– Позднее. – Мне пришла в голову мысль. – Мы отправимся к сэру Персевалу. – Эту идею я обдумал еще раньше. – Помни, он заинтересован в нашем благополучии.
Это было верно, поскольку кодицилл попал к нашему врагу, хотя матушка не должна была об этом знать. Я смолк, потому что ее обращенные на меня глаза расширились от ужаса. Я разглядел теперь лихорадочный румянец на щеках у матушки, который прежде принимал за грим.
– К сэру Персевалу? – повторила она.
– А в чем дело, мама?
– К сэру Персевалу? Нет, только не туда, – яростно бросила она. – Там я уже была, и меня прогнали.
– Хорошо. – Новость меня удивила. В голове завертелись прежние подозрения по поводу Момпессонов, вспомнилось, как мистер Степлайт (или Сансью) прибыл к миссис Фортисквинс в их карете. Но я не находил в этих подозрениях смысла, ведь Момпессонам нужно было, чтобы мы оставались в живых. Верно, матушка неправильно выразилась. – Но нам придется куда-нибудь пойти.
– Куда?
– В работный дом, куда же еще? Если нас туда примут.
– Нет-нет! – Матушка встала как вкопанная. – Только не это. Они нас разлучат.
– Но у нас нет выбора.
– Есть еще река, – тихо проговорила она. – Я слышала прежде об арках под Аделфи как о пристанище для отчаявшихся.
– Но, мама, в работном доме нам будет лучше. Крайстчерч находится в Спитлфилдзе, не так далеко отсюда.
Я помнил, как она призналась, что записана в этом приходе.
Матушка испуганно подняла глаза. Нет! Там опасно!
– Почему? – Мне вспомнился ее испуг, когда мисс Квиллиам завела разговор о том, чтобы нам отправиться в работный дом.
– Не спрашивай! – Ускорив шаги, матушка меня обогнала. Вдруг она споткнулась и едва не упала.
– Да ты нездорова! Тем более мы должны обратиться за помощью.
– Только если ты расскажешь мне свою историю. Там ведь нас сразу разлучат.
Я не решился ей противоречить. По дороге я поведал ей о школе и о том, как оттуда убежал. К вечному своему раскаянию, я не скрыл от нее и сведения, полученные в Мелторпе: что мистер Барбеллион – адвокат сэра Персевала (я слишком устал, чтобы думать о последствиях, и стремился только обелить в матушкиных глазах мисс Квиллиам).
– Теперь ты понимаешь, – заключил я, – она, как обещала, отправилась к сэру Персевалу, и тот послал мистера Барбеллиона купить у нас кодицилл.
Прежде чем я успел что-либо добавить, в снедаемом лихорадкой мозгу матушки возник вывод.
– Это значит, мистер Степлайт работает на нашего врага! Теперь ясно, почему они так со мной обошлись! Мистер Пентекост был прав!
– О чем ты? Кто и как с тобой обошелся? Что тебе сказал мистер Пентекост? Разве ты с ним разговаривала?
Но она не обратила внимания на мои вопросы, ошеломленная еще одной ужасной мыслью; глаза ее дико блуждали, горя неестественным светом.
– Кодицилл у Сайласа! Вот что имел в виду мистер Ассиндер!
– Расскажи мне о Сайласе! Кто он? И кто такой мистер Ассиндер? – настаивал я, хотя был уверен, что недавно слышал это имя.
Она не слушала.
– Нам грозит страшная опасность! Он нас убьет! Случилось то, чего боялся мой отец! И я сама отдала ему в руки кодицилл!
– Ты говоришь о Сайласе Клоудире? – Я вспомнил, что так звали бенефициария, упомянутого в кодицилле.
Но ей было не до меня. А мне отчаянно хотелось спросить, правда ли, что моего отца звали Питер Клоудир, как значилось в записи о крещении.
– Как же я была глупа! – Она оглядела улицу, по которой мы шли. – За нами следят! – воскликнула она.
Матушка, хоть едва держалась на ногах, припустила чуть ли не бегом, и я с трудом за нею поспевал.
– Никто за нами не следит.
– Следят, следят. Им известно, где я была, Сайласу и его агентам. Миссис Первиенс – одна из них.
– Мама, миссис Первиенс ничей не агент – и уж точно не агент нашего врага. Разве не помнишь, как мы с ней познакомились через мисс Квиллиам?
Матушка содрогнулась:
– Это она нас выдала!
– Ничего подобного, – запротестовал я. – Я тебе уже объяснял.
– Да-да! – кричала матушка. – Я видела ее в доме миссис Первиенс. Разряженную в пух и прах. На деньги нашего врага!
Я понял, что спорить с нею в ее нынешнем состоянии бесполезно. В то же время я задумался, кто из нас прав: что, если мисс Квиллиам и миссис Первиенс участники широко разветвленного заговора против нас? В конце концов, и Биссетт, и мистер Сансью или Степлайт, и миссис Фортисквинс, и даже Стивен Малифант (за ним, правда, не числилось никакой вины) оказались тем или иным образом вовлечены в интригу, происхождение и цель которой были от меня скрыты.
– Нам нужно от них отделаться, – вскрикнула матушка и пустилась бежать.
Мне оставалось только побежать следом, и она схватила меня за руку.
Словно бы имея перед собой определенную цель, она свернула в темный переулок. Он не был вымощен плитами, ноги скользили на мокром булыжнике.
– Нам нужно остерегаться, – сказал я. – Тут, на улицах, есть много других опасностей.
Она до боли сжала мою руку.
– Наш враг – вот главная опасность, остальное ерунда. В самом конце темной улочки матушка, то ли устав, то ли забыв глядеть под ноги, поскользнулась и упала на мокрые камни; мою руку она при этом выпустила.
Я помог ей подняться и поддержал. Мне бросилось в глаза, что я почти уже сравнялся с нею ростом.
– Мама, нам ничто не грозит, кроме голода и усталости. Пора поискать еду и ночлег и где бы укрыться от холода и дождя. Нужно спросить дорогу в спитафилдский работный дом.
Она смерила меня диким взглядом:
– Ты ничего не понимаешь. У Сайласа повсюду шпионы. Если мы туда явимся, он нас найдет.
Тут я сообразил, почему она боялась идти в работный дом и даже, как рассказывал мистер Эдваусон, скрывала, к какому приписана приходу: это чтобы ее не нашел враг.
– Но нам нужно куда-нибудь пойти, – возразил я.
– Джонни, все, о чем я забочусь, это чтобы ты был цел, Моя жизнь не в счет. Себя я теперь ненавижу.
– Нет-нет. Не говори так.
– Быстрей, или они до нас доберутся.
Мы снова побежали, и снова я едва за ней успевал.
Как долго мы гонялись по улицам, не знаю; матушка тои дело оглядывалась и словно бы даже не замечала, бегу лия следом или отстал. Вокруг мелькали немощеные проулки, темные дворы с вонючими кучами шлака, ярко освещенные улицы, где, несмотря на поздний час, народ толпился вокруг торговых палаток, – я уже не пытался определить, куда нас занесло. Однажды мы забрели в тупик, и матушка ринулась назад вконец перепутанная, словно спасаясь из ловушки…
Наконец она упала, на этот раз от изнеможения.
Испытав чуть ли не облегчение, я поднял ее на ноги – без поддержки она не могла стоять. Только тут я заметил, как она переменилась, и внутри у меня все сжалось. Как мог я вообразить, что она хорошо выглядит? Просто она стала выглядеть моложе, потому что, с тех пор как мы расстались, еще исхудала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172