Он очень боялся за гнома.
Кусты и деревья росли теперь реже, взбираясь все выше и выше по
склону, и четверо путников карабкались вверх вместе с ними, все медленнее,
все осторожнее; Балинор постоянно бросал взгляды на собравшихся внизу
карликов. Дарин и Даэль шагали бесшумно, словно кошки, их легкие
эльфийские тела беззвучно скользили сквозь сплетения сухих колючих ветвей
и стволов, словно слившись с самой природой. Менион снова встревожено
покосился на карликов, стоящих уже совсем близко, на их желтоватые тела,
раскачивающиеся под бой барабанов, покрытые потом от многочасового
взывания к своим богам и вознесения молитв духам гор.
Затем отряд подошел к границе своего укрытия. Балинор вытянул руку,
указывая на ярды открытого пространства, лежащие между ними и бескрайними
лесами Анара, темнеющими впереди. На всем этом долгом пути людей не
скрывало от глаз карликов ничто, кроме отдельных кустиков и чахлых
стебельков травы, высушенных солнцем. Поющие карлики находились прямо под
ними, раскачиваясь в свете костров, и не могли не заметить людей, которые
попытались бы пересечь ярко освещенный голый участок южного склона. Даэль
оказался прав; пробовать проскользнуть здесь в таких условиях было
равносильно самоубийству. Менион взглянул вверх и понял, что все
дальнейшие усилия подняться с носилками выше по склону ни к чему не
приведут: над ними на несколько сотен футов в небо уходила отвесная
каменная стена, практически вертикально поднимающаяся к невидимой во мраке
вершине. Он обернулся и вновь осмотрел открытый участок. Теперь тот
казался еще длиннее, чем минуту назад. Балинор жестом подозвал их к себе.
- Мениону надо подойти к самой границе деревьев, - еле слышно
прошептал воин. - Когда он прицелится и застрелит карлика, на другом
склоне должен появиться Гендель; он привлечет к себе внимание и вызовет
всеобщее бешенство. Сейчас он уже должен быть на месте. Когда карлики
бросятся за ним, мы должны тут же бежать через открытый участок. Не
медлите и не оглядывайтесь - бегите что есть сил.
Все трое кивнули, и взгляды их остановились на Менионе, который уже
отстегнул свой большой ясеневый лук и проверял натяг тетивы. Он достал из
колчана одну длинную черную стрелу, покачал ее в руке и мгновение
помедлил, глядя сквозь редкую цепочку деревьев на сотни карликов,
собравшихся под ними в долине. Внезапно он осознал, как много от него
ожидают. Он должен убить человека, не в сражении или честном поединке, а
из засады, украдкой, так, что тот никак не сможет защититься. В душе он
сознавал, что не в силах это сделать, что он не такой закаленный воин, как
Балинор, что ему не хватает мрачной решительности Генделя. Он был смел,
временами даже дерзок, готов с кем угодно сойтись в открытом бою, но он
никогда не был убийцей. Он бросил краткий взгляд на тех, кто стоял у него
за спиной, и они прочти все это в его глазах.
- Ты должен это сделать! - хрипло прошептал Балинор. В его глазах
пылала яростная решимость.
В тусклом свете склоненное лицо Дарина казалось угрюмым и бледным от
нерешительности. Даэль смотрел прямо на Мениона, в его расширившихся
эльфийских глазах читался страх за горца, столкнувшегося с ужасным
выбором; его юное лицо казалось пепельным и призрачным.
- Я не могу так просто убить человека, - при этих словах Менион
непроизвольно вздрогнул, - даже ради их жизней...
Он смолк, но Балинор продолжал смотреть на него, ожидая иных слов.
- Я могу кое-что сделать, - внезапно заявил Менион, на секунду
глубоко задумался и еще раз оглядел лежащую у их ног долину. - Но я сделаю
иначе.
Без дальнейших разъяснений он прошел между деревьями и беззвучно
притаился на самой их границе, еле укрытый отдельными ветвями. Его взгляд
торопливо обежал силуэты карликов и наконец остановился на одном из их
вождей, стоящем у дальнего склона. Карлика окружали его подданные, он
стоял, запрокинув желтое морщинистое личико и вытянув вверх маленькие
ручки, сжимая в них жертвенное блюдо с раскаленными углями. Замерев в этом
положении и глядя в сторону прохода в Вольфсктааг, он вместе с прочими
вождями возглавлял священный ритуал. Менион извлек из колчана еще одну
стрелу и положил ее перед собой на землю. Затем, опустившись на колено,
чуть подался вперед, покинув укрытие за чахлым деревцем, положил на тетиву
первую стрелу и прицелился. Три пары глаз напряженно наблюдали за ним,
люди стояли в мрачной тишине, затаив дыхание. На какую-то долю секунды
время словно остановилось, а затем громко прозвенела тугая тетива, и
невидимая стрела устремилась к своей цели. Одним плавным движением Менион
вложил в лук вторую стрелу, с фантастической быстротой прицелился и
выстрелил, затем бросился под укрытие ближайшего дерева и замер.
