал их, пока боль
не привела их в сознание. Прошли долгие минуты, прежде чем они пришли в
себя в достаточной степени, чтобы осознать случившееся; пробудившись, дух
жизни воскресил их волю, и оба они тяжело поднялись на ноги. Сонные, они
держались друг за друга, потому что ноги их подгибались, и прилагали
огромные усилия, чтобы прояснить свои мысли. Затем они начали пробираться
вперед, на ощупь, спотыкаясь в непроницаемом сумраке, еле переставляя
ноги; каждый шаг давался им ценой невероятных духовных и физических
усилий. Шеа шел впереди, не зная, куда ведет их, но полагаясь на искру
интуиции, высеченную силой Эльфийских камней.
Долгое время они еле брели сквозь бесконечную тьму, стараясь не
заснуть и сохранить ясность мыслей, а умерщвляющий туман плавно клубился
вокруг них. Их не покидало странное, сонное чувство смерти, стремящееся
пересилить их ослабшую волю, безмолвно уговаривая их утомленные тела
принять ожидающий их покой и отдых. Но сопротивление смертных порождалось
их железной решительностью, а силу они черпали из крошечного источника
отваги и отчаяния, не иссякающего даже теперь, когда все остальное в них
умерло.
И наконец глубокая усталость начала отступать в темную мглу. В этот
раз смерти не удалось подавить стремление к жизни. Этим троим предстояло
еще много иных испытаний, но пока что они завоевали себе право чуть дольше
оставаться в мире людей. И тогда бессилие отступило, и сонливость растаяла
- не как при обычном пробуждении, но с молчаливым предостережением,
угрозой вернуться. Трое спутников вдруг словно пробудились, движения их
стали раскованными, словно они и не спали, а сознание высвободилось из
плена гибельного забытья. Они больше не испытывали желания потянуться или
зевнуть; у них остались лишь ускользающие воспоминания о смертном сне,
дреме без чувств, вне времени.
Долгие минуты они хранили молчание, хотя уже окончательно пришли в
себя, но каждый с потаенным страхом и тихим отчаянием вновь вспоминал
распробованный вкус смерти, зная, что когда-нибудь эта неотвратимая рука
вновь схватит их и навеки затянет в свое царство. Несколько кратких секунд
они стояли на краю жизни и разглядывали запретные земли, лежащие за ней -
что не дозволялось ни одному из смертных до самого конца их жизненного
срока. Мысль о том, что они стояли у самого края и отступили, угнетала,
страшила, даже вызывала гнев. Им нельзя было возвращаться к жизни.
Но потом воспоминания погасли, оставив лишь смутное сознание того,
что они каким-то чудом избежали гибели. Окончательно собравшись с силами,
они продолжили поиски пределов окружающего их мрака. Один раз Панамон
приглушенно обратился к Шеа, спросив, знает ли тот, в правильном ли
направлении они идут. Тот помедлил и ответил кратким кивком. Что
изменится, если я неправ? - зло спросил себя юноша. В какую еще сторону
нам идти? Если интуиция подводит его, то им уже ничто не поможет.
Эльфийские камни однажды спасли ему жизнь; он доверится им еще раз.
Он задумался над тем, удалась ли Орл Фейну его попытка преодолеть
странную стену сумрака. Возможно, обезумевший карлик нашел способ избежать
ее мертвящего воздействия, но Шеа в это не верилось. А если карлик погиб в
мертвом тумане, то Меч потерян где-то в глубинах этого непроницаемого
мрака, и им никогда не найти его. Эта неприятная возможность заставила
юношу на несколько секунд приостановиться в своих размышлениях, обдумывая,
что им остается делать, если Меч лежит в этой мгле, возможно, в считанных
ярдах от него, дожидаясь, пока на него кто-нибудь наткнется.
Затем мрак внезапно рассеялся, приобретая тускло-серый оттенок, и
стена ночи осталась позади. Это случилось так молниеносно, что оба они
были ошеломлены. Только что их окружала тьма, и они едва различали друг
друга, а в следующий миг они уже стояли в потрясенном молчании под
свинцово-серым небом Севера.
Некоторое время они изучали местность, открывшуюся перед ними. Это
был самый гнетущий пейзаж из всех, виденных Шеа в жизни - даже более
страшный, чем леденящие душу низины Клета и жуткие Черные Дубы далекого
Юга. Местность была голой и пустынной, серо-коричневая земля, совершенно
лишенная солнечного света и растительности. Здесь не мог существовать даже
самый неприхотливый кустарник - немое напоминание о том, что здесь
начинается настоящее царство Темного Властелина. На севере вдоль всего
горизонта тянулись низкие неровные холмы засохшей глины, и ни единый
клочок травы не нарушал их единообразия. Над тускло-серым горизонтом
высились отдельные скалы с тупыми вершинами, и кое-где низину рассекали
усыпанные пылью овраги, отмечающие русла давно пересохших рек. Здесь
стояла могильная тишина - давящее безмолвие не нарушало даже жужжание
насекомых. В этой земле, бывшей когда-то живой, оставалась только смерть.
Далеко к северу, рассекая пустое небо, поднимались невысокие хребты
зловещих гор. Взглянув на них, Шеа понял, что там находится дворец Броны,
Повелителя Колдунов.
- Что ты теперь предлагаешь? - осведомился Панамон Крил. - Мы
совершенно сбились со следа. Мы даже не знаем, добрался ли наш приятель
сюда живым. Собственно, я не представляю, как бы ему это удалось.
- Придется искать его здесь, - ровно ответил Шеа.
- А эти крылатые твари будут искать здесь нас, - быстро отметил тот.
- Наши шансы падают быстрее, чем я рассчитывал, Шеа. Должен тебе сказать,
что я на глазах теряю интерес к этой погоне - знаешь ли, со мной иногда
такое случается, особенно когда я не знаю точно, с чем мне предстоит
сражаться. Мы чуть не погибли в этом мраке, но я даже не видел, что именно
нас убивало!
Шеа понимающе кивнул, внезапно поняв, что в этот момент стал среди
них лидером. В первый раз в жизни Панамон Крил всерьез беспокоился за свою
судьбу, даже если ради спасения приходилось отступить с жестоко уязвленной
честью. Теперь именно Шеа вынужден был настаивать на продолжении погони.
Кельцет стоял от них поодаль; его задумчивые карие глаза уставились на
юношу, а густые брови понимающе нахмурились. Снова Шеа поразился горящему
в глазах массивного создания разуму, глубоко скрытому и почти незаметному
со стороны. Он до сих пор ничего не знал про громадного тролля, но хотел
бы выяснить у него очень многое. Кельцет скрывал в себе некую странную,
большую тайну, неизвестную даже Панамону Крилу, несмотря на все его
восклицания об их тесной дружбе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194