Стоя рядом во тьме, сбросив путы
и повязки, они обсуждали, что их теперь ждет. Сырой гнилостный воздух
древнего подземелья душил их, а подземный холод пробирался даже под их
тяжелые плащи. Пол здесь был земляным, стены - из камня и железа, а
комната выглядела голой и пустой.
Балинор был знаком с подземельем, расположенным под королевским
дворцом, но комнату, в которую их бросили, он не узнавал. В основном эти
подвалы использовались как продуктовые погреба, и хотя в них было
множество комнат, где годами выдерживалось вино, это не была одна из таких
комнат. Затем с леденящей уверенностью он понял, что они попали в древнюю
темницу, многие века назад сооруженную под винными погребами, а затем
замурованную и забытую. Должно быть, Паланс узнал о ее существовании и
вновь открыл ее камеры для своих целей. Вполне вероятно, что он заточил в
этот лабиринт и сторонников Балинора, когда они отправились во дворец,
чтобы выразить протест против роспуска Граничного Легиона. Темница была
умело скрыта под землей, и Балинор сомневался, что их когда-нибудь сумеют
здесь найти.
Обсуждение вскоре закончилось. Им почти не о чем было говорить.
Балинор оставил свои указания капитану Шилону. Если им не удастся
вернуться, он должен будет найти Гиннисона и Фандуика, двоих наиболее
преданных офицеров Балинора, и приказать им собирать Граничный Легион для
обороны от наступающей армии Повелителя Колдунов. Также Шилон получил
приказ послать гонцов в земли гномов и эльфов, чтобы предупредить их о
создавшейся ситуации и просить о немедленной помощи. Эвентин не позволит
долго держать своих кузенов пленными в Каллахорне, и Алланон тоже поспешит
сюда, стоит ему услышать об их беде. Отпущенные Шилону четыре часа
наверняка давно прошли, думал он, так что теперь это только вопрос
времени. Но время было бесценно, а стремление Паланса удержать трон
Каллахорна приводило к смертельной опасности для них всех. Балинор
мысленно проклял себя за то, что не последовал совету Дарина и оттягивал
встречу с братом, пока не стал совершенно уверен в ее исходе.
Но он никогда не представлял, что все обернется настолько плохо.
Паланс словно взбесился, его охватила такая ненависть, что он даже не
пожелал выслушать Балинора. Но все же в его бессмысленном поведении не
было ничего загадочного. Дело было не просто в личных расхождениях между
братьями, и не только они вызвали такую ярость его младшего брата. Дело
было не только в болезни их отца, виновным в которой Паланс почему-то
считал брата. Его гнев имел какое-то отношение к Ширль Рэвенлок,
очаровательной девушке, которую Паланс полюбил уже многие месяцы назад и
на которой поклялся жениться, несмотря на ее сдержанное отношение к такому
браку. С девушкой из Керна что-то произошло, и вина почему-то падала на
Балинора. Если она и в самом деле пропала, на что указывали слова его
брата, сказанные им перед тем, как их бросили в темницу, то Паланс пойдет
на все, чтобы найти ее.
Балинор объяснил ситуацию братьям-эльфам. Он был уверен, что Паланс
скоро спустится к ним и потребует от него раскрыть тайну исчезновения
девушки. Но когда они скажут, что им ничего об этом не известно, он не
поверит им...
Прошло более суток, но в темнице никто не появился. Еды им не
приносили. Даже когда их глаза постепенно привыкли к темноте, им нечего
было видеть, кроме своих тусклых силуэтов и окружающих стен. Они спали по
очереди, стараясь сберечь силы для будущих испытаний, но давящая тишина не
давала им по-настоящему выспаться, и они погружались лишь в легкую дрему,
не приносящую облегчения ни телу, ни сознанию. Сначала они пробовали найти
слабое место у петель мощной железной двери, но она была укреплена
надежно. Голыми руками было невозможно подкопаться под ледяную, твердую
как железо поверхность земляного пола. Древние каменные стены были
по-прежнему прочны и несокрушимы, без единого шатающегося блока или
крошащейся кладки. Тогда они бросили свои попытки совершить побег и молча
уселись на пол.