Все случилось так быстро, что никто не успел заметить всего, уловив
лишь часть действий лучника и событий, произошедших в толпе ничего не
подозревающих карликов. Первая стрела ударила в продолговатое блюдо,
которое держал на вытянутых руках поющий вождь, и выбила его, осыпав землю
щепками. Фонтаном искр полетели в небо искрящиеся багровые угли. В
следующий миг, когда ошеломленный карлик и его сбитые с толку собратья
растерянно замерли на месте, вторая стрела вонзилась в удачно
подставленную и легко уязвимую ягодицу вождя. Его ужасающий вопль разнесся
по всему залитому светом Нефритовому перевалу. Расчет был совершенно
точен. Все произошло так быстро, что у несчастной жертвы не оказалось ни
времени, ни тем более желания выяснять, откуда вылетела дьявольская стрела
и какой подлый негодяй мог ее выпустить. Несколько секунд вождь карликов
яростно метался, охваченный болью и яростью, а его соплеменники стояли,
словно окаменев, испытывая все возрастающий гнев и недоумение. Кто-то
грубо нарушил их обряд и подло поразил из засады их вождя. Это было
смертельное оскорбление, и простить его было невозможно.
После выстрелов прошло всего несколько секунд, и никто из карликов
еще не успел собраться с мыслями, когда высоко на северном склоне, в самой
глубине перевала, вспыхнул факел, еле заметный рядом с громадным костром,
пылающим в ночи. Казалось, в ответ на бешеные вопли карликов разверзлась
сама земля, и перед пляшущим пламенем выросла неподвижная фигура Генделя,
вызывающе поднявшего могучую руку с зажатой в ней тяжелой булавой,
оскорбляя самим своим видом всех, кто смотрел на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
Кусты и деревья росли теперь реже, взбираясь все выше и выше по
склону, и четверо путников карабкались вверх вместе с ними, все медленнее,
все осторожнее; Балинор постоянно бросал взгляды на собравшихся внизу
карликов. Дарин и Даэль шагали бесшумно, словно кошки, их легкие
эльфийские тела беззвучно скользили сквозь сплетения сухих колючих ветвей
и стволов, словно слившись с самой природой. Менион снова встревожено
покосился на карликов, стоящих уже совсем близко, на их желтоватые тела,
раскачивающиеся под бой барабанов, покрытые потом от многочасового
взывания к своим богам и вознесения молитв духам гор.
Затем отряд подошел к границе своего укрытия. Балинор вытянул руку,
указывая на ярды открытого пространства, лежащие между ними и бескрайними
лесами Анара, темнеющими впереди. На всем этом долгом пути людей не
скрывало от глаз карликов ничто, кроме отдельных кустиков и чахлых
стебельков травы, высушенных солнцем. Поющие карлики находились прямо под
ними, раскачиваясь в свете костров, и не могли не заметить людей, которые
попытались бы пересечь ярко освещенный голый участок южного склона. Даэль
оказался прав; пробовать проскользнуть здесь в таких условиях было
равносильно самоубийству. Менион взглянул вверх и понял, что все
дальнейшие усилия подняться с носилками выше по склону ни к чему не
приведут: над ними на несколько сотен футов в небо уходила отвесная
каменная стена, практически вертикально поднимающаяся к невидимой во мраке
вершине. Он обернулся и вновь осмотрел открытый участок. Теперь тот
казался еще длиннее, чем минуту назад. Балинор жестом подозвал их к себе.
- Мениону надо подойти к самой границе деревьев, - еле слышно
прошептал воин. - Когда он прицелится и застрелит карлика, на другом
склоне должен появиться Гендель; он привлечет к себе внимание и вызовет
всеобщее бешенство. Сейчас он уже должен быть на месте. Когда карлики
бросятся за ним, мы должны тут же бежать через открытый участок. Не
медлите и не оглядывайтесь - бегите что есть сил.
