В этом доме мне даже стакана цуйки не дают к обеду.
— Что ты говоришь, мама?
— Правду говорю... А что ты собираешься приготовить на ужин, доченька?
— Найдется, что подать. Холодного цыпленка, жареный картофель.
— Смотри, режь потоньше. И не пережаривай. Чтобы рту таяло...
— Мама, может быть, ты вздремнешь немного?
— Рада бы, да вот со стула встать не могу... Опьянела... Ты, Юдифь, прости меня, старую.
Смущенная Эмилия помогла Анйе встать и отвела ее в спальню. Раздевая мать, она не удержалась, чтобы не шепнуть ей на ухо:
— Ты, я вижу, радуешься. А тебе известно, что она еврейка? Известно, скажи?
Старуха как-то странно посмотрела на дочь.
— Нагнись, поближе...
— Зачем, мама?
— Так надо.
Анна провела пальцами по лбу, глазам, губам Эмилии.
— Глупая ты у меня. Или притворяешься? Хочешь, чтобы все плясали под твою дудку — и Джеордже и Дан, а они не хотят. А ты и злишься. Что плохого, коли девушка еврейка? Разве они не такие же люди? А господь наш Иисус Христос кем был? Девушка хорошая, красивая, богатая... Иди! Да смотри, веди себя как положено — от нее будут у тебя внуки, а не от той, кого тебе хочется. Ступай. А я-то как сплоховала... Видать, вино в голову ударило... Хорошее вино. Где ты его купила?
— У Марку Сими...
— А, знаю такого. И дядюшке твоему Микулае тоже нравилось. Накрой меня и иди... Да не забудь, веди себя хорошо...
После ухода Анны в кухне стало тихо. С улицы все громче доносилось пение толпы, и, возможно, поэтому никто не мог найти тему для разговора. Эмилия подсела к Эдит и погладила ей руку. Ей бы хотелось побыть с девушкой вдвоем, поплакать вместе, поговорить о будущем.
— Джеордже, зачем ты столько куришь? — недовольно спросила она. — Заболеешь... Господи, сколько дурных привычек привезли вы с фронта.
Дан, с сонным, недовольным видом постукивал пальцами по столу.
— Что с тобой, Дан? Ты плохо себя чувствуешь? Может, обед слишком жирный?
— Нет, все было очень вкусно, мама. Жаль, что ушла бабушка. Не надо было давать ей столько пить. Посидела бы еще с нами...
— Ладно... — засмеялась Эмилия и вдруг помрачнела. — Когда у тебя будет свой дом, возьмешь ее к себе, если она тебя развлекает...
Шум на улице становился все громче. Вдруг школьный двор наполнился людьми. Крестьяне стояли у дверей. Они привели с собой Пуцу и Бобокуца.
— Начнем, братцы, — раздался голос Митру. — Раз, два, три — начали!
Пуцу надул щеки и оглушительно затрубил «Многая лета».
— Как бы школа наша не рухнула, как стены Иерихона, — засмеялся Дан.
Растроганный Джеордже поправил галстук и вышел на крыльцо.
— Прошу вас, заходите, выпьем стаканчик вина.
— Что вы, товарищ директор, — ответил Митру. — Не будем вам портить воскресенье. Мы хотели только пожелать вам многих лет жизни. Сегодня у нас праздник, а вы всегда стояли за народ.
— Многая лета! — нестройным хором грянули крестьяне.
Дан смотрел на все широко раскрытыми глазами. Что-то тревожное и вопросительное сквозило в его взгляде. Заметив это, Эдит подошла и положила ему руку на плечо. Эмилия убирала тарелки.
Джеордже пожал всем руки и вернулся в дом. Он сел за стол и молча поглаживал пустой стакан, не в силах собраться с мыслями от волнения.
— Дан, ты хочешь вздремнуть после обеда? —наконец спросил он.
— Нет... Зачем?
— Нам нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.
— Ладно... — согласился Дан. Он хотел встать со стула, но раздумал. — Еще немного, папа. Мне так хорошо... Жалко, что бабушка спит. Если бы не старость, быть бы нашей бабушке министром...
Крестьяне вышли на улицу и громко запели, к ним присоединились другие, сходившиеся к примэрии по боковым улицам. Видно, они не только пели, но и плясали, потому что над красной крышей школы поднялось серое облако пыли.
Эмилия озабоченно посмотрела на мужа. Она уловила в его голосе суровые, решительные нотки.
— Послушай, Дануц, если тебе так хочется посидеть с бабушкой, я пойду разбужу ее. Успеет выспаться ночью, — сказала она, встала из-за стола и прошла в спальню.
Джеордже закурил новую сигарету, наполнил два стакана и протянул один из них Дану.
— Будь здоров, сынок.
Песня, казалось, заполнила все село. Лишь временами сквозь нее прорывались хриплые звуки трубы.
