В
тот же миг сияние вокруг отступающего чудовища достигло яркости небольшого
солнца, и вода вспыхнула голубым пламенем, взметнувшимся в затянутое
тучами небо. Какое-то мгновение перед ними пылал огонь и свет, затем все
пропало. Вернулись туман и ночь, и трое спутников опять остались одни во
мраке болота.
Они торопливо вложили оружие в ножны, подобрали лежащие рюкзаки и
скрылись среди громадных черных дубов. Болото оставалось все таким же
безмолвным, как и перед неожиданным нападением, его темная вода в серой
дымке хранила настораживающую неподвижность. Без единого слова они рухнули
на землю, привалившись к стволам огромных деревьев, и некоторое время
сидели молча, глубоко дыша, еще не веря, что спасли свои жизни. Вся битва
произошла быстро, промелькнув подобно краткому жуткому мигу в чудовищно
реальном кошмаре. Флик, провалившийся в болото, был совершенно мокр, а Шеа
промок до пояса. От холодного ночного воздуха их обоих начала бить дрожь;
отдохнув лишь считанные минуты, они медленно двинулись дальше, в надежде
спастись от холода, от которого уже начинали неметь руки и ноги.
Понимая, что им следует быстрее миновать заболоченные земли, Менион
встал, оторвав усталое тело от покрытого шершавой корой ствола дуба, и
одним плавным движением закинул за плечи свой рюкзак. Шеа и Флик с чуть
меньшей готовностью последовали его примеру. Они кратко посовещались,
решая, в каком направлении теперь следует двигаться. Выбор был прост: идти
напрямик через Черные Дубы и рисковать заблудиться или наткнуться на стаю
бродячих волков, или же двигаться вдоль болота, что чревато второй
встречей с Туманным Призраком. Ни один из предстоящих путей их не казался
им лучше другого, но бой с существом из Туманного болота был еще слишком
свеж в их памяти, и им вовсе не хотелось снова повстречать его. Поэтому
они приняли решение держаться леса, попытаться пройти вдоль края болота, и
надеяться через несколько часов выйти на открытую равнину. Сейчас они
настолько устали, что долгие часы ходьбы и напряженного ожидания опасности
ослабили и притупили здравый смысл, каким они обладали еще утром. Они
устали от того странного мира, в котором оказались, и единственной
отчетливой мыслью в их затуманенном разуме было стремление вырваться из
этого гнетущего леса и получить хоть несколько часов долгожданного сна.
Это желание затмевало в их мыслях все остальное и заставляло забыть обо
всякой осторожности, так необходимой им, и они упустили из вида даже то,
что им следует вновь обвязаться веревкой.
Путешествие продолжалось как и раньше, спереди шел Менион, в
нескольких шагах за ним - Шеа, замыкал Флик; шагали они бесшумно и ровно,
вдохновленные мыслью о том, что впереди лежат залитые солнцем открытые
равнины, которые приведут их в Анар. Туман, казалось, немного рассеялся, и
хотя фигура Мениона все еще казалась тенью, Шеа уже различал ее достаточно
ясно, чтобы следовать за ним. Но иногда и Шеа, и Флик теряли из виду спину
шагающего впереди и устало искали взглядом тропинку, которую прокладывал
для них Менион. Мучительно медленно тянулись минуты, сон все большей
настойчивостью брал свое и внимание их начало притупляться. Минуты
превращались в долгие, бесконечные часы, а они по-прежнему медленно шагали
вперед сквозь туманную мглу Черных Дубов. Невозможно было понять, сколько
времени прошло и какой путь они преодолели. Вскоре это вообще потеряло
значение. Они брели, словно лунатики в своем тяжелом сне, сквозь мир
полугрез и бессвязных мыслей, и не было перерыва ни в утомительном марше,
ни в бесконечной веренице неподвижных черных стволов, бессчетными тысячами
проплывающих мимо. Все оставалось неизменным, лишь где-то в ночной тьме
постепенно набирал силу ветер, вначале лишь слабо шепчущий, затем шепот
его вырос до тоскливого завывания, сковывая утомленный разум троих
путников магией своего чарующего голоса. Он взывал к ним, напоминая о
краткости прошедших и грядущих дней, предупреждая, что они - лишь смертные
и не имеют места на этой земле, предлагая прилечь и забыться спокойным
сном. Они слышали ветер и из последних сил боролись с его искушающими
призывами, бессмысленно сосредоточиваясь на передвижении ног в бесконечной
цепочке шагов. Казалось, они только что двигались все вместе одной
неровной линией; но в следующий миг Шеа поднял глаза и не увидел Мениона.