Все трое кивнули, и взгляды их остановились на Менионе, который уже
отстегнул свой большой ясеневый лук и проверял натяг тетивы. Он достал из
колчана одну длинную черную стрелу, покачал ее в руке и мгновение
помедлил, глядя сквозь редкую цепочку деревьев на сотни карликов,
собравшихся под ними в долине. Внезапно он осознал, как много от него
ожидают. Он должен убить человека, не в сражении или честном поединке, а
из засады, украдкой, так, что тот никак не сможет защититься. В душе он
сознавал, что не в силах это сделать, что он не такой закаленный воин, как
Балинор, что ему не хватает мрачной решительности Генделя. Он был смел,
временами даже дерзок, готов с кем угодно сойтись в открытом бою, но он
никогда не был убийцей. Он бросил краткий взгляд на тех, кто стоял у него
за спиной, и они прочти все это в его глазах.
- Ты должен это сделать! - хрипло прошептал Балинор. В его глазах
пылала яростная решимость.
В тусклом свете склоненное лицо Дарина казалось угрюмым и бледным от
нерешительности. Даэль смотрел прямо на Мениона, в его расширившихся
эльфийских глазах читался страх за горца, столкнувшегося с ужасным
выбором; его юное лицо казалось пепельным и призрачным.
- Я не могу так просто убить человека, - при этих словах Менион
непроизвольно вздрогнул, - даже ради их жизней...
Он смолк, но Балинор продолжал смотреть на него, ожидая иных слов.
- Я могу кое-что сделать, - внезапно заявил Менион, на секунду
глубоко задумался и еще раз оглядел лежащую у их ног долину. - Но я сделаю
иначе.
Без дальнейших разъяснений он прошел между деревьями и беззвучно
притаился на самой их границе, еле укрытый отдельными ветвями. Его взгляд
торопливо обежал силуэты карликов и наконец остановился на одном из их
вождей, стоящем у дальнего склона. Карлика окружали его подданные, он
стоял, запрокинув желтое морщинистое личико и вытянув вверх маленькие
ручки, сжимая в них жертвенное блюдо с раскаленными углями. Замерев в этом
положении и глядя в сторону прохода в Вольфсктааг, он вместе с прочими
вождями возглавлял священный ритуал. Менион извлек из колчана еще одну
стрелу и положил ее перед собой на землю. Затем, опустившись на колено,
чуть подался вперед, покинув укрытие за чахлым деревцем, положил на тетиву
первую стрелу и прицелился. Три пары глаз напряженно наблюдали за ним,
люди стояли в мрачной тишине, затаив дыхание. На какую-то долю секунды
время словно остановилось, а затем громко прозвенела тугая тетива, и
невидимая стрела устремилась к своей цели. Одним плавным движением Менион
вложил в лук вторую стрелу, с фантастической быстротой прицелился и
выстрелил, затем бросился под укрытие ближайшего дерева и замер.
Все случилось так быстро, что никто не успел заметить всего, уловив
лишь часть действий лучника и событий, произошедших в толпе ничего не
подозревающих карликов. Первая стрела ударила в продолговатое блюдо,
которое держал на вытянутых руках поющий вождь, и выбила его, осыпав землю
щепками. Фонтаном искр полетели в небо искрящиеся багровые угли. В
следующий миг, когда ошеломленный карлик и его сбитые с толку собратья
растерянно замерли на месте, вторая стрела вонзилась в удачно
подставленную и легко уязвимую ягодицу вождя. Его ужасающий вопль разнесся
по всему залитому светом Нефритовому перевалу. Расчет был совершенно
точен. Все произошло так быстро, что у несчастной жертвы не оказалось ни
времени, ни тем более желания выяснять, откуда вылетела дьявольская стрела
и какой подлый негодяй мог ее выпустить. Несколько секунд вождь карликов
яростно метался, охваченный болью и яростью, а его соплеменники стояли,
словно окаменев, испытывая все возрастающий гнев и недоумение. Кто-то
грубо нарушил их обряд и подло поразил из засады их вождя. Это было
смертельное оскорбление, и простить его было невозможно.
После выстрелов прошло всего несколько секунд, и никто из карликов
еще не успел собраться с мыслями, когда высоко на северном склоне, в самой
глубине перевала, вспыхнул факел, еле заметный рядом с громадным костром,
пылающим в ночи. Казалось, в ответ на бешеные вопли карликов разверзлась
сама земля, и перед пляшущим пламенем выросла неподвижная фигура Генделя,
вызывающе поднявшего могучую руку с зажатой в ней тяжелой булавой,
оскорбляя самим своим видом всех, кто смотрел на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194