.. — Глигор презрительно усмехнулся, — как будто без этого не обойтись... Да как она учиться-то будет с ребенком на руках?
Глигор поперхнулся. «Проговорился»,— с ужасом подумал он.
— Так вот куда у вас зашло, — улыбнулся Арделяну. — Тогда я молчу.
— Зашло с божьей помощью,— проговорил Глигор, стараясь изобразить улыбку.
Но Джеордже заметил, что Глигор изо всех сил сжимает руки между колен и лоб парня покрылся испариной. Внимательно вглядевшись в лицо Глигора, Джеордже убедился — что-то изменилось во всем его облике. Но что именно — понять было трудно. Пристальный, остановившийся взгляд Глигора смутил его.
— Мне не нужна земля Гэврилэ, он стережет ее, как цепной пес. Я сам получу землю... А на девушке все равно женюсь. Хорошая она, ласковая, а счастья еще не видела...
Было уже поздно. У Джеордже слипались глаза. Арделяну посмотрел на часы.
— Добрые люди, уже за полночь перевалило... Пора спать... Я договорился с Фогмегойей о чердаке — там сено, тепло, возьмем с собой одеяла...
— Простите меня, — послышался вдруг голос Суслэнеску. — Я причиняю вам столько хлопот. Я чувствую...
— Пустяки, господин учитель, мы люди привычные. Глигор, ты тоже иди спать.
— Не пойду,— коротко ответил Глигор.—Спать еще не хочется. Может, вы почитаете мне что-нибудь из книг? Очень уж я люблю.
Джеордже устало зевнул. «Лучше пойти домой, —-подумал он, — сказать Эмилии: «Давай помиримся, ведь все это нелепо...» Он тяжело поднялся со стула и, подойдя к окну, прижался лбом к холодному стеклу. В полумраке освещенного луной двора метнулась чья-то худая, высокая тень, промелькнула от ворот к стене и исчезла.
— Во двор кто-то вошел, — удивился Джеордже. — Может, вернулся Митру.
— Я не слышал машины, — оживился Арделяну и направился к дверям.
— Стой! — крикнул Джеордже. — Подожди!
Кто-то перемахнул через забор и в несколько прыжков пересек двор. Все это произошло в сотую долю секунды. Арделяну с удивлением смотрел на Джеордже, не выпуская ручку двери. Снаружи послышались осторожные шаги, чье-то лицо приникло к стеклу и мгновенно растворилось в темноте.
— Баничиу! — пронзительно закричал Суслэнеску. Капитан!
Почти инстинктивно Джеордже задул лампу. Во внезапно наступившей темноте слышалось лишь их напряженное дыхание.
— Кто это? — прошептал Арделяну.
— Железногвардейский вожак... прихвостень барона... прятался здесь у одного крестьянина...
— Какого же черта вы молчали? — возмутился Арделяну.
За дверью комнаты, где спала Фогмегойя, послышался сильный удар и треск ломающегося дерева. В один прыжок Арделяну достиг двери и задвинул засов. Как раз в это мгновение чья-то рука нажала на ручку.
— Выходите через другую дверь! — шепнул Арделяну. — Нас здесь убьют. Теодореску, револьвер при тебе?
— Нет... Дома.
Кто-то всем телом навалился на дверь.
— На помощь, спасите! — заверещала Фогмегойя.
— Молчи, или голову проломлю, — прозвучал в ответ незнакомый грубый голос.
— Выйдем и рассеемся по дворам, — шепотом предложил Арделяну. — Быстро! За мной!
Когда Глигор открыл дверь, какой-то коренастый человек попытался перерезать ему путь. Глигор ударил незнакомца обоими кулаками и почувствовал, как глухо хрустнули кости.
Суслэнеску вскочил, весь мокрый от пота, но ноги его подкосились. Он упал на колени, ударившись лбом о спинку кровати, быстро перевернулся на живот и заполз под постель. Накопившаяся там пыль превращалась в грязь под его мокрыми от испарины руками. Дверь затрещала и с грохотом упала на стол. Зазвенели осколки лампового стекла, темноту прорезал зеленоватый луч фонарика.
— Сюда, — рявкнул Баничиу. Он в два шага пересек комнату и споткнулся о лежавшее на полу тело. Это был Эзекиил. Он стонал, закрывая ладонями лицо.
— Они лезут через забор... Вон, смотрите, — простонал тот, распространяя запах цуйки. — Глазам больно...
— Вставай, пошевеливайся, — рванул его за руку Баничиу.
Эзекиил, ползая на четвереньках, стал искать в пыли револьвер. Ворвавшийся в это время в комнату Пику налетел на него, выругался и закричал, что надо спешить, иначе беглецы спрячутся в каком-нибудь доме. В несколько прыжков они пересекли садик Фогмегойи, вскарабкались на колючую живую изгородь и спрыгнули в чужой двор. Тем временем беглецы перелезали через забор, отделявший двор от улицы, и их фигуры четко вырисовывались на фоне освещенного луной неба. Баничиу остановился, положил револьвер на локоть левой руки и выпустил две пули, но не попал, — сердце билось слишком сильно из-за быстрого бега. Тотчас же все окрестные собаки залились бешеным лаем; где-то открылась дверь, и хриплый, недовольный голос спросил:
— Кто там стреляет, черт побери?