Наконец, после бесконечных часов ожидания в ледяной тьме, до них
донесся далекий металлический лязг - это далеко наверху с грохотом
распахивались древние железные двери. Послышались голоса, тихие и
приглушенные, затем стук ног по камню - кто-то спускался по истертой
лестнице в нижние подземелья, где были заперты трое пленников. Они быстро
поднялись на ноги и столпились у двери камеры, в ожидании вслушиваясь в
приближающиеся шаги и голоса. Балинор различил в общем шуме голос брата,
непривычно медленный и надломленный. Затем отодвинулись тяжелые засовы; от
резкого скрежета металла трое пленников, привыкших к могильной тишине
своей тюрьмы, невольно поморщились и отступили от массивной двери,
медленно распахнувшейся внутрь камеры. Во мраке подземелья вспыхнуло
слепящее пламя факелов, заставив пленников прикрыть глаза, отвыкшие от
яркого света. Пока они щурились, стараясь что-нибудь рассмотреть, в камеру
вошли несколько человек и остановились у самой двери.
Младший сын хворающего короля Каллахорна стоял впереди своих троих
спутников; его широкое лицо было спокойно, губы поджаты, руки стиснуты за
спиной. Только глаза выдавали бурлящую в нем ненависть, и взгляд этих глаз
безумно, почти отчаянно сверлил лица пленников. Он многим напоминал
Балинора - та же форма лица, тот же широкий рот и крупный нос, та же
мощная угловатая фигура. За его спиной стоял человек, которого мгновенно
узнали даже братья-эльфы, хотя никогда раньше его не видели. Это был
мистик Стенмин, худощавый и слегка сутулый, с тонкими резкими чертами
лица, облаченный в алый плащ и торжественный мундир. Глаза его, укрытые
странной тенью, отражали злобную сущность этого человека, который приобрел
определенное расположение нового самозваного Короля. Его руки нервно
бегали по телу, время от времени машинально приподнимаясь и подергивая
заостренную черную бородку, оттеняющую его угловатое лицо. За его спиной
стояли двое вооруженных стражников, одетых в черные мундиры с эмблемой
сокола. За ними, в самом дверном проеме стояло еще двое. Все они держали в
руках устрашающие пики. Какой-то миг длилось молчание; никто не двигался с
места, и две группы людей пристально изучали друг друга в залитом светом
факелов сумраке маленькой камеры. Наконец Паланс быстро указал рукой на
дверь.
- Я буду говорить с братом наедине. Выведите этих двоих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
и повязки, они обсуждали, что их теперь ждет. Сырой гнилостный воздух
древнего подземелья душил их, а подземный холод пробирался даже под их
тяжелые плащи. Пол здесь был земляным, стены - из камня и железа, а
комната выглядела голой и пустой.
Балинор был знаком с подземельем, расположенным под королевским
дворцом, но комнату, в которую их бросили, он не узнавал. В основном эти
подвалы использовались как продуктовые погреба, и хотя в них было
множество комнат, где годами выдерживалось вино, это не была одна из таких
комнат. Затем с леденящей уверенностью он понял, что они попали в древнюю
темницу, многие века назад сооруженную под винными погребами, а затем
замурованную и забытую. Должно быть, Паланс узнал о ее существовании и
вновь открыл ее камеры для своих целей. Вполне вероятно, что он заточил в
этот лабиринт и сторонников Балинора, когда они отправились во дворец,
чтобы выразить протест против роспуска Граничного Легиона. Темница была
умело скрыта под землей, и Балинор сомневался, что их когда-нибудь сумеют
здесь найти.
Обсуждение вскоре закончилось. Им почти не о чем было говорить.
Балинор оставил свои указания капитану Шилону. Если им не удастся
вернуться, он должен будет найти Гиннисона и Фандуика, двоих наиболее
преданных офицеров Балинора, и приказать им собирать Граничный Легион для
обороны от наступающей армии Повелителя Колдунов. Также Шилон получил
приказ послать гонцов в земли гномов и эльфов, чтобы предупредить их о
создавшейся ситуации и просить о немедленной помощи. Эвентин не позволит
долго держать своих кузенов пленными в Каллахорне, и Алланон тоже поспешит
сюда, стоит ему услышать об их беде. Отпущенные Шилону четыре часа
наверняка давно прошли, думал он, так что теперь это только вопрос
времени. Но время было бесценно, а стремление Паланса удержать трон
Каллахорна приводило к смертельной опасности для них всех. Балинор
мысленно проклял себя за то, что не последовал совету Дарина и оттягивал
встречу с братом, пока не стал совершенно уверен в ее исходе.
Но он никогда не представлял, что все обернется настолько плохо.