Дверь спальни медленно раскрылась, и на пороге появилась белая как мел Эмилия. Губы у нее дрожали, и, чтобы не упасть, она прислонилась к косяку.
— Идите все сюда... мама умерла, — сказала она.— В голосе ее прозвучали боль и безграничное удивление.
1954—1957
ТИТУС ПОПОВИЧ
(Биографическая справка)
Выдающийся румынский писатель Титус Попович родился 16 мая 1930 года в трансильванском городе Орадя и там же получил среднее образование. В 1953 году он окончил филологический факультет Бухарестского университета.
Печатается Т. Попович с двадцатилетнего возраста. Его первый сборник «Механик и другие рассказы», написанный совместно с молодым румынским писателем Франчиском Мунтяну, вышел в 1952 году. Затем последовали созданные уже им одним сборники: «Рассказы» (1953), «Чабан Журка» (1954), «Новеллы» (1955).
В том же году увидел свет и первый роман писателя — «Чужой». События романа развертываются в годы преступной диктатуры Антонеску и в первые месяцы после ее свержения. Повествуя о нелегкой судьбе Андрея Сабина, который после длительных колебаний и серьезных испытаний находит единственно правильный путь в жизни, Попович создал правдивое, интересное произведение о событиях 1944 года в Румынии, когда благодаря решающим обедам, одержанным советскими войсками над гитлеровскими захватчиками, румынский народ стряхнул фашистское иго и на исторический путь борьбы за построение новой жизни. 3 этой борьбе происходит становление характера вчерашнего школьника Сабина, решительно порвавшего с буржуазной средой, } которой он вырос, и занявшего место в рядах борцов, руководимых коммунистами.
Роман сразу же завоевал признание благодаря своим художественным достоинствам, той глубине, с которой молодой писатель анализировал сложнейшие социальные вопросы эпохи.
Спустя три года (в 1958 г.) вышел второй роман Т. Поповича — «Жажда». Роман посвящен тем переменам, которые происходили в румынской деревне после августа 1944 года. События в книге столь же драматичны и напряженны. В отличие от «Чужого», где сюжет сконцентрирован в основном вокруг одного героя, в «Жажде» центральным героем является по существу, вся крестьянская масса, но не безликая и серая, а представленная множеством ярких индивидуальностей, людей, каждый со своей судьбой, своей личной драмой, мечтами, страстями. «Жажда» это роман о раскрепощении сельского люда, его сплочении вокруг коммунистической партии и участии в революционных преобразованиях, свершаемых рабочим классом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159
— Что ты говоришь, мама?
— Правду говорю... А что ты собираешься приготовить на ужин, доченька?
— Найдется, что подать. Холодного цыпленка, жареный картофель.
— Смотри, режь потоньше. И не пережаривай. Чтобы рту таяло...
— Мама, может быть, ты вздремнешь немного?
— Рада бы, да вот со стула встать не могу... Опьянела... Ты, Юдифь, прости меня, старую.
Смущенная Эмилия помогла Анйе встать и отвела ее в спальню. Раздевая мать, она не удержалась, чтобы не шепнуть ей на ухо:
— Ты, я вижу, радуешься. А тебе известно, что она еврейка? Известно, скажи?
Старуха как-то странно посмотрела на дочь.
— Нагнись, поближе...
— Зачем, мама?
— Так надо.
Анна провела пальцами по лбу, глазам, губам Эмилии.
— Глупая ты у меня. Или притворяешься? Хочешь, чтобы все плясали под твою дудку — и Джеордже и Дан, а они не хотят. А ты и злишься. Что плохого, коли девушка еврейка? Разве они не такие же люди? А господь наш Иисус Христос кем был? Девушка хорошая, красивая, богатая... Иди! Да смотри, веди себя как положено — от нее будут у тебя внуки, а не от той, кого тебе хочется. Ступай. А я-то как сплоховала... Видать, вино в голову ударило... Хорошее вино. Где ты его купила?
— У Марку Сими...
— А, знаю такого. И дядюшке твоему Микулае тоже нравилось. Накрой меня и иди... Да не забудь, веди себя хорошо...
После ухода Анны в кухне стало тихо. С улицы все громче доносилось пение толпы, и, возможно, поэтому никто не мог найти тему для разговора. Эмилия подсела к Эдит и погладила ей руку. Ей бы хотелось побыть с девушкой вдвоем, поплакать вместе, поговорить о будущем.
— Джеордже, зачем ты столько куришь? — недовольно спросила она. — Заболеешь... Господи, сколько дурных привычек привезли вы с фронта.
Дан, с сонным, недовольным видом постукивал пальцами по столу.
— Что с тобой, Дан? Ты плохо себя чувствуешь? Может, обед слишком жирный?
— Нет, все было очень вкусно, мама. Жаль, что ушла бабушка. Не надо было давать ей столько пить. Посидела бы еще с нами...