В соседних домах стали зажигаться огни, в одно из окон высунулась взлохмаченная голова.
— Вперед! — крикнул Баничиу и бросился бежать, но, достигнув высокого забора, не смог перепрыгнуть. Эзекиил, хлюпая носом и растирая по лицу кровь, подставил руки, помог ему и сам перелез через забор вслед за Баничиу.
Дом соседа Фогмегойи стоял на холме. С противоположного склона слышался глухой топот беглецов и шум осыпавшихся из-под ног комьев земли.
— Теперь они наши! — гаркнул Баничиу, спрыгивая с забора.
Холм извивался, как жирная змея, следуя всем изгибам Теуза, и уходил к лесу, где постепенно понижался. Эзекиил хотел перебраться через холм, но Баничиу остановил его.
— Не лезь! — спокойно приказал он. — Побежим по этой стороне, а когда поравняемся, перевалим и возьмем их, как из мешка. Вперед, рысью! — скомандовал он и побежал, по-спортивному прижимая локти к туловищу.
— Только бы не удрали в лес, — запыхавшись, проговорил Пику, с трудом поспевая за остальными. У него болело сердце и сжималось от страха. «Кабы в доме прикончили, другое дело, а так...» —думал он. Ему казалось, что чем больше они отдаляются от села, тем громче слышится лай собак и набатный гул церковного колокола.
Блотор же, напротив, радовался.
— Даже лучше... если в лес углубятся, — бормотал он на бегу. — Я там каждую тропинку знаю.
Баничиу без устали бежал впереди, волосы его развевались по ветру. Дышал он ровно и чувствовал во всем теле огромный прилив сил. По временам он прислушивался к топоту за холмом. Беглецы были уже недалеко.
Простоволосая, в одной рубахе, Фогмегойя босиком выбежала на улицу, уселась на землю, чтобы собраться с силами, и принялась кричать, словно ее резали. Но в этом уже не было надобности. Напуганные выстре- лами крестьяне, перекликаясь, выбегали из домов. Старуху окружили, подняли и отвели в дом, обнаружив там окровавленного Суслэнеску. При виде заполнивших комнату людей он настолько растерялся, что, едва успев рассказать о случившемся, тут же лишился чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
Глигор поперхнулся. «Проговорился»,— с ужасом подумал он.
— Так вот куда у вас зашло, — улыбнулся Арделяну. — Тогда я молчу.
— Зашло с божьей помощью,— проговорил Глигор, стараясь изобразить улыбку.
Но Джеордже заметил, что Глигор изо всех сил сжимает руки между колен и лоб парня покрылся испариной. Внимательно вглядевшись в лицо Глигора, Джеордже убедился — что-то изменилось во всем его облике. Но что именно — понять было трудно. Пристальный, остановившийся взгляд Глигора смутил его.
— Мне не нужна земля Гэврилэ, он стережет ее, как цепной пес. Я сам получу землю... А на девушке все равно женюсь. Хорошая она, ласковая, а счастья еще не видела...
Было уже поздно. У Джеордже слипались глаза. Арделяну посмотрел на часы.
— Добрые люди, уже за полночь перевалило... Пора спать... Я договорился с Фогмегойей о чердаке — там сено, тепло, возьмем с собой одеяла...
— Простите меня, — послышался вдруг голос Суслэнеску. — Я причиняю вам столько хлопот. Я чувствую...
— Пустяки, господин учитель, мы люди привычные. Глигор, ты тоже иди спать.
— Не пойду,— коротко ответил Глигор.—Спать еще не хочется. Может, вы почитаете мне что-нибудь из книг? Очень уж я люблю.
Джеордже устало зевнул. «Лучше пойти домой, —-подумал он, — сказать Эмилии: «Давай помиримся, ведь все это нелепо...» Он тяжело поднялся со стула и, подойдя к окну, прижался лбом к холодному стеклу. В полумраке освещенного луной двора метнулась чья-то худая, высокая тень, промелькнула от ворот к стене и исчезла.
— Во двор кто-то вошел, — удивился Джеордже. — Может, вернулся Митру.
— Я не слышал машины, — оживился Арделяну и направился к дверям.
— Стой! — крикнул Джеордже. — Подожди!
Кто-то перемахнул через забор и в несколько прыжков пересек двор. Все это произошло в сотую долю секунды. Арделяну с удивлением смотрел на Джеордже, не выпуская ручку двери. Снаружи послышались осторожные шаги, чье-то лицо приникло к стеклу и мгновенно растворилось в темноте.
— Баничиу! — пронзительно закричал Суслэнеску. Капитан!