Паланс словно взбесился, его охватила такая ненависть, что он даже не
пожелал выслушать Балинора. Но все же в его бессмысленном поведении не
было ничего загадочного. Дело было не просто в личных расхождениях между
братьями, и не только они вызвали такую ярость его младшего брата. Дело
было не только в болезни их отца, виновным в которой Паланс почему-то
считал брата. Его гнев имел какое-то отношение к Ширль Рэвенлок,
очаровательной девушке, которую Паланс полюбил уже многие месяцы назад и
на которой поклялся жениться, несмотря на ее сдержанное отношение к такому
браку. С девушкой из Керна что-то произошло, и вина почему-то падала на
Балинора. Если она и в самом деле пропала, на что указывали слова его
брата, сказанные им перед тем, как их бросили в темницу, то Паланс пойдет
на все, чтобы найти ее.
Балинор объяснил ситуацию братьям-эльфам. Он был уверен, что Паланс
скоро спустится к ним и потребует от него раскрыть тайну исчезновения
девушки. Но когда они скажут, что им ничего об этом не известно, он не
поверит им...
Прошло более суток, но в темнице никто не появился. Еды им не
приносили. Даже когда их глаза постепенно привыкли к темноте, им нечего
было видеть, кроме своих тусклых силуэтов и окружающих стен. Они спали по
очереди, стараясь сберечь силы для будущих испытаний, но давящая тишина не
давала им по-настоящему выспаться, и они погружались лишь в легкую дрему,
не приносящую облегчения ни телу, ни сознанию. Сначала они пробовали найти
слабое место у петель мощной железной двери, но она была укреплена
надежно. Голыми руками было невозможно подкопаться под ледяную, твердую
как железо поверхность земляного пола. Древние каменные стены были
по-прежнему прочны и несокрушимы, без единого шатающегося блока или
крошащейся кладки. Тогда они бросили свои попытки совершить побег и молча
уселись на пол.
Наконец, после бесконечных часов ожидания в ледяной тьме, до них
донесся далекий металлический лязг - это далеко наверху с грохотом
распахивались древние железные двери. Послышались голоса, тихие и
приглушенные, затем стук ног по камню - кто-то спускался по истертой
лестнице в нижние подземелья, где были заперты трое пленников. Они быстро
поднялись на ноги и столпились у двери камеры, в ожидании вслушиваясь в
приближающиеся шаги и голоса. Балинор различил в общем шуме голос брата,
непривычно медленный и надломленный. Затем отодвинулись тяжелые засовы; от
резкого скрежета металла трое пленников, привыкших к могильной тишине
своей тюрьмы, невольно поморщились и отступили от массивной двери,
медленно распахнувшейся внутрь камеры. Во мраке подземелья вспыхнуло
слепящее пламя факелов, заставив пленников прикрыть глаза, отвыкшие от
яркого света. Пока они щурились, стараясь что-нибудь рассмотреть, в камеру
вошли несколько человек и остановились у самой двери.
Младший сын хворающего короля Каллахорна стоял впереди своих троих
спутников; его широкое лицо было спокойно, губы поджаты, руки стиснуты за
спиной. Только глаза выдавали бурлящую в нем ненависть, и взгляд этих глаз
безумно, почти отчаянно сверлил лица пленников. Он многим напоминал
Балинора - та же форма лица, тот же широкий рот и крупный нос, та же
мощная угловатая фигура. За его спиной стоял человек, которого мгновенно
узнали даже братья-эльфы, хотя никогда раньше его не видели. Это был
мистик Стенмин, худощавый и слегка сутулый, с тонкими резкими чертами
лица, облаченный в алый плащ и торжественный мундир. Глаза его, укрытые
странной тенью, отражали злобную сущность этого человека, который приобрел
определенное расположение нового самозваного Короля. Его руки нервно
бегали по телу, время от времени машинально приподнимаясь и подергивая
заостренную черную бородку, оттеняющую его угловатое лицо. За его спиной
стояли двое вооруженных стражников, одетых в черные мундиры с эмблемой
сокола. За ними, в самом дверном проеме стояло еще двое. Все они держали в
руках устрашающие пики. Какой-то миг длилось молчание; никто не двигался с
места, и две группы людей пристально изучали друг друга в залитом светом
факелов сумраке маленькой камеры. Наконец Паланс быстро указал рукой на
дверь.
- Я буду говорить с братом наедине. Выведите этих двоих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194