— Ладно... — засмеялась Эмилия и вдруг помрачнела. — Когда у тебя будет свой дом, возьмешь ее к себе, если она тебя развлекает...
Шум на улице становился все громче. Вдруг школьный двор наполнился людьми. Крестьяне стояли у дверей. Они привели с собой Пуцу и Бобокуца.
— Начнем, братцы, — раздался голос Митру. — Раз, два, три — начали!
Пуцу надул щеки и оглушительно затрубил «Многая лета».
— Как бы школа наша не рухнула, как стены Иерихона, — засмеялся Дан.
Растроганный Джеордже поправил галстук и вышел на крыльцо.
— Прошу вас, заходите, выпьем стаканчик вина.
— Что вы, товарищ директор, — ответил Митру. — Не будем вам портить воскресенье. Мы хотели только пожелать вам многих лет жизни. Сегодня у нас праздник, а вы всегда стояли за народ.
— Многая лета! — нестройным хором грянули крестьяне.
Дан смотрел на все широко раскрытыми глазами. Что-то тревожное и вопросительное сквозило в его взгляде. Заметив это, Эдит подошла и положила ему руку на плечо. Эмилия убирала тарелки.
Джеордже пожал всем руки и вернулся в дом. Он сел за стол и молча поглаживал пустой стакан, не в силах собраться с мыслями от волнения.
— Дан, ты хочешь вздремнуть после обеда? —наконец спросил он.
— Нет... Зачем?
— Нам нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.
— Ладно... — согласился Дан. Он хотел встать со стула, но раздумал. — Еще немного, папа. Мне так хорошо... Жалко, что бабушка спит. Если бы не старость, быть бы нашей бабушке министром...
Крестьяне вышли на улицу и громко запели, к ним присоединились другие, сходившиеся к примэрии по боковым улицам. Видно, они не только пели, но и плясали, потому что над красной крышей школы поднялось серое облако пыли.
Эмилия озабоченно посмотрела на мужа. Она уловила в его голосе суровые, решительные нотки.
— Послушай, Дануц, если тебе так хочется посидеть с бабушкой, я пойду разбужу ее. Успеет выспаться ночью, — сказала она, встала из-за стола и прошла в спальню.
Джеордже закурил новую сигарету, наполнил два стакана и протянул один из них Дану.
— Будь здоров, сынок.
Песня, казалось, заполнила все село. Лишь временами сквозь нее прорывались хриплые звуки трубы.
Дверь спальни медленно раскрылась, и на пороге появилась белая как мел Эмилия. Губы у нее дрожали, и, чтобы не упасть, она прислонилась к косяку.
— Идите все сюда... мама умерла, — сказала она.— В голосе ее прозвучали боль и безграничное удивление.
1954—1957
ТИТУС ПОПОВИЧ
(Биографическая справка)
Выдающийся румынский писатель Титус Попович родился 16 мая 1930 года в трансильванском городе Орадя и там же получил среднее образование. В 1953 году он окончил филологический факультет Бухарестского университета.
Печатается Т. Попович с двадцатилетнего возраста. Его первый сборник «Механик и другие рассказы», написанный совместно с молодым румынским писателем Франчиском Мунтяну, вышел в 1952 году. Затем последовали созданные уже им одним сборники: «Рассказы» (1953), «Чабан Журка» (1954), «Новеллы» (1955).
В том же году увидел свет и первый роман писателя — «Чужой». События романа развертываются в годы преступной диктатуры Антонеску и в первые месяцы после ее свержения. Повествуя о нелегкой судьбе Андрея Сабина, который после длительных колебаний и серьезных испытаний находит единственно правильный путь в жизни, Попович создал правдивое, интересное произведение о событиях 1944 года в Румынии, когда благодаря решающим обедам, одержанным советскими войсками над гитлеровскими захватчиками, румынский народ стряхнул фашистское иго и на исторический путь борьбы за построение новой жизни. 3 этой борьбе происходит становление характера вчерашнего школьника Сабина, решительно порвавшего с буржуазной средой, } которой он вырос, и занявшего место в рядах борцов, руководимых коммунистами.
Роман сразу же завоевал признание благодаря своим художественным достоинствам, той глубине, с которой молодой писатель анализировал сложнейшие социальные вопросы эпохи.
Спустя три года (в 1958 г.) вышел второй роман Т. Поповича — «Жажда». Роман посвящен тем переменам, которые происходили в румынской деревне после августа 1944 года. События в книге столь же драматичны и напряженны. В отличие от «Чужого», где сюжет сконцентрирован в основном вокруг одного героя, в «Жажде» центральным героем является по существу, вся крестьянская масса, но не безликая и серая, а представленная множеством ярких индивидуальностей, людей, каждый со своей судьбой, своей личной драмой, мечтами, страстями. «Жажда» это роман о раскрепощении сельского люда, его сплочении вокруг коммунистической партии и участии в революционных преобразованиях, свершаемых рабочим классом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159