Актон был среднего роста и
непримечательной наружности, он считался непревзойденным наездником.
Мессалайн же был высок и непреклонен, он с надменным видом раскачивался на
каблуках, слушая Балинора; и наконец, рядом с ними стоял Янус Сенпре,
только что произведенный в командирский чин в знак признания его боевых
заслуг в Керне и участия в перевороте в Тирсисе. Долгие минуты Менион
пристально изучал их, словно каким-то образом по внешнему виду мог судить
об их воинском умении. Затем Балинор повернулся и направился к нему,
жестом предлагая Генделю и эльфам идти за ним.
- Я немедленно отправляюсь к Мермидону, - тихо сообщил он, когда все
они собрались рядом. Менион открыл рот, но Балинор быстро прервал его. -
Нет, Менион, я знаю, о чем ты хочешь просить, и говорю - нет. Все вы
останетесь здесь, в городе. Я доверил бы любому из вас свою жизнь, но моя
жизнь не столь значительна по сравнению с судьбой Тирсиса, и поэтому я
прошу вас защищать город. Если со мной что-то случится, вы знаете, как
продолжать эту войну. Янус Сенпре останется с вами, командовать городской
обороной, и я велел ему все свои действия согласовывать с вами.
- Эвентин скоро придет, - торопливо сказал Даэль, честно стараясь
придать своим словам бодрость.
Балинор улыбнулся и согласно кивнул.
- Алланон никогда нас не подводил. Он не подведет и теперь.
- Не рискуй головой без нужды, - мрачно напутствовал принца Гендель.
- От тебя зависит этот город и все его жители. Ты им нужен живой.
- До свидания, старина. - Балинор крепко пожал гному руку. - Больше
всего я полагаюсь на тебя. Твой опыт вдвое больше моего, и стратег из тебя
вдвое лучший. Береги себя.
Он быстро повернулся, махнув рукой командирам, и сел в ожидавший
экипаж, который повез его к городским воротам. Янус Сенпре ободряюще
помахал Мениону, и дворцовая карета тронулась, верховой эскорт четким
строем двинулся сзади, и величественная процессия под стук подков
направилась к Сендикскому мосту. Четверо товарищей и Ширль Рэвенлок
смотрели ей вслед, пока она не пропала из вида, а цокот копыт не затих
вдали. Тогда Гендель задумчиво проворчал, что неплохо было бы еще разок
обыскать дворец на предмет пропавшего Стенмина, и, не дожидаясь ответа,
вновь исчез в замке Буканнахов. Дарин с Даэлем зашагали за ним, не в силах
избавиться от непонятного уныния. За все их долгое путешествие, с того
момента, как они много недель назад покинули Кулхейвен, они впервые
расстались с Балинором больше, чем на пару часов, и мысль о том, что
сейчас он в одиночку направляется к Мермидону, беспокоила их.
Менион прекрасно понимал их чувства; его собственная беспокойная
натура сама постоянно тянула его вслед за принцем, чтобы быть рядом с ним
в решающей битве с ордами Повелителя Колдунов. Но сил у него почти не
оставалось - он не спал уже без малого двое суток. Напряжение боя перед
островом Керн, долгое плавание вниз по Мермидону и цепочка быстро
сменяющихся событий, завершившихся освобождением Балинора и его товарищей,
пошатнула даже его крепкое здоровье. Слегка пошатываясь, он направился с
Ширль в прилежащий к дворцу сад, и тяжело рухнул там на широкую каменную
скамью. Девушка молча присела рядом, наблюдая за его лицом; он закрыл
глаза и заставил себя расслабиться.
- Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, Менион. - Ее нежный голос мягко
проник сквозь стену усталости. - Тебе хотелось бы сейчас оказаться с ним.
Горец усмехнулся и медленно кивнул. Его затуманенные мысли
расплывались.
- Знаешь, тебе надо поспать.
Он опять кивнул и вдруг подумал о Шеа. Где он сейчас? Куда привели
юношу его тщетные поиски ускользающего Меча Шаннары? Резким усилием он
стряхнул с себя сон и повернулся к Ширль, словно боялся, что она могла
исчезнуть. Он валился с ног от усталости, но хотел сейчас поговорить с ней
- ему необходимо было поговорить, потому что другой возможности могло уже
не быть. Тихо и задумчиво он начал рассказывать ей о себе и Шеа,
несвязными отрывками рисуя картину их дружбы, так тесно связывавшей их все
эти годы. Он говорил о тех днях, что они провели вместе в холмах Лиха,
постепенно переходя к истории их похода в Паранор и поисков Меча.
Временами он не мог найти слов, пытаясь наиболее полно осветить глубинный
смысл тех представлений о мире, в которых они сходились, и философии, в
которой им сойтись не удавалось. Он все говорил и говорил, и Ширль начала
понимать, что Менион неосознанно пытается рассказать ей совсем не о Шеа, а
о себе. Тогда она остановила его, решительно прикрыв узкой ладонью его
губы.
- Он был единственным, кого ты по-настоящему хорошо знал, да? - тихо
спросила она. - Он был тебе как брат, и теперь ты чувствуешь себя
виноватым из-за того, что с ним случилось?
Менион тоскливо кивнул. - Я сделал для него все, что мог. Если бы я
остался с ним в Лихе, это только отсрочило бы неизбежное. Я все это
понимаю, но от этого не легче. Я все-таки чувствую какую-то... вину...
- Если он так же знает тебя, как ты его, то сердце объяснит ему твою
правоту, где бы он ни был сейчас, - быстро ответила она. - Никто не вправе
винить тебя, за эти пять дней ты стал настоящим героем - и я люблю этого
героя, Менион Лих.
Менион непонимающе посмотрел на нее, сбитый с толку таким неожиданным
заявлением. Смеясь над его замешательством, девушка обняла его и прижалась
к его груди, ее рыжие локоны мягкой волной упали ему на лицо. На миг
Менион заключил ее в объятия, затем нежно взял за плечи и чуть отстранил
от себя, внимательно разглядывая ее лицо. Их глаза встретились.
- Я хотела прямо сказать тебе. Я хотела, чтобы ты знал, Менион. Если
мы погибнем...
У нее вдруг перехватило дыхание, она отвернулась, и тронутый ее
словами горец увидел, как по ее щеках медленно стекают слезы. Он протянул
руку и быстро стер их, заставив себя беспечно улыбнуться, затем поднялся
на ноги, увлекая ее за собой.
- Я прошел огромный, огромный путь, - тихо проговорил он. - Сто раз
мне грозила смерть, но я все еще жив. Я видел зло, рожденное в этом мире и
в тех мирах, что только снятся людям. Нам уже нечего бояться. Любовь дает
людям силы победить смерть. Надо только немного верить. Просто верить,
Ширль. Верить в нас.
Она невольно улыбнулась.
- Я верю в тебя, Менион Лих. Только не забудь сам в себя верить.
Горец устало улыбнулся ей, крепко сжимая ее руки. Более прекрасной
девушки он не видел никогда, и любил ее больше жизни. Он наклонил голову и
нежно поцеловал ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194