На миг
он задумался, что сталось с упрямым Генделем и Менионом Лихом. Очевидно,
они обезопасили дворец от нападения с тыла, иначе город уже пал бы. Теперь
его жителям ничего не грозит до тех пор, пока отдельные группы врагов не
начнут преодолевать Внутреннюю Стену и прорываться к дворцу.
Гарь от клубящихся облаков маслянистого дыма жгла ему глаза, и он тер
их, пока не потекли слезы. Он быстро окинул взглядом укрепления стены, но
все вокруг тонуло в плотном сером мареве. Легион невероятным образом
удерживал оборону, пытаясь остановить противника столь могучего, что
потеря сотен воинов ничего для него не значила. Балинору вспомнилось, что
сказал Гендель после смерти его отца и брата. Последний из Буканнахов.
Родовое имя умрет вместе с ним, умрет, как умирает Тирсис и его жители. Из
глоток северян громогласным эхом вырвался знакомый рев, и они, словно не
думая о гибели, бросились на укрепления стены. Длинный шрам на щеке короля
налился кровью, и он угрожающе поднял свой широкий меч.
В то же мгновение первые разбросанные кучки троллей, уцелевших после
штурма, подступили к подножию Сендикского моста и остановились. Посередине
широкой каменной арки стояла цепочка решительных легионеров, преграждая им
проход к дворцу Буканнахов. Впереди стоял Янус Сенпре, по одну сторону от
него обеими руками сжимал меч Лиха Менион, по другую сторону стоял Даэль,
бледный, но решительный. За спинами скальных троллей клубился густой дым -
это пылали городские дома. С шумом сражения у Внутренней Стены смешивались
испуганные крики. Вдалеке на Тирсианской дороге суетились крошечные
фигурки, разбегающиеся по своим домам. Воины молча глядели друг на друга;
число троллей быстро росло, ибо их ряды пополняли новоприбывшие. Они
рассматривали южан холодным взглядом опытных солдат, уверенных, что их
отряду в подобных схватках нет равных. Защитников моста не насчитывалось и
пятидесяти.
Внезапно дневное небо почернело, и над армиями сгустилась
неестественная тишина. Откуда-то из горящего города до Мениона ясно
донесся слабый детский крик. Даэль, стоящий чуть левее, ощутил, как с
тихим шепотом, подобным вздоху, исчезает холодный северный ветер.
Громадные тролли выстраивали перед ними свои порядки, небрежно помахивая
чудовищными булавами; затем они единой группой двинулись вперед.
Посередине моста последняя линия обороны готовилась отразить натиск
северян.
Стоя на возвышенности к западу от города, Флик Омсфорд и маленький
отряд конных эльфов беспомощно наблюдали за разрушением Тирсиса. Стоя
между Эвентином и Джен Лин Сандором, и глядя, как орды исполинской армии
Севера, не встречая сопротивления, рвутся в проломленные ворота Внешней
Стены, юноша чувствовал, как гаснет его последняя надежда. Оборона города
рухнула. Он в ужасе глядел на черные силуэты Носителей Черепа, гордо
парящих над наступающим воинством, раскинув в темнеющем небе свои огромные
крылья. Случилось самое страшное, что только предвидел Алланон. Повелитель
Колдунов победил.
Затем всадник слева от него резко вскрикнул, и Эвентин торопливо
тронул своего коня, нетерпеливо оттолкнув юношу в сторону. На пустынных
просторах бескрайней равнины, во многих милях к западу, на серой полоске
горизонта появилась смутная темная черта. Издалека донесся низкий стук
грохочущих копыт, тающий в реве бешеного боя, кипящего в городе.
Темная черта быстро росла и вскоре превратилась в полки всадников,
тысячи коней, яркие знамена и сверкающие железные копья. Громкое и чистое
пение боевого рога возвестило об их приближении. Среди эльфов раздались
радостные возгласы; огромное воинство всадников мчалось по равнине, с
головокружительной скоростью направляясь к Тирсису. Заметив их
приближение, арьергард армии Севера уже начал смыкать ряды, готовясь
встретить надвигающуюся бурю. То летела через равнины эльфийская армия -
на помощь защитникам Тирсиса, на помощь народам трех земель, на помощь
всему человечеству и тому, что оно ценой своей крови отстояло в веках. Но,
судя по всему, было уже слишком поздно.
33
Одним плавным беззвучным движением Шеа вытащил древний клинок из его
потертых ножен. В слабом свете факелов металл блеснул тусклым синеватым
отсветом; его железная поверхность выглядела безупречно гладкой, словно
легендарный Меч не знал еще ни одной битвы. Он оказался неожиданно легким:
тонкий уравновешенный клинок, выкованный мастером оружейного искусства,
рукоять со знакомой четкой гравировкой - поднятая рука, держащая пылающий
факел. Шеа настороженно поднял оружие, бросил быстрый взгляд на Панамона
Крила и Кельцета, ища у них поддержки, внезапно испугавшись того, что
предстояло ему. Его угрюмые товарищи стояли неподвижно, лица их были пусты
и бесстрастны. Он крепко стиснул Меч обеими руками, резко взмахнул клинком
и направил его вверх. Ладони его покрылись обильным потом, и он
чувствовал, как во мраке камеры леденеет его тело. В стороне от него
что-то слабо закопошилось, и с уст Орл Фейна сорвался тихий стон. Текли
секунды. Шеа ощущал, как выпуклое изображение на рукояти вдавливает ладонь
его напряженной руки. Ничего не происходило.
...В сером неверном свете пустой каверны у вершины Горы Черепа темные
воды каменной чаши были спокойны и неподвижны. Сила, именующая себя
Повелителем Колдунов, дремала...
Внезапно Меч Шаннары в руках Шеа потеплел, из глубины темного железа
в ладони ошеломленному юноше хлынула волна странного, пульсирующего жара и
исчезла. Изумленный, он быстро попятился и чуть опустил клинок. В
следующий миг неожиданное тепло сменилось резким покалыванием в тех
местах, где его руки касались оружия. Ему не было больно, но внезапность
этого ощущения заставила его машинально поморщиться и напрячься. ОН
инстинктивно попытался выпустить Меч из рук; к своему ужасу, он обнаружил,
что не может этого сделать. Что-то проникло в самую глубину его души и не
позволяло так поступить, заставляя его руки крепко обхватывать древнюю
рукоять.
Покалывание пробежало по всему его телу, и теперь он ощутил обратный
поток энергии, увлекающий за собой его жизненную силу, втягивающий ее в
холодный металл Меча, и оружие стало частью его тела. Позолота,
покрывающая узорную рукоять, раскрошилась под пальцами юноши, и рукоять
сверкнула полированным серебром, пронизанным красноватыми прожилками
света, сияющими и извивающимися в металле подобно живым созданиям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
он задумался, что сталось с упрямым Генделем и Менионом Лихом. Очевидно,
они обезопасили дворец от нападения с тыла, иначе город уже пал бы. Теперь
его жителям ничего не грозит до тех пор, пока отдельные группы врагов не
начнут преодолевать Внутреннюю Стену и прорываться к дворцу.
Гарь от клубящихся облаков маслянистого дыма жгла ему глаза, и он тер
их, пока не потекли слезы. Он быстро окинул взглядом укрепления стены, но
все вокруг тонуло в плотном сером мареве. Легион невероятным образом
удерживал оборону, пытаясь остановить противника столь могучего, что
потеря сотен воинов ничего для него не значила. Балинору вспомнилось, что
сказал Гендель после смерти его отца и брата. Последний из Буканнахов.
Родовое имя умрет вместе с ним, умрет, как умирает Тирсис и его жители. Из
глоток северян громогласным эхом вырвался знакомый рев, и они, словно не
думая о гибели, бросились на укрепления стены. Длинный шрам на щеке короля
налился кровью, и он угрожающе поднял свой широкий меч.
В то же мгновение первые разбросанные кучки троллей, уцелевших после
штурма, подступили к подножию Сендикского моста и остановились. Посередине
широкой каменной арки стояла цепочка решительных легионеров, преграждая им
проход к дворцу Буканнахов. Впереди стоял Янус Сенпре, по одну сторону от
него обеими руками сжимал меч Лиха Менион, по другую сторону стоял Даэль,
бледный, но решительный. За спинами скальных троллей клубился густой дым -
это пылали городские дома. С шумом сражения у Внутренней Стены смешивались
испуганные крики. Вдалеке на Тирсианской дороге суетились крошечные
фигурки, разбегающиеся по своим домам. Воины молча глядели друг на друга;
число троллей быстро росло, ибо их ряды пополняли новоприбывшие. Они
рассматривали южан холодным взглядом опытных солдат, уверенных, что их
отряду в подобных схватках нет равных. Защитников моста не насчитывалось и
пятидесяти.
Внезапно дневное небо почернело, и над армиями сгустилась
неестественная тишина. Откуда-то из горящего города до Мениона ясно
донесся слабый детский крик. Даэль, стоящий чуть левее, ощутил, как с
тихим шепотом, подобным вздоху, исчезает холодный северный ветер.
Громадные тролли выстраивали перед ними свои порядки, небрежно помахивая
чудовищными булавами; затем они единой группой двинулись вперед.
Посередине моста последняя линия обороны готовилась отразить натиск
северян.
Стоя на возвышенности к западу от города, Флик Омсфорд и маленький
отряд конных эльфов беспомощно наблюдали за разрушением Тирсиса. Стоя
между Эвентином и Джен Лин Сандором, и глядя, как орды исполинской армии
Севера, не встречая сопротивления, рвутся в проломленные ворота Внешней
Стены, юноша чувствовал, как гаснет его последняя надежда. Оборона города
рухнула. Он в ужасе глядел на черные силуэты Носителей Черепа, гордо
парящих над наступающим воинством, раскинув в темнеющем небе свои огромные
крылья. Случилось самое страшное, что только предвидел Алланон. Повелитель
Колдунов победил.
Затем всадник слева от него резко вскрикнул, и Эвентин торопливо
тронул своего коня, нетерпеливо оттолкнув юношу в сторону. На пустынных
просторах бескрайней равнины, во многих милях к западу, на серой полоске
горизонта появилась смутная темная черта. Издалека донесся низкий стук
грохочущих копыт, тающий в реве бешеного боя, кипящего в городе.
Темная черта быстро росла и вскоре превратилась в полки всадников,
тысячи коней, яркие знамена и сверкающие железные копья. Громкое и чистое
пение боевого рога возвестило об их приближении. Среди эльфов раздались
радостные возгласы; огромное воинство всадников мчалось по равнине, с
головокружительной скоростью направляясь к Тирсису. Заметив их
приближение, арьергард армии Севера уже начал смыкать ряды, готовясь
встретить надвигающуюся бурю. То летела через равнины эльфийская армия -
на помощь защитникам Тирсиса, на помощь народам трех земель, на помощь
всему человечеству и тому, что оно ценой своей крови отстояло в веках. Но,
судя по всему, было уже слишком поздно.
33
Одним плавным беззвучным движением Шеа вытащил древний клинок из его
потертых ножен. В слабом свете факелов металл блеснул тусклым синеватым
отсветом; его железная поверхность выглядела безупречно гладкой, словно
легендарный Меч не знал еще ни одной битвы. Он оказался неожиданно легким:
тонкий уравновешенный клинок, выкованный мастером оружейного искусства,
рукоять со знакомой четкой гравировкой - поднятая рука, держащая пылающий
факел. Шеа настороженно поднял оружие, бросил быстрый взгляд на Панамона
Крила и Кельцета, ища у них поддержки, внезапно испугавшись того, что
предстояло ему. Его угрюмые товарищи стояли неподвижно, лица их были пусты
и бесстрастны. Он крепко стиснул Меч обеими руками, резко взмахнул клинком
и направил его вверх. Ладони его покрылись обильным потом, и он
чувствовал, как во мраке камеры леденеет его тело. В стороне от него
что-то слабо закопошилось, и с уст Орл Фейна сорвался тихий стон. Текли
секунды. Шеа ощущал, как выпуклое изображение на рукояти вдавливает ладонь
его напряженной руки. Ничего не происходило.
...В сером неверном свете пустой каверны у вершины Горы Черепа темные
воды каменной чаши были спокойны и неподвижны. Сила, именующая себя
Повелителем Колдунов, дремала...
Внезапно Меч Шаннары в руках Шеа потеплел, из глубины темного железа
в ладони ошеломленному юноше хлынула волна странного, пульсирующего жара и
исчезла. Изумленный, он быстро попятился и чуть опустил клинок. В
следующий миг неожиданное тепло сменилось резким покалыванием в тех
местах, где его руки касались оружия. Ему не было больно, но внезапность
этого ощущения заставила его машинально поморщиться и напрячься. ОН
инстинктивно попытался выпустить Меч из рук; к своему ужасу, он обнаружил,
что не может этого сделать. Что-то проникло в самую глубину его души и не
позволяло так поступить, заставляя его руки крепко обхватывать древнюю
рукоять.
Покалывание пробежало по всему его телу, и теперь он ощутил обратный
поток энергии, увлекающий за собой его жизненную силу, втягивающий ее в
холодный металл Меча, и оружие стало частью его тела. Позолота,
покрывающая узорную рукоять, раскрошилась под пальцами юноши, и рукоять
сверкнула полированным серебром, пронизанным красноватыми прожилками
света, сияющими и извивающимися в металле подобно живым созданиям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194