Почти инстинктивно Джеордже задул лампу. Во внезапно наступившей темноте слышалось лишь их напряженное дыхание.
— Кто это? — прошептал Арделяну.
— Железногвардейский вожак... прихвостень барона... прятался здесь у одного крестьянина...
— Какого же черта вы молчали? — возмутился Арделяну.
За дверью комнаты, где спала Фогмегойя, послышался сильный удар и треск ломающегося дерева. В один прыжок Арделяну достиг двери и задвинул засов. Как раз в это мгновение чья-то рука нажала на ручку.
— Выходите через другую дверь! — шепнул Арделяну. — Нас здесь убьют. Теодореску, револьвер при тебе?
— Нет... Дома.
Кто-то всем телом навалился на дверь.
— На помощь, спасите! — заверещала Фогмегойя.
— Молчи, или голову проломлю, — прозвучал в ответ незнакомый грубый голос.
— Выйдем и рассеемся по дворам, — шепотом предложил Арделяну. — Быстро! За мной!
Когда Глигор открыл дверь, какой-то коренастый человек попытался перерезать ему путь. Глигор ударил незнакомца обоими кулаками и почувствовал, как глухо хрустнули кости.
Суслэнеску вскочил, весь мокрый от пота, но ноги его подкосились. Он упал на колени, ударившись лбом о спинку кровати, быстро перевернулся на живот и заполз под постель. Накопившаяся там пыль превращалась в грязь под его мокрыми от испарины руками. Дверь затрещала и с грохотом упала на стол. Зазвенели осколки лампового стекла, темноту прорезал зеленоватый луч фонарика.
— Сюда, — рявкнул Баничиу. Он в два шага пересек комнату и споткнулся о лежавшее на полу тело. Это был Эзекиил. Он стонал, закрывая ладонями лицо.
— Они лезут через забор... Вон, смотрите, — простонал тот, распространяя запах цуйки. — Глазам больно...
— Вставай, пошевеливайся, — рванул его за руку Баничиу.
Эзекиил, ползая на четвереньках, стал искать в пыли револьвер. Ворвавшийся в это время в комнату Пику налетел на него, выругался и закричал, что надо спешить, иначе беглецы спрячутся в каком-нибудь доме. В несколько прыжков они пересекли садик Фогмегойи, вскарабкались на колючую живую изгородь и спрыгнули в чужой двор. Тем временем беглецы перелезали через забор, отделявший двор от улицы, и их фигуры четко вырисовывались на фоне освещенного луной неба. Баничиу остановился, положил револьвер на локоть левой руки и выпустил две пули, но не попал, — сердце билось слишком сильно из-за быстрого бега. Тотчас же все окрестные собаки залились бешеным лаем; где-то открылась дверь, и хриплый, недовольный голос спросил:
— Кто там стреляет, черт побери?
В соседних домах стали зажигаться огни, в одно из окон высунулась взлохмаченная голова.
— Вперед! — крикнул Баничиу и бросился бежать, но, достигнув высокого забора, не смог перепрыгнуть. Эзекиил, хлюпая носом и растирая по лицу кровь, подставил руки, помог ему и сам перелез через забор вслед за Баничиу.
Дом соседа Фогмегойи стоял на холме. С противоположного склона слышался глухой топот беглецов и шум осыпавшихся из-под ног комьев земли.
— Теперь они наши! — гаркнул Баничиу, спрыгивая с забора.
Холм извивался, как жирная змея, следуя всем изгибам Теуза, и уходил к лесу, где постепенно понижался. Эзекиил хотел перебраться через холм, но Баничиу остановил его.
— Не лезь! — спокойно приказал он. — Побежим по этой стороне, а когда поравняемся, перевалим и возьмем их, как из мешка. Вперед, рысью! — скомандовал он и побежал, по-спортивному прижимая локти к туловищу.
— Только бы не удрали в лес, — запыхавшись, проговорил Пику, с трудом поспевая за остальными. У него болело сердце и сжималось от страха. «Кабы в доме прикончили, другое дело, а так...» —думал он. Ему казалось, что чем больше они отдаляются от села, тем громче слышится лай собак и набатный гул церковного колокола.
Блотор же, напротив, радовался.
— Даже лучше... если в лес углубятся, — бормотал он на бегу. — Я там каждую тропинку знаю.
Баничиу без устали бежал впереди, волосы его развевались по ветру. Дышал он ровно и чувствовал во всем теле огромный прилив сил. По временам он прислушивался к топоту за холмом. Беглецы были уже недалеко.
Простоволосая, в одной рубахе, Фогмегойя босиком выбежала на улицу, уселась на землю, чтобы собраться с силами, и принялась кричать, словно ее резали. Но в этом уже не было надобности. Напуганные выстре- лами крестьяне, перекликаясь, выбегали из домов. Старуху окружили, подняли и отвели в дом, обнаружив там окровавленного Суслэнеску. При виде заполнивших комнату людей он настолько растерялся, что, едва успев рассказать о случившемся, тут же лишился чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159