Поначалу он не осознал случившегося, ибо его обычно живой и быстрый
ум был затуманен желанием сна, и он еще некоторое время продолжал брести
вперед, тщетно ища взглядом тень высокого горца. Затем он резко
остановился, поняв с накатившим приступом страха, что они потеряли друг
друга. Он дико рванулся к Флику и схватил брата за ткань туники, и тот,
ничего не понимая и засыпая на ходу, натолкнулся на него. Флик туманным
взором посмотрел на брата, не сознавая, даже не пытаясь понять, почему они
остановились, надеясь лишь, что теперь можно будет упасть и уснуть. Ветер
во мраке леса завыл, словно в диком восторге, и Шеа начал отчаянно звать
принца холмов, но слышал лишь эхо своего слабого голоса. Он взывал снова и
снова, срывая голос в крике отчаяния и страха, но ничего не доносилось в
ответ, кроме эха, приглушенного и искаженного диким свистом ветра в
высоких дубах, разбивающегося о неподвижные стволы и ветви и гаснущего в
шелесте листвы. Один раз ему показалось, что он услышал в ответ свое имя,
и он потащил валящегося с ног Флика сквозь лабиринт деревьев на звук
голоса. Но там ничего не оказалось. Рухнув на землю, он кричал, пока голос
не перестал слушаться его, но только ветер, словно издеваясь, хохотал в
ответ, и он понял наконец, что потерял принца Лиха.
7
Когда Шеа проснулся, день близился к полудню. Он лежал на спине в
высокой траве, и яркий солнечный свет ослепительно ярко бил в его
полуприкрытые глаза. Поначалу он не мог вспомнить ничего, что произошло
прошлой ночью, кроме того, что они с Фликом отстали от Мениона в Черных
Дубах. Наполовину проснувшись, он приподнялся на локте, сонно озираясь, и
обнаружил, что лежит в открытом поле. Позади него возвышалась угрюмая
стена Черных Дубов, и он понял, что, потеряв следопыта, они каким-то
образом все же сумели выбраться из зловещего леса прежде, чем в
изнеможении рухнуть на землю. Все, что случилось после пропажи Мениона,
вспоминалось смутно. Он не мог понять, откуда в нем взялась сила, чтобы
завершить этот путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
тот же миг сияние вокруг отступающего чудовища достигло яркости небольшого
солнца, и вода вспыхнула голубым пламенем, взметнувшимся в затянутое
тучами небо. Какое-то мгновение перед ними пылал огонь и свет, затем все
пропало. Вернулись туман и ночь, и трое спутников опять остались одни во
мраке болота.
Они торопливо вложили оружие в ножны, подобрали лежащие рюкзаки и
скрылись среди громадных черных дубов. Болото оставалось все таким же
безмолвным, как и перед неожиданным нападением, его темная вода в серой
дымке хранила настораживающую неподвижность. Без единого слова они рухнули
на землю, привалившись к стволам огромных деревьев, и некоторое время
сидели молча, глубоко дыша, еще не веря, что спасли свои жизни. Вся битва
произошла быстро, промелькнув подобно краткому жуткому мигу в чудовищно
реальном кошмаре. Флик, провалившийся в болото, был совершенно мокр, а Шеа
промок до пояса. От холодного ночного воздуха их обоих начала бить дрожь;
отдохнув лишь считанные минуты, они медленно двинулись дальше, в надежде
спастись от холода, от которого уже начинали неметь руки и ноги.
Понимая, что им следует быстрее миновать заболоченные земли, Менион
встал, оторвав усталое тело от покрытого шершавой корой ствола дуба, и
одним плавным движением закинул за плечи свой рюкзак. Шеа и Флик с чуть
меньшей готовностью последовали его примеру. Они кратко посовещались,
решая, в каком направлении теперь следует двигаться. Выбор был прост: идти
напрямик через Черные Дубы и рисковать заблудиться или наткнуться на стаю
бродячих волков, или же двигаться вдоль болота, что чревато второй
встречей с Туманным Призраком. Ни один из предстоящих путей их не казался
им лучше другого, но бой с существом из Туманного болота был еще слишком
свеж в их памяти, и им вовсе не хотелось снова повстречать его. Поэтому
они приняли решение держаться леса, попытаться пройти вдоль края болота, и
надеяться через несколько часов выйти на открытую равнину. Сейчас они
настолько устали, что долгие часы ходьбы и напряженного ожидания опасности
ослабили и притупили здравый смысл, каким они обладали еще утром. Они
устали от того странного мира, в котором оказались, и единственной
отчетливой мыслью в их затуманенном разуме было стремление вырваться из
этого гнетущего леса и получить хоть несколько часов долгожданного сна.
Это желание затмевало в их мыслях все остальное и заставляло забыть обо
всякой осторожности, так необходимой им, и они упустили из вида даже то,
что им следует вновь обвязаться веревкой.
Путешествие продолжалось как и раньше, спереди шел Менион, в
нескольких шагах за ним - Шеа, замыкал Флик; шагали они бесшумно и ровно,
вдохновленные мыслью о том, что впереди лежат залитые солнцем открытые
равнины, которые приведут их в Анар. Туман, казалось, немного рассеялся, и
хотя фигура Мениона все еще казалась тенью, Шеа уже различал ее достаточно
ясно, чтобы следовать за ним. Но иногда и Шеа, и Флик теряли из виду спину
шагающего впереди и устало искали взглядом тропинку, которую прокладывал
для них Менион. Мучительно медленно тянулись минуты, сон все большей
настойчивостью брал свое и внимание их начало притупляться. Минуты
превращались в долгие, бесконечные часы, а они по-прежнему медленно шагали
вперед сквозь туманную мглу Черных Дубов. Невозможно было понять, сколько
времени прошло и какой путь они преодолели. Вскоре это вообще потеряло
значение. Они брели, словно лунатики в своем тяжелом сне, сквозь мир
полугрез и бессвязных мыслей, и не было перерыва ни в утомительном марше,
ни в бесконечной веренице неподвижных черных стволов, бессчетными тысячами
проплывающих мимо. Все оставалось неизменным, лишь где-то в ночной тьме
постепенно набирал силу ветер, вначале лишь слабо шепчущий, затем шепот
его вырос до тоскливого завывания, сковывая утомленный разум троих
путников магией своего чарующего голоса. Он взывал к ним, напоминая о
краткости прошедших и грядущих дней, предупреждая, что они - лишь смертные
и не имеют места на этой земле, предлагая прилечь и забыться спокойным
сном. Они слышали ветер и из последних сил боролись с его искушающими
призывами, бессмысленно сосредоточиваясь на передвижении ног в бесконечной
цепочке шагов. Казалось, они только что двигались все вместе одной
неровной линией; но в следующий миг Шеа поднял глаза и не увидел Мениона.
Поначалу он не осознал случившегося, ибо его обычно живой и быстрый
ум был затуманен желанием сна, и он еще некоторое время продолжал брести
вперед, тщетно ища взглядом тень высокого горца. Затем он резко
остановился, поняв с накатившим приступом страха, что они потеряли друг
друга. Он дико рванулся к Флику и схватил брата за ткань туники, и тот,
ничего не понимая и засыпая на ходу, натолкнулся на него. Флик туманным
взором посмотрел на брата, не сознавая, даже не пытаясь понять, почему они
остановились, надеясь лишь, что теперь можно будет упасть и уснуть. Ветер
во мраке леса завыл, словно в диком восторге, и Шеа начал отчаянно звать
принца холмов, но слышал лишь эхо своего слабого голоса. Он взывал снова и
снова, срывая голос в крике отчаяния и страха, но ничего не доносилось в
ответ, кроме эха, приглушенного и искаженного диким свистом ветра в
высоких дубах, разбивающегося о неподвижные стволы и ветви и гаснущего в
шелесте листвы. Один раз ему показалось, что он услышал в ответ свое имя,
и он потащил валящегося с ног Флика сквозь лабиринт деревьев на звук
голоса. Но там ничего не оказалось. Рухнув на землю, он кричал, пока голос
не перестал слушаться его, но только ветер, словно издеваясь, хохотал в
ответ, и он понял наконец, что потерял принца Лиха.
7
Когда Шеа проснулся, день близился к полудню. Он лежал на спине в
высокой траве, и яркий солнечный свет ослепительно ярко бил в его
полуприкрытые глаза. Поначалу он не мог вспомнить ничего, что произошло
прошлой ночью, кроме того, что они с Фликом отстали от Мениона в Черных
Дубах. Наполовину проснувшись, он приподнялся на локте, сонно озираясь, и
обнаружил, что лежит в открытом поле. Позади него возвышалась угрюмая
стена Черных Дубов, и он понял, что, потеряв следопыта, они каким-то
образом все же сумели выбраться из зловещего леса прежде, чем в
изнеможении рухнуть на землю. Все, что случилось после пропажи Мениона,
вспоминалось смутно. Он не мог понять, откуда в нем взялась сила, чтобы
завершить этот